Георгий Попов - Первое лето

• Название: Первое лето
• Автор: Георгий Попов
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1985

В повести рассказывается о том, как на исходе лета 1941 года двое подростков пошли в тайгу за кедровыми орехами, заблудились, случайно встретили старателя, добывающего золото, сами на какое-то время стали золотоискателями, даже нашли крупный самородок… Но здесь был еще один человек, который, как узнали мальчики, бежал из заключения и скрывался в тайге. Между этим беглецом, опасным преступником, с одной стороны, и золотоискателем и мальчиками-подростками, с другой, начинается борьба…

Рецензент: В. Н. Шитик

Художник: В. М. Боровко

---

Начальник партии записал адрес в блокнот и помахал рукой:

— До встречи!

Глава шестая Молодец против овец

Перед тем как отправиться дальше, дядя Коля сказал:

— Шли бы вы, ребятки, с Александром Николаевичем. Адрес ваш я знаю, когда поймаем Федьку, я разыщу вас, можете не сомневаться, и верну вам самородок.

В том, что дядя Коля вернет самородок, если тот окажется у него в руках, мы не сомневались. И тем не менее идти с геологами на базу, а затем и на станцию отказались наотрез, о чем никогда не жалели, хотя и пережили в этом походе всякие передряги.

Серега полевал уже седьмое лето, истоптал в походах не одни сапоги и чувствовал себя в тайге, как рыба в воде. У него было правило: тише едешь, дальше будешь. Поэтому он с самого начала взял умеренный темп.

В дороге не обошлось без разговоров о золоте. Серега допрашивал подробно, с пристрастием: «Где? Когда? В каком грунте?» Дядя Коля сердился:

— Ты хоть самому-то себе веришь? Не первый год стараюсь. Ты, паря, еще под стол ходил, когда я впервой взял лоток в руки. И этого золотишка с тех пор прошло через мои загашники столько, сколько тебе и во сне не приснится. Я фартовый, я люблю золото и оно меня любит. Что, не веришь? А вот давай остановимся у ручья и попробуем, посоревнуемся, кто кого.

И так без конца. Чего я только не наслышался, пока мы шагали до деревни Хвойная. Бывало, идем-идем, выбирая дорогу покороче, дядя Коля обернется, сощурит глаза:

— Ты скажи, геолог, что такое шкеры? Ага, задумался!

— Я не задумался, я пожалел, что ты, дядя, такой большой, а задаешь детские вопросы.

Димка тоже знал, как и Серега. Я же слышал о шкерах впервые. Оказалось, это такие широченные штаны, каждая штанина — как юбка, — которые еще недавно носили рабочие золотых приисков. И не только приисков.

— А ичиги? Что такое ичиги? — не отставал дядя Коля.

Они подзадоривали друг друга, спорили, доказывали. А нам с Димкой, особенно мне, это было на руку, нам интересно было их слушать. Так я узнал, что драги устанавливаются даже на мелких речках и ручьях, которые курица может перейти, не замочив хвоста. Они сами для себя вырывают глубокие котлованы, держатся в этих котлованах на плаву, вгрызаясь в породу, круша и ломая ее, какой бы твердой она ни была.

Если золото рудное, то порода сначала измельчается, размалывается на так называемых бегунных фабриках и из этой муки извлекается с помощью ртути. При добыче рассыпного содержащая золотоносный грунт взмученная вода пропускается через бутару или кулибину — это такие механические приспособления, улавливающие золотые частицы… Что лоток! Ученые люди установили, что там, где старатель со своим допотопным лотком берет шесть-восемь, ну от силы десять граммов, драга способна взять все сто.

Холмов, логов становилось все больше. Леса пошли довольно однообразные, березово-лиственничные. Кедры теперь попадались редко. Да нам было и не до кедров.

Шли мы, в общем-то, без особых приключений. С утра боялись, что начнется дождь и промочит нас до нитки. К счастью, дождя не случилось. Рябчики, тетерева и глухари не попадались даже на брусничных полянах. И только раз мы наткнулись на хозяина тайги, Михаила Потапыча. Серега снял карабин и клац-нул затвором. Шедший сзади дядя Коля в два прыжка настиг Серегу и тоже на всякий случай взвел курок одностволки. Мы с Димкой стояли поодаль, под пихтой. Но Михаил Потапыч и на этот раз не попер на рожон, а припустился махом от греха подальше.

— Послушай, дядя, а ты большой юморист! — засмеялся Серега, вытирая рукавом вспотевший лоб.

Оказалось, стоя рядом с Серегой, дядя Коля, как тогда на Малой Китатке, все время бормотал какие-то заклинания, уговаривал медведя не ввязываться в драку, идти своей дорогой. Что у дяди Коли была на это своя причина, Серега не знал и сейчас не на шутку рассердился. Эта бормотуха, как он выразился, действовала ему на нервы.

Есть мы не хотели — завтрак был сытный, — а жажда начала мучить. Вот почему, завидев на дне показавшейся впереди долины опушенную с обеих сторон ивняком нитку ручья, все повеселели. Через несколько минут мы уже сбросили с плеч рюкзаки и припали губами к холодной, терпкой воде.

