Мишель Зевако - Эпопея любви

• Название: Эпопея любви
• Автор: Мишель Зевако
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85220-420-Х

Мишель Зевако (1860–1918) — известный во Франции писатель, продолжатель традиций Александра Дюма, Эжена Сю, Поля Феваля. Десять из его многочисленных романов посвящены истории рода Пардальянов. Перед читателями один из них.

Вместе с главным героем романа, отважным шевалье де Пардальяном, мы попадаем в водоворот дворцовых интриг Екатерины Медичи и ее окружения, приведших к трагическим событиям Варфоломеевской ночи. Мы встретимся с прелестными женщинами и благородными мужчинами, с истинным великодушием и низким коварством, с предательством, верностью и всепобеждающей любовью.

---

— Понимаю, — улыбнулся Марильяк, — понимаю и не настаиваю. Передайте, пожалуйста, шевалье, что во вторник утром я буду здесь и провожу его в Лувр.

— С удовольствием, — охотно согласился настоятель. — Через пять минут ваше поручение будет исполнено.

Граф совершенно успокоился и распрощался со святым отцом. Однако в душе его еще оставались какие-то опасения, неясные страхи, неопределенная тревога.

— Все прекрасно, — убеждал он самого себя. — Все складывается замечательно. Завтра утром король Генрих венчается в соборе Парижской Богоматери. После церемонии я свободен, у меня отпуск до начала военной кампании. А завтра в полночь — моя свадьба… и моя мать приведет Алису к алтарю, перед которым нас соединят навеки. Священник обвенчает меня с той, что мне дороже жизни… Католический священник! Ну что же, раз об этом просит королева… Послезавтра утром встречу Пардальяна, провожу в Лувр, добьюсь для маршала и его семьи разрешения покинуть Париж… Уедем все вместе! Ах, матушка, матушка, мог ли я думать несколько месяцев назад, каким счастьем одарите вы меня…

Марильяк обратил внимание на неразговорчивые компании, то тут, то там появлявшиеся на улицах. В воздухе Парижа чувствовалось приближение чего-то значительного…

— Видно, парижане готовятся к завтрашнему празднику, — решил Марильяк.

Настоятель солгал графу, утверждая, что Пардальян находится в монастыре. Еще за час до этого в монастырь прибыли десятка два всадников во главе с Моревером. Связанного шевалье отнесли в закрытую карету. И верховые, и карета быстро умчались в сторону тюрьмы Тампль.

Тамплем называли целый квартал, огороженный стеной. Он получил свое имя тогда, когда его занимали рыцари-монахи ордена тамплиеров. Это был своего рода город в городе, недаром его иногда именовали Новый город Тампль. Однако еще два века назад орден тамплиеров был разгромлен, а рыцари Мальтийского ордена, занявшие квартал, постепенно покинули Париж. Многие здания Тампля обратились в руины, осталась лишь старая башня, в которую сто десять лет спустя заключат перед казнью короля Людовика XVI.

В 1572 году башня Тампль служила тюрьмой. Так повелось еще со времен Франциска I. Комендантом тюрьмы был Марк де Монлюк, сын Блеза де Монлюка, прозванного королевским мясником за резню гугенотов, которую он устроил в Гиени. Марк де Монлюк и по повадкам, и по характеру был настоящим тюремщиком. Лет тридцати пяти от роду, рыжий, с всклокоченной шевелюрой, бычьей шеей, кровавыми глазами, с лицом, отражавшим все его пороки, Монлюк смягчался лишь в компании доброй бутылки и веселой девицы. На место коменданта его устроил отец, старый Блез де Монлюк, служивший сначала под командованием коннетабля де Монморанси, а потом — маршала де Данвиля.

Захватив Пардальяна-старшего, Данвиль приказал заточить его в Тампле. Маршал не доверял коменданту Бастилии де Гиталану, который, хотя и был другом Данвиля, казался маршалу недостаточно жестоким. Анри де Монморанси доложил об аресте Пардальяна-старшего королеве Екатерине, естественно, представив в лучшем виде собственные заслуги в деле задержания столь опасного для престола человека. Но в планы Данвиля вмешался Моревер, ведь именно ему Екатерина поручила провести допрос Пардальяна-младшего. Кроме того, сама королева собиралась тайно присутствовать при допросе шевалье. Она назначила допрос обоих Пардальянов на субботнее утро 23 августа.

Королева разрешила Мореверу пытать отца и сына в награду за то, что он уберет адмирала Колиньи. Таким образом, за труп адмирала Екатерина отблагодарила наемного убийцу двумя трупами. Поистине королевская плата.

С той минуты, как шевалье приволокли в келью монастыря, он, не открывая глаз, лихорадочно размышлял. Лицо его было абсолютно спокойно, ироническая улыбка порхала на губах, но в душе он не сомневался, что Моревер решил его прикончить.

«Хотел бы я знать, в чьих интересах действует Моревер. Конечно, я его оскорбил и ударил — шрам остался до сих пор… Но вряд ли дело в этом. Кто-то очень хочет меня убить… Великая королева Екатерина? Все может быть… Но почему? Потому что я отказался убить ее сына… Бедный, бедный мой друг… думаю, мы умрем вместе… А Лоиза выйдет замуж за графа Маржанси… И всему конец!»

