Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

• Название: Под знаком змеи.Клеопатра
• Автор: Зигфрид Обермайер
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0636-3

Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.

Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.

---

Не прошло и десяти минут, как она начала потихоньку шевелиться. Солнце действует на змей подобно живительному эликсиру, и мне пришлось проследить, чтобы она не получила его слишком много. Как только она начала поднимать голову, я отодвинул корзину в тень и накрыл ее. Около восьми вечера я вновь осторожно наполнил ее фигами — на всякий случай, с помощью разливательной ложки. Однако все прошло благополучно, я позвал рабов, и они понесли корзину впереди меня.

Дворец Клеопатры охранялся не очень строго, однако я заметил, что вокруг стояло больше офицеров, чем обычно. Ко мне подошел центурион и, указав на корзину, спросил:

— Кто ты и что там?

— Я — Гиппократ, личный врач царицы. Я должен был доставить ей на симпосий свежих фиг.

— Открывай!

Я наскоро вознес молитву к змеиной богине Буто, чтобы ее священный символ продолжал сохранять покой.

Центурион со сладострастным выражением лица рассматривал фиги. Я опередил его, выбрал три самых красивых и поскорее задернул покрывало.

— Ни слова! — прошипел я. — Если царица узнает/что римлянин…

— Подумаешь! — презрительно сказал центурион и медленно отошел.

— А, вот и вы! — обрадованно воскликнула Клеопатра, когда я вошел» Я поклонился и, махнув рукой, отослал рабов прочь.

— Их подадут нам на десерт, — прибавила царица.

Затем внесли блюда: жареных голубей, разнообразные

овощи, фруктовые соки и печенье, потому что летом наша царица любила только легкую еду.

Кто еще присутствовал на этом обеде, кроме Мардиона, Ирас, Шармион и меня? Я часто с тех пор задавал себе этот вопрос, однако сегодня так же не в силах ответить на него, как и раньше. Знаю, что гостей было не меньше десяти человек, но, должно быть, я впал тогда в какое-то оцепенение, потому не мог ничего воспринимать.

Обед прошел спокойно и даже весело, за разговорами о каких-то пустяках. При этом один из гостей заметил, что царица не пьет вина.

— Нет, — сказала она, — сегодня мне не хочется. Может быть, ночью, когда станет прохладней.

Может, я посоветовал ей не пить вина, потому что оно замедляет действие змеиного яда? Об этом я тоже не могу сказать с уверенностью. Я очнулся, только когда царица сказала:

— Олимп, у меня есть для тебя одно поручение.

Она протянула мне свиток с царской печатью.

— Отнеси это Октавию и передай ему лично — слышишь? Только ему и никому другому! Прощай и сделай свое дело хорошо!

В первый и последний раз — с тех пор, как я был ее личным врачом — царица назвала меня моим настоящим именем.

Она отпустила тебя, подумал я, и вернула тебе собственное имя. Я поискал взглядом мою возлюбленную, но Ирас сидела опустив голову. Она была уже «по ту сторону» и не хотела больше сохранять никаких связей с этим миром.

Октавий расположился в старом царском дворце, и мне показалось, что он ожидал этого известия. Это была наша первая личная встреча, и я был так поражен, увидев привлекательное и юношески красивое лицо этого тридцатилетнего человека, что на какое-то время потерял дар речи. И этот нежный Эфеб должен стать властелином мира? Этот худощавый невысокий человек совсем не был похож на солдата, и я понял, почему он не принял вызов Антония на поединок.

Октавий прочитал свиток, положил его на стол и сказал мне и присутствовавшим офицерам:

— Она так со мной простилась, что я уже опасаюсь… Взгляни, Долабелла, что там… Может быть, понадобится и твоя помощь, Олимп.

Мы вскочили на лошадей, чтобы быстрее преодолеть эти несколько стадий, однако все равно прибыли слишком поздно.

Клеопатра в царском облачении лежала на своем роскошном золотом ложе. Рядом неподвижно скорчилась Ирас, моя возлюбленная. На губах ее выступила черная пена, глаза были полуоткрыты. Шармион сидела прислонившись к кровати и, кажется, еще дышала.

— Что это значит? — взревел Долабелла.

Шармион слабо кивнула и сказала прерывающимся голосом:-

— Она ушла, как подобает царице.

