Екатерина Лесина - Дориан Дарроу: Заговор кукол

• Название: Дориан Дарроу: Заговор кукол
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Издательства книга не заинтересовала, поэтому выкладываю в свободный доступ. Эта история началась, когда некий джентльмен покончил жизнь самоубийством, леди обнаружила в гостиной труп, а на улицах города Мясник открыл сезон охоты на шлюх. Но какое до всего этого дело скромному механику Дориану Дарроу? Будучи вампиром благонадежным, он обустраивает мастерскую, заводит полезные и не очень знакомства, а также пытается проникнуть в старинный особняк. Вот только свидание оборачивается ловушкой. И лишь благодаря помощи бывшего клирика Дориану удается спастись. Но что стоит за внезапным предательством той, кому Дориан доверял как себе? И как остановить кукловода, который крепко держит все нити в своих руках? У Тайной службы Ее Величества Королевы Виктории на сей счет имеется план.

---

Трактир "Свиное ухо" ютился под мостом. Задней стеной он прирос к опоре, а сбоку выкинул осклизлый язык мостков, по которым кухарки бегали за водою. Вода воняла тиной и изредка — блевотиной, однако же хитрая смесь травок Мамаши Джу глушила запах. Правда пиво, которое разбавляли водой, после отдавало привкусом мяты, но завсегдатаи находили в том свою особую прелесть.

С другой стороны к трактиру примыкал грязноватый домишко, куда Персиваль и направился. Горбуна, попытавшегося было заступить путь, Перси схватил за шиворот и, хорошенько тряхнув, поинтересовался:

— А не подскажете, милейший, вы тут карликов не видали?

Фразочка сама с языка слетела, и Перси восхитился тому, до чего ладною вышла.

— К-карликов? — переспросил горбун, зеленея собою. — К-каких к-карликов?

— Любых. Одного. Бакстером звать.

Перси достал из кармана монету и прижал к носу горбуна, уповая, что здравый смысл вкупе со златолюбием возьмут верх над упрямством, и бить морду не придется.

Перси слишком устал, чтобы морды бить.

— В-видал, — ответил горбун, кося на монету. — В… в домике он. С девкой. И еще с одним. Здоровый. Здоровей тебя будет.

Ну это навряд ли.

Уродца Перси выпустил, а черному ворону, устроившемуся на крыше, пригрозил кулаком. Ворон раззявился и хрипло каркнул:

— Неве-Р-мо-РР!

— Это мы еще посмотрим, — ответил ворону Перси, пинком вынося дверь. — Стоять! Именем Святого Клирикала!

Хлопнуло ветром, опрокинуло свечу. А следом в Персиваля полетела лампа. Еле-еле уклонился. Лампа ударилась о стену и разбилась, выплеснув масло.

— Стоять!

Что-то ударило по ногам, норовя опрокинуть, и завизжало, когда Перси отвесил пинка.

Масло занялось. Полетели синие хвосты пламени, заплясали, цепляясь за стены.

— Сгорите нахрен! — предупредил Персиваль, отступая к порогу. — Или выползайте, или я…

Грохнул выстрел. Пуля вошла прямехонько над головой, выбив из стены щепу и мелкую искру. Перси присел и попятился к двери. И остановился, когда сзади на плечи легли чьи-то руки.

— Не дури, — тихо сказал Перси, чувствуя, как уходит из-под ног земля. Шея захрустела, а жесткие пальцы промяли горло, норовя переломить кадык.

Вот же…

Перси попытался вывернуться или хотя бы пнуть того, который сзади. Не дотянулся. А он и вправду здоровущий урод! И сейчас задушит Персиваля.

Или шею свернет.

Тетушки расстроятся. А Дорри один не справится.

Дорри не понимает, до чего все серьезно.

На синие хвосты пламени легло покрывало. Откуда-то издали донесся хриплый вороний хохот, а Персиваль понял, что умирает. Было обидно.

— Нет! Джованни нет! Брось! Фу!

Поздно, милочка. Кажется, все.

Минди вымещала раздражение на ведре. Пустое, оно было поставлено в каморку для естественных надобностей, однако же годилось и для пинания. Ведро подпрыгивало, позвякивало и скребло днищем о камень.

Дура! Какая же она дура! Распелась соловьем, расхвасталась. А этот слушал, кивал, поддакивал, да еще фразочки свои то и дело вворачивал, по которым выходило, что Минди все верно делает.

А она и делала!

Вот только в мастерскую его приглашать не следовало.

— Знающим людям надо держаться вместе, — в который раз передразнила Минди, пнув уже не ведро, но толстенный прут. И женщина, что-то писавшая в углу подвала, обернулась, пригрозив Минди пальцем.

— Угомонись.

— Меня искать будут! — предупредила Минди, понимая, что врет.

Кто будет? Летиция Фаренхорт? Да она, небось, уже написала папеньке гневливое послание с подробненьким рассказом о побеге Минди. И значит что? А то, что Минди сама виновата!

Дура!

— И выкуп… если вам нужен выкуп, то… скажите сколько.

Женщина обернулась. У нее усталое лицо с глубокими морщинами и мертвые глаза. А в глазах слезы и это странно, потому что мертвецы не умеют плакать.

— Я долг отдаю, — сказала она. — Другой долг. А деньги… деньги он возьмет. Он всегда получает то, чего хочет.

