Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

• Название: Под знаком змеи.Клеопатра
• Автор: Зигфрид Обермайер
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0636-3

Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.

Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.

---

С моей стороны было бы глупо и неразумно пытаться уговорить такую женщину, как Клеопатра, отменить или хотя бы смягчить свое решение. Так что мне оставалось только спросить с иронией:

— Но в этот раз мне не придется стать палачом, или эту роль ты для меня тоже предусмотрела?

На лбу ее появились гневные морщины, которые, правда, тут же исчезли.

— Тебя все еще мучит это? Ты ведь не был тогда палачом, потому что Птолемей не совершал никакого преступления. Опасность исходила со стороны его приверженцев. И если ты до сих пор не видишь, что своими действиями ты предотвратил кровавую гражданскую войну, тогда в тебе отсутствует всякая искра политического разума.

— Может быть, и так, царица. А когда это дело будет улажено, куда ты пошлешь меня потом? Может быть, в Рим, чтобы свергнуть Октавия?..

— Тебе не откажешь в остроумии, Гиппо, — звонко рассмеялась она. — Нет, потом ты сразу же вернешься в Александрию. Я нуждаюсь в каждом из моих друзей — врагов у меня и так хватает.

«Да, — подумал я, — и, казнив Арсиною, ты создашь себе новых врагов».

Я был милостиво отпущен. Как я замечал уже, Клеопатра прощала своим друзьям даже дерзость, насмешки и рискованные шутки, если это происходило без свидетелей.

Приказание о казни Арсинои официально исходило от Марка Антония. Эфес относился к подвластным ему областям. Но каждому было ясно, кто побудил его к этому решению.

Комиссия состояла из легата Валерия Прокула, одного секретаря, одного декуриона, двух солдат, врача Гиппократа и его слуги Салмо.

Антоний без лишних возражений согласился с тем, чтобы включить меня в эту комиссию в качестве наблюдателя.

— Клеопатра права, — сказал он мне, — никому нельзя доверять. Я не настолько знаком с Прокулом, чтобы за него положить руку в огонь. Кто знает, не собрала ли там Арсиноя новую армию своих сторонников и не попытается ли она подкупить комиссию. Но ведь ты неподкупен и абсолютно верен — так описала тебя царица. Я знаю, это нелегкая задача, но это необходимо. Да поможет тебе Асклепий!

Валерий Прокул уже с первого взгляда произвел на меня неприятное впечатление, и за время нашего путешествия оно еще усилилось. Он был рассержен этим поручением и считал, что вполне достаточно было бы послать в Эфес какого-нибудь посла с написанным приговором. Возможно, он и был прав, но я думаю, что Антоний специально поручил это дело высокопоставленному чиновнику, чтобы приговор выглядел более официальным. Ведь речь шла все же о принцессе, которую на короткое время ее сторонники даже провозгласили царицей.

Благодаря силе наших гребцов и попутному ветру через десять дней мы достигли Эфеса. Этот прекрасный город на весь мир известен своим величественным храмом Артемиды, Полногрудой — или пышногрудой — Дианы, которая, впрочем, имеет мало общего со своими греческими или римскими соответствиями.

Эфесская гавань была вполне сравнима с Александрийской. Здесь стояло на якоре множество больших и малых судов, и насколько хватало глаз тянулись склады и верфи.

Я все время думал о ничего не подозревающей молодой женщине, которая нашла убежище в храме Артемиды и к которой неумолимо приближалась смерть. Чтобы отвлечься, я решил немного подразнить Салмо. Когда мы вошли в гавань, я указал на многочисленные суда и величественные здания:

— Всем этим Эфес обязан какой-то несуществующей богине. Но ведь это странно. Каждый год сюда стекаются многие тысячи людей, которые надеются получить помощь. Они произносят молитвы, жертвуют фимиам, золото или скот, и большинство из них, как я полагаю, возвращаются домой довольными. Неужели все они в плену иллюзий? А может быть, что-то в этом есть?

На покрытом шрамами лице Салмо появилось какое-то скучающее выражение.

— В этом ничего нет, господин, — абсолютно ничего. Эти люди молятся каменным идолам. Свет знания не коснулся их. Но, может быть, Господь в своей милости услышал их просьбы и простил им, что они обращают их не к тому, кому следует.

— Хорошо, Салмо, но ведь в Эфесе живет и немало иудеев. Почему же они не пытаются привлечь к своему богу больше верующих? Вспомни только о культах Исиды и Митры! Они распространились по всему миру, с юга на восток, и с каждым годом число их поклонников возрастает.