Я склонился над Ирас, закрыл ей глаза, вытер лицо и подложил под голову свой свернутый плащ. Когда я взглянул на Шармион, она уже не дышала.

Негодование Долабеллы быстро прошло, он был бодр и возбужден.

— Теперь уже ничего нельзя сделать. Олимп, ты можешь установить, отчего умерли дамы?

Я отвернул рукав пышного платья Клеопатры и указал на две маленьких красных точки на запястье:

— Царица соединилась со священным уреем — она умерла от укуса змеи. Ирас и Шармион проглотили мышьяк.

— Который дал им ты?

— Нет, Долабелла, они достали его сами.

— А откуда взялась змея, если это действительно было так?

— Я принес ее сегодня в корзине с фигами.

Парень пытался выглядеть строгим, но это вызывало только улыбку.

— Тебе придется ответить за это.

— Вы сами вынудили ее это сделать, я лишь выполнил приказ моей царицы.

Потом меня увели.

Эпилог

Надежды, что мое положение скоро прояснится, оказались напрасными. Из зала, где умерла царица и обе ее придворные дамы, меня, как опасного преступника, отправили в государственную тюрьму — мрачное здание с толстыми стенами и высокими башнями в восточной части дворцового квартала. Я сидел в тесной и темной клетке, однако уже на четвертый день меня под охраной четырех солдат вновь привели домой. Здесь, как мне сказали, я должен буду ожидать, пока Цезарь — имелся в виду Октавий — решит мою судьбу.

Позже я узнал, что с другими заключенными обошлись не так мягко. Верный Канидий Красс был казнен, так же как и Кассий Пармений и Децим Туриллий — последние остававшиеся в живых убийцы Юлия Цезаря. Они сражались на стороне Антония, который принял их не из каких-то дружеских чувств, а потому что их преследовал Октавий. Цезариона заманили в Александрию ложными обещаниями — его воспитатель Родон сыграл при этом бесславную роль. Сначала принца посадили в тюрьму. Не знаю, насколько это правда, но говорят, что Октавиан собирался сослать принца на какой-нибудь остров. Однако его друг, ученый Арей, намекнул ему, что мир не выдержит двух Цезарей.

Таким образом, Цезарь пошел на братоубийство — ибо, насколько я знаю, он никогда не сомневался в том, что Цезарион был сыном его приемного отца — и приказал убить семнадцатилетнего юношу. Этот поступок еще можно как-то понять, поскольку Цезарион мог собрать немало сторонников и возглавить оппозицию. Но нельзя ни понять, ни простить того, что Октавий приказал казнить пятнадцатилетнего Антилла, старшего сына Антония от его брака с Фульвией. Этот мальчик никому не мог мешать или угрожать. Его учитель Теодор выдал его преследователям, но прежде стянул у своего питомца какой-то драгоценный камень. В этом заключалась его ошибка: как вор и предатель он окончил жизнь на кресте.

Весь сентябрь и октябрь из гавани один за другим отправлялись в Рим корабли с военной добычей. Едва ли до сих пор у кого-нибудь из римских полководцев ее было так много. Поскольку я не был свидетелем того, как Цезарь распорядился богатствами Египта, я приведу рассказ одного официального хрониста.

«Во дворце Клеопатры находились несметные сокровища. Она сама собрала все пожертвования из храмов, и это позволило римлянам захватить огромную добычу, не запятнав себя разбоем. Значительные суммы были взысканы также с тех, кто в чем-нибудь провинился перед Римом. Кроме того, у всех остальных граждан, даже если их не в чем было обвинить, было отобрано две трети имущества. Это позволило заплатить жалованье войску. Каждый, кто считался соратником Цезаря, получил сверх того еще по тысяче сестерциев — на том условии, что город не будет предан разграблению. Цезарь смог вернуть все долги сполна. Одним словом, Римская империя стала богата, и храмы ее украсились.

В память победы Цезаря граждане Рима украсили храм Юлия кормовыми фигурами кораблей, захваченных в этой войне. В честь победителя был учрежден праздник, отмечавшийся каждые четыре года, а кроме того, стали праздновать также день рождения Цезаря и день взятия Александрии».

В Риме появилось такое количество денег, что цены скакнули, а ростовщики стали