И Минди ничегошеньки не поняла. Она села на лавчонку, вытянула ноги и уставилась на сапоги. В каблуке левого был тайник с отмычкой. Вот только отмычкой, пока на тебя смотрят, не воспользуешься.

— Скажите, он меня убьет?

Женщина повернулась спиной, показывая, что не желает разговаривать.

— А можно мне тогда хотя бы книгу какую-нибудь? Или газету? А то скучно.

Она молча встала, взяла газету, которую Минди заприметила уже давно, и сунула сквозь прутья. А сама-то стала хитро, так, что и захочешь — не дотянешься.

— Спасибо. А… а давайте вы меня отпустите? Я вам денег дам. И убежать помогу, если вы его боитесь! В Америку! В Америке он точно вас не найдет, и мой папенька — он очень важный человек и…

Женщина ткнула в статью на первой полосе и сказала:

— Она тоже сбежать хотела. И деньги были. И чего теперь? От него не убежишь. И не дергайся даже.

Ага. Как же. Не дергайся. Это что, Минди вот так запросто и помереть приказывают? Ну уж нет, господа хорошие, на такое она не согласная. И дергаться будет, нравится это кому или нет.

Но газетку Минди почитала, с особым вниманием — ту статейку, на которую надсмотрщица показала. Статейка была так себе, кровавенькая, но видно, что без души писалась.

А прежде-то все больше про Мясника…

— …что явно говорит о ненависти убийцы к женщинам, чье поведение выходит за рамки принятого обществом, — продекламировала Минди, пытаясь голосом перекрыть журчание желтой жижи. Прямо перед клеткой протянулась жила патрубка, и содержимое ее пульсировало в такт биению невидимого сердца. — И бросает вызов общепринятым семейным ценностям. А он и вправду бросает вызов? Эй, ты же знаешь!

Женщина молчала. Только спина ее выпрямилась.

— Почему он женщин не любит? Он не похож на ретрограда! Скажи!

В углу заскрежетало, и жижа вдруг на мгновенье замерла, а после дернулась, побежала быстрее.

— Эй! Поговори со мной! Пожалуйста.

Минди скомкала газету, но лишь затем, чтобы вновь развернуть.

— Он и тебя так зарежет!

— Нет.

— Зарежет! Сейчас ты помогаешь, а потом станешь опасная и…

— …и дамы нашли общий язык? — вкрадчивый голос оборвал нить новой беседы. — Надеюсь, дамы не будут против, если к вашей беседе присоединятся джентльмены. Фло, посылка доставлена?

— Да, — голос женщины не изменился ни на йоту.

— Замечательно. Я нисколько не сомневался в тебе, моя милая.

Он подал плащ и цилиндр, а когда Фло повернулась спиной, выстрелил.

Минди, закрыв уши руками, завизжала.

Умирать было погано. Оживать — погано вдвойне. Воздух драл придавленную гортань, и голосовые связки в ней скрипели, точно струны на дрянной скрипке.

Персиваль попытался откашляться, но едва не захлебнулся собственной вязкой слюной.

Ну дерьмо.

— Не выражайтесь, — сказал кто-то, пиная в бок. — И не дергайтесь, иначе во второй раз я не стану останавливать Джо.

Хрен на вас всех. Сесть бы. И выпить. Хоть бы воды.

Сесть получилось, заодно Перси обнаружил, что руки его связаны, а стену подпирает треклятый итальяшка. Вот же свезло! Из всех ублюдков долбанного города напороться на этого… эту… Слов не хватило, и Персиваль сплюнул. Правда, слюна повисла на подбородке, ну да день сегодня, видать, такой. Неудачственный.

— Ты не клирик, — сказал карлик в лиловой рубахе и ярко-желтом жилете. В руках он держал бумажник Персиваля и, скривив рожу, перебирал банкноты. — Не действующий клирик.

— И что?

— И ничего. Чего надо?

— Руки развяжи.

Карлик покачал головой и, сунув бумажник в карман жилета, упер палец в нос Перси.

— Ты расскажешь, чего тебе надо, или Джованни свернет тебе башку. Хочешь?

Итальяшка заурчал и тяжело хлопнул в ладоши.

Вот же скотство. И надо было так влипнуть? А все из-за чего? Из-за доброты душевной, дури неизбывной и запашка мерзости, каковым тянуло от дома на Мэйфилде. Погеройствовать захотелось? Искупить добрым делом все дела прочие, не особо добрые. Таки и вот результат.

— Ты Бакстер будешь? — спросил Персиваль, глядя в глазенки карлика. Хитрющие. И сам похож не то на торгаша, не то на шулера.

— А если я, то что?

— Ничего. Привет тебе от хозяина твоего…

Карлик дернулся и посерел.

— …Марчиолло.

— Ты… ты… — он махнул рукой и затрясся, словно в горячке. — Марчиолло… он не Марчиолло никакой.

— Знаю. А чего тебя перекорежило-то так? Испугался?

Лезвие выскользнуло из рукава и прижалось к шее.

— Я, может, испугался, — прошипел карлик. — А ты сейчас сдохнешь. Кто тебя послал? Дайвел? Как он меня нашел?

— Ша! — Персиваль попытался отодвинуться, но лезвие потянулось следом. — Кто такой Дайвел?

— Сам знаешь!

— Бакстер! — тонкий женский голос заставил карлика отпрянуть, и ножик исчез. — Ты же обещал, Бакстер, что сдашься!