— Господь избрал из всех народов нас, иудеев, а не греков, римлян, сирийцев или парфян. И мы должны беспрекословно подчиниться его воле.

Благодаря сопроводительному письму императора, для нас открыты были все ворота и двери. Согласно предписанию, это поручение следовало исполнить безотлагательно. Однако Прокул разыскал вначале находящегося здесь легата провинции Азия, чтобы как надлежит сообщить ему о приказании императора. Я не присутствовал при этом. Мы договорились, что встретимся на следующий день в три часа утра на ступенях храма Артемиды.

Я вместе с Салмо отправился побродить по оживленному городу. Здесь, в отличие от Александрии, почти не было широких улиц, которые пересекались бы к тому же под прямым углом. Конечно, большая улица, ведущая к гавани, верхняя и нижняя агора, одеон и большая рыночная площадь — все это могло служить ориентирами, но, к сожалению, мы свернули в одну из многочисленных боковых улочек и переулочков. Так что теперь оставалось ориентироваться только на разницу в высоте, поскольку весь город расположен был на склонах горы.

Вечером мы сняли комнату в одной из лучших гостиниц для паломников, которая находилась при храме, и даже Салмо, которому внушали отвращение идолы, не мог не восхититься этим величественным храмом, который был расписан с таким необычайным искусством. Мы обошли все это громадное здание и насчитали около ста тридцати колонн, тридцать шесть из которых возвышались по фасаду храма. Внизу они были украшены разнообразными рельефами.

Изображения богини повсюду выглядели одинаково, но были выполнены в различную величину и из различных материалов: от простых фигурок высотой около пяди из слоновой кости, серебра, золота или мрамора до громадных статуй, во много раз превосходящих человеческий рост. Они производили странное впечатление: у каждой было по три ряда грудей. Одежда и головной убор богини были усеяны символическими изображениями животных и каких-то фантастических существ.

Невольно я почувствовал священный трепет, тогда как Салмо только с отвращением отворачивался. Как грек и наполовину египтянин я был воспитан в священном благоговении перед изображениями богов, хотя мой отец и говорил, что люди поклоняются не каменному изображению, а власти, которую оно олицетворяет.

Здесь были почти одни только женщины, которые молились Артемиде и приносили ей жертвы, потому что эта полногрудая богиня была покровительницей плодородия, брака и семьи.

К вечеру стало душно. Дым многочисленных жертвенников уже не возносился к небу, а стлался по земле, затрудняя дыхание.

Ночью меня разбудила гроза. Но она вскоре кончилась, и я вновь уснул под монотонный шум ливня.

— К утру дождь еще не кончился. Небо было затянуто тяжелыми тучами, и определить время по гномону[39] было невозможно. Я сказал Салмо, что ему не надо меня сопровождать, но велел ему быть снова здесь около полудня. Конечно, я пришел слишком рано и совсем продрог, дожидаясь Прокула и его людей. Они появились в сопровождении центурии тяжело вооруженных легионеров. Это вызвало всеобщее возбуждение, поскольку в Эфесе до этого еще не видели римских войск.

— Наместник считает, что мы должны быть осторожны… — объяснил Прокул.

Мы направились к восточной стороне храма, к которой примыкали квартиры жрецов, склады и хозяйственные постройки.

Арсиноя жила в небольшой вилле, окруженной плотной изгородью. Прокул безо всякого промедления отодвинул в сторону кого-то, преградившего ему путь, и приказал солдатам окружить виллу. Затем он скрылся в доме вместе с декурионом и двумя воинами. За ними последовал секретарь, к которому, не дожидаясь приглашения, присоединился и я.

Арсиною, видимо, застали в саду. Я видел, как она появилась в атриуме с двумя служанками. Валерий Прокул прочел ей смертный приговор, и еще до того, как она смогла что-нибудь ответить, оба воина набросили ей на шею шнурок и задушили. «По крайней мере, — подумал я, — все это произошло быстро, и она не успела испытать страх смерти».

Прокул подозвал меня повелительным жестом:

— Ну, лекарь, посмотри, мертва ли она.

Я склонился над скрюченным телом и посмотрел на посиневшее лицо с полуоткрытыми глазами и вывалившимся языком. На всякий случай я поднес ей ко рту зеркальце и пощупал шейную вену.

— Принцесса Арсиноя мертва.

Я выпрямился. Прокул кивнул секретарю, и тот составил короткое подтверждение, которое подписали я и легат. На обратном пути он укоризненно заметил:

— И для этого мне надо было ехать в Эфес!