Сюзанна Масси - Земля Жар-птицы. Краса былой России

• Название: Земля Жар-птицы. Краса былой России
• Автор: Сюзанна Масси
• Издательство: Лики России; Сатисъ
• Жанр: Культурология
• Год: 2000
• ISBN: 5-87417-092-8

Предлагаемое издание — не стандартный учебник и не научный трактат по истории России или ее культуры.

Сюзанна Масси размышляет об исторических событиях, повлиявших на формирование национального характера и народных традиций, о людях, созидавших красоту или поддерживавших в других искру созидания, о народе и его правителях — обо всем, что ей самой кажется интересным и заслуживающим внимания. Все повествование, выросшее, как рассказывает автор, из цикла лекций, посвященных ярким периодам в истории культуры России, и потому состоящее как бы из разрозненных частей-глав, создает удивительно цельное впечатление.

В этом рассказе, динамичном, образном, эмоциональном, поражает обилие фактов, свидетельств очевидцев, ассоциативность авторского мышления.

Тонкий ценитель искусства, блестящий журналист и писатель, повидавший немало стран и народов и всегда интересовавшийся вопросами взаимодействия и взаимовлияния культур, она видит подчас то, что ускользает от нашего взгляда.

---

Фальконе потребовалось одиннадцать лет для завершения работы над монументом; он был отлит в 1782 году. Чтобы правильно выбрать позу всадника и коня, скульптор наблюдал за гвардейцами, на полном скаку останавливавшими коня на вершине помоста. Мария Колло, ученица скульптора, изваяла великолепную голову Петра I, копируя маски, которые были сделаны при жизни императора и после его смерти. Статую поместили на пьедестал, выполненный из доставленного огромного дикого камня, и установили на Сенатской площади, обратив Царя лицом к Неве. Рука Петра повелительно простерта вперед и указывает в сторону Швеции. Под копытами ржущего коня лежит поверженная извивающаяся змея. Эта скульптура, одна из величайших во всем мире, стала символом Санкт-Петербурга. Чтобы никто не усомнился в том, какую роль отводила себе Императрица, на гранитном постаменте смонтированы надписи, на одной стороне на латинском, а на другой — на русском языке: «Петру I Екатерина II»

Всю жизнь страсть Екатерины к строительству не ослабевала. Во второй половине своего правления Императрица пригласила в Петербург итальянского архитектора Джакомо Кваренги, одного из самых знаменитых зодчих того времени. Наряду с многими другими работами Кваренги выполнил проект дворца в Царском Селе для внука Екатерины Александра I.

Иван Старов, сын священника, получивший образование в Москве, Петербурге и за границей, перестроил собор Александро-Невской лавры и разработал проект Таврического дворца для Григория Потемкина. Этот дворец считался одним из самых красивых в Европе. Творения Старова оказали огромное влияние на россиян. Благодаря этому зодчему русские полюбили колонны столь же преданно, как когда-то купола, и в течение сорока лет после Старова дома в дворянских поместьях, будь то деревянные или оштукатуренные каменные, непременно украшались колоннами.

Каждое лето Екатерина проводила в Царском Селе, переезжая туда в апреле или мае. Но даже во время отдыха Императрица, поднимаясь с зарей, весьма внимательно изучала множество государственных бумаг. Завершив работу, она отправлялась с собаками на прогулку в простом платье и встречалась со своими подданными в огромном парке, открытом для публики. Она не любила богато украшенный дворец Растрелли с его анфиладой официальных залов и окружавшие его регулярные сады. Со свойственной ей энергией, Екатерина задумала создать в Царском Селе атмосферу, более соответствовавшую ее вкусам. Прежде всего она решила отказаться от голландского и французского стиля в разбивке садов и парков. Она писала Вольтеру: «Я ныне люблю до безумия английские сады, кривые дорожки, отлогие холмы, озерам подобные пруды, архипелаги на твердой земле, а к прямым дорожкам и однообразным аллеям чувствую великое отвращение; фонтанов также не могу терпеть: они заставляют воду принимать такое течение, которое несообразно природе; статуям же, по мнению моему, пристойно быть заключенными в галереях и прочих подобных местах. Короче сказать, над садовничеством моим совершенно владычествует английский вкус». На самом деле, она никогда не видела английского сада, разве что на рисунках и гравюрах. Но по императорскому указу все регулярные сады следовало уничтожить. Екатерина приказала прекратить стрижку деревьев, а затем по объявлению она нашла в Англии садовника, специалиста по ландшафту. Работу получил некий Джон Буш, умевший говорить по-немецки.

Для отделки интерьеров своих жилых комнат Императрица пригласила шотландского архитектора Чарльза Камерона. Книга, написанная им о римских термах, попала в руки Екатерине и настолько ей понравилась, что она в 1772 году предложила Камерону приехать в Петербург. Камерон, мало известный в своей собственной стране даже в наши дни, стал знаменитым в России. О происхождении зодчего сохранилось не так много сведений. Екатерина писала о нем: «Шотландец по национальности, якобит по убеждениям, выдающийся архитектор, воспитанный на классических образцах». Приехав в Царское Село, Камерон поселился в домике английского садовника и впоследствии женился на его дочери. Архитектор провел в России тридцать лет, даже не пытаясь изучить русский язык, но он быстро усвоил русские вкусы и традиции.