Пардальян предпринимал отчаянные попытки разорвать веревки, он то выпрямлялся, то изгибался дугой, но связали его крепко, и в конце концов шевалье отказался от этой мысли. Вдруг в келью вошли человек десять вооруженных людей. Пардальян попытался рассмотреть убийц, но, к своему удивлению, Моревера он среди них не обнаружил. Его подняли, вынесли из кельи и связанного бросили в карету. Экипаж двинулся в путь, и минут через двадцать Пардальян по стуку колес понял, что карета едет по подъемному мосту. Потом он услышал скрип затворявшихся ворот, еще через минуту лошади остановились и его вытащили из этой тюрьмы на колесах! Шевалье узнал двор Тампля и увидел Море-вера, разговаривавшего с высоким мужчиной, видимо, геркулесовой силы. За ними стояли строем десятка два охранников. Уже стемнело, и двое из них держали в руках факелы.

— Господин де Монлюк, — сказал Моревер коменданту, — до субботы вы несете ответственность за этих двух заключенных.

«Почему за двух? И почему до субботы? — подумал шевалье. — Впрочем, я забыл, второй, конечно, Марильяк».

— Слушаюсь, господин де Моревер, — ухмыльнулся Монлюк. — Я о них буду так заботиться, что им просто расставаться со мной не захочется. Но это до субботы, а что же произойдет в субботу?

— Читайте!

И Моревер протянул коменданту бумагу.

— Понятно, — ответил комендант. — Стало быть, в субботу допрос. Обычный допрос?

— Нет, допрос с пристрастием, господин де Монлюк.

Шевалье охватила дрожь.

— Предупредите приведенного к присяге палача, начнем в десять, — продолжал Моревер.

— Палача — к десяти, а могильщиков — к двенадцати! — расхохотался Монлюк.

В глазах шевалье потемнело: исчезли мрачный двор, красная, пьяная физиономия Монлюка, ряды стражников… Пять или шесть тюремщиков потащили Пардальяна под мощные своды старой башни. Они поднялись по лестнице, остановились, отперли дверь. Жана развязали и втолкнули в камеру, точнее в настоящую темницу.

— Всего хорошего, господа! — раздался из-за захлопнутой двери голос Монлюка.

«Господа? Почему господа?» — подумал шевалье.

И тут кто-то обнял шевалье. Жан в темноте не мог узнать человека, который с плачем прижимал его к сердцу. Наконец раздался хриплый от волнения голос:

— И ты, сынок, ты здесь! В этом аду!

— Отец! — воскликнул шевалье и неожиданно для себя обрадовался, нежно обняв старого бродягу.

— Похоже, на этот раз нам конец! — вздохнул Пардальян-старший. — Мне-то все равно скоро помирать, а вот ты, ты, шевалье…

— Видно, судьба нам умереть вместе…

— Это удовольствие я вам гарантирую! — усмехнулся за дверью Моревер. — Эй, господа! За все можете благодарить меня: и за тюрьму, и за пытки, и за скорую смерть. Дорого вы заплатите за удар хлыста!

— Подлец! — взорвался старый солдат, кинувшись к двери.

А шевалье даже не пошевельнулся.

— Иди ко мне, сынок, — сказал отец, взяв Жана за руку. — Сядь сюда, бедное дитя!

Старик уже хорошо ориентировался в камере. Он отвел сына в угол, где была свалена солома — и постель, и стул для обитателей этого мрачного места.

Шевалье улегся на соломе, руки и ноги у него ныли: он слишком долго пробыл связанным. Радость прошла, и теперь он страдал. Мучился он сильней, чем в момент ареста. Ведь он рассчитывал на отца, думал, что бывалый солдат сумеет спасти Лоизу! Даже если бы Жан погиб, отец помог бы девушке перебраться в безопасное место…

А теперь все было кончено! Пардальян-старший тоже оказался в тюрьме! И снова тревога и боль сдавили сердце шевалье: отца будут пытать, мучить на глазах у сына. Бедный старик!..

Жан зарыдал и обнял любимого отца:

— Батюшка! Батюшка! Дорогой мой!..

Пардальян-старший испытал настоящее потрясение — впервые в жизни он видел слезы на глазах у сына. Именно так! Сколько он ни вспоминал, он так и не вспомнил, чтобы шевалье плакал. Даже в детстве, получая от отца шлепки, Жан лишь упрямо смотрел да отворачивался. Но никогда ни слезинки!.. Через много лет, когда старый солдат решил расстаться с сыном и покинуть Париж, при прощании он заметил, что глаза шевалье подернулись влагой… но все-таки он не заплакал! Когда молодой человек, без памяти влюбленный в Лоизу, узнал, что она предназначена другому, не уронил ни одной слезы!

Чувствуя, как горячие слезы сына капают на его седую голову, отец был удивлен и потрясен.

— Жан, — тихо сказал он, — Жан, сынок, нет у меня слов, чтобы утешить тебя… Как же ты страдаешь! Такой молодой, такой красивый и отважный! Если бы я мог умереть дважды: и за тебя, и за себя… Но нет!.. Этим негодяям нужен ты! Они и меня схватили, чтобы поймать тебя… Плачь, плачь же, сынок, оплакивай свою разбитую жизнь!