— Ах, хороша водичка!

— Водичка первый сорт! — с наслаждением тянул через трубочку таволги Серега.

— Может, здесь и привал сделаем?

— А что? Мысль стоит того, чтобы взять ее в расчет, — оторвался от ручья Серега. Он прошелся по берегу, приглядываясь, и вдруг опустился на корточки — А ну, дядя, иди сюда!

Дядя Коля подошел и тоже опустился на корточки. Серега обнаружил следы.

— Свежие, — сказал дядя Коля.

— Ты думаешь, это Федька?

— А кто же еще? Конечно, сюда мог забрести и какой-нибудь старатель, но мог и Федька. Все, привал отменяется! Ты как на этот счет, геолог?

— Недалеко отсюда есть охотничья избушка… Федька хотя и двужильный, как ты уверяешь, а все равно, увидит избушку, обязательно завалится в нее, может, и переспит, переночует. Конечно, это не верняк, однако и исключать такую возможность я бы не стал. — Серега перепрыгнул через ручей, стал внимательно разглядывать следы на той стороне. — Ты посмотри, посмотри! Больше правой жмет. Я вчера заметил за ним эту слабинку.

— Левую натер, наверное… Пошли, ребятки!

Уверенность, что это именно Федькины следы, прибавила нам силы.

Но следы скоро пропали, и нам стало казаться, что эта погоня ни к чему не приведет. И в самом деле, тайга и тайга, разминуться в ней с человеком проще простого. Тут вся надежда на случай: «А вдруг выдохнется? Или что другое, ну, например, сломает ногу?..» Дядя Коля рассказывал, как однажды пошли двое старателей. Одному везло, другому не везло. И вот тот, кому не везло, взял да и обчистил того, кому везло. Обчистил и побежал было, да вдруг споткнулся и подвернул ногу, ну шага ступить не может. Приполз кое-как обратно: «Прости, бес попутал… Больше не буду!» Федька, конечно, не приползет. Но догнать его тогда будет нетрудно.

Под вечер, когда солнце коснулось горизонта, мы увидели охотничью избушку, о которой говорил геолог. Судя по всему, через ее порог давненько не переступала нога человека.

— Все, дальше я не ходок, — сказал Серега, кладя у входа свой рюкзак.

Дядя Коля тоже облегченно вздохнул, освободился от ноши. О нас с Димкой и говорить нечего. Мы устали за день и рады были посидеть или полежать на траве.

Нам еще Кузьма Иваныч говорил, что охотничьи избушки обычно ставятся с расчетом, чтобы рядом была вода, ручей или родник. Зимой проще — снег под руками. А летом и осенью таскаться за семь верст по воду кому охота? И еще тот, кто ставит избушку, обязательно учитывает направление ветров — сиверко задует, никакая печка не спасет, — ну и, конечно, наличие пушного зверя в окрестных лесах.

Недалеко от этой избушки бил родник. К нему вела еле заметная тропинка.

— Давайте, давайте, ребятки, — поторопил дядя Коля. — Костер и чай — это ваша забота. А мы с Сере-гой поднимемся во-он на ту горушку, посмотрим, что кругом деется.

— Это ни к чему, — недовольно проворчал Серега.

— А ну как Федька разведет костерок? Он хотя и подлец, каких поискать, а жива душа. Ему, слышь, тоже охота погреться. А мы тут как тут! А?

— Связался я с вами… — Серега нехотя встал и, закинув карабин за плечи, направился следом за дядей Колей.

Мы с Димкой прошли немного по ручью и увидели довольно глубокий шурф. Димка поковырялся в глинистой почве, вынутой со дна шурфа, и ничего не обнаружил.

— Ладно, пошли обратно, — вздохнул он, должно быть, вспомнив наш самородок.

Мы разожгли костер, повесили на таганок чайник с водой. Положив под голову рюкзак, я развалился в двух шагах от костра. Было тихо, меня обдавало теплом, и я не заметил, как задремал. И вдруг что-то разбудило меня, шорох или еще что, я и сам не знаю. Я приподнялся. Обхватив колени руками, рядом сидел Димка. Я пододвинулся к нему поближе и подкинул в костер смолистые сучья. Пламя взметнулось вверх, стреляя красными искрами. Не успели искры погаснуть, как из ельника вышел Федька.

— Тихо, без шухера! Пикните — задушу, как щенят.

Мы медленно поднялись и попятились к избушке.

— Бандюга ты… — с ненавистью сказал Димка.

— Бандюга и вор, — повторил я, с трудом ворочая языком.

Что мы могли сделать в тот момент? Федька был высок, жилист и хорошо вооружен — попробуй с таким справиться.

— А ну-ка заткнитесь, — спокойно продолжал Федька; наши слова отскакивали от него, как горох от стенки. — Кто с вами, кроме Николая Степаныча?

— А тебе-то что?

— Здесь как на суде — вопросы не задают, на вопросы отвечают, — поигрывая двустволкой, ухмыльнулся Федька. — Ну, что воды в рот набрали, гаденыши, я жду! Или хотите, чтобы я вас обоих задушил, как щенков? Так имейте в виду, за этим дело не станет.