Прежде всего Екатерина поручила Камерону подготовить проект Китайской деревни из девятнадцати домов, разместив их в дворцовом парке среди елей, свисающие ветви которых напоминали пагоды. Затем, явно одобрив работу зодчего, Императрица предложила Камерону переоформить парадные залы в Екатерининском дворце и спроектировать ее личные покои.

Ничто не могло быть более непохожим на решенные в теплых тонах елизаветинские интерьеры с их богатой отделкой, чем небольшие комнаты, украшенные молочно-белым стеклом и напоминавшие о приглушенных красках подводного мира. Отошли в прошлое яркие чистые тона синего и золотого. На смену им пришли бронза вместо золота, лавандовый цвет вместо синего, оливковый и сизо-голубой. И только инкрустированные двери и тепло деревянных полов еще напоминали о сердечности русской натуры. Малый будуар Императрицы, названный «табакеркой», изнутри походил на маленькую коробочку для драгоценностей, изящную, но хрупкую. Основное место в будуаре занимал диван во всю ширину комнаты. Стены были облицованы тонкими пластинами молочно-белого и синего стекла, двери окаймлены синими стеклянными колоннами. Опочивальня Императрицы отделана в сиреневых тонах и украшена стройными изящными колоннами лилового стекла с базами и капителями из золоченой бронзы. Из стекла были выполнены и потолки с накладными сфинксами и бронзовыми орлами. Комнату освещали люстры из горного хрусталя, а мраморный камин был отделан белым аметистом и золотом со вставками-медальонами работы Веджвуда.

К незаконченной части дворца Камерон пристроил Агатовый павильон, содержащий шесть комнат, среди которых были помещения для приемов, библиотека и крытая галерея. Для отделки павильона Камерон использовал разнообразные мягкие и полудрагоценные камни, которыми была богата Россия — лазурит, известняк, агат, искусно соединенные с пластинками зеленой яшмы. В Яшмовом кабинете стены были сплошь облицованы яшмой вперемешку с «мясным агатом». Камерон заказал красный, черный, серый, зеленый и белый мрамор из Карелии, Финляндии и Сибири. С Урала доставили агат и порфир. Только в России мог Камерон в таких количествах получить дорогие и разнообразные материалы. Из Шотландии Камерон привез себе в помощники каменщиков: 60–70 мастеров вместе с семьями — всего 140 человек. Императорский указ регулировал часы их работы. Некоторые каменных дел мастера находились в России лишь до завершения срока контракта, другие остались в этой стране навсегда.

В Агатовых комнатах установлены мраморные камины и огромные торшеры в виде женских фигур. Вся мебель спроектирована в помпейском стиле — импозантная, но тяжеловесная и официальная. В нижнем этаже павильона Камерон расположил изысканно оформленные помещения бань по образцам римских терм императоров Тита и Диоклетиана. В Холодных банях были устроены бассейн, уютные комнаты с диванами, каминами и теплые ванны. Одна из ванн с кранами из золоченой бронзы была изготовлена из белого мрамора и представляла собой копию римской модели, с каменным навесом, поддерживаемым четырьмя колоннами.

К павильону Камерон пристроил крытую галерею, где установили бюсты тридцати философов, особо чтимых Екатериной. Здесь Императрица любила прогуливаться в дождливые дни или завтракать летом под взглядами их каменных глаз. Между Цицероном и Демосфеном посетитель совершенно неожиданно наталкивался на бюст Чарльза Джеймса Фокса. Екатерина объясняла, что этот великий английский государственный деятель и оратор удостоился такой чести потому, что благодаря его красноречию удалось предотвратить войну между Англией и Россией. «У меня нет другого способа выразить мою благодарность», — говорила Императрица и затем добавляла: «Питт будет ревновать». Однако, говорят, во время французской революции Екатерина в гневе выбросила бюсты Фокса и своего идола в прошлом — Вольтера в кучу мусора, так как их взгляды слишком отличались от ее собственных.

Двери галереи вели на импозантную лестницу, разделявшуюся на два марша. С возрастом Екатерине стало трудно взбираться по ступеням, и Камерон спроектировал для нее pente douce[23], пологий спуск, ведущий в сад. Екатерина была в восторге от работ Камерона и его проектов, которые, по ее словам, отличались «прочностью и изяществом». Архитектурные творения Камерона она считала совершенными, и в знак признания его заслуг галерею философов стали называть именем зодчего[24].

Екатерину назвали Великой во многом благодаря завоеваниям новых земель в ее царствование. С некоторой долей лицемерия Императрица писала: «Мир для этой обширной империи совершенно необходим», но она не раз развязывала войны и захватывала огромные территории. К России была присоединены большая часть Польши и Крым, вассальное ханство Турции. Численность армии и флота в годы правления Екатерины удвоилась. Очевидно, что все это она совершила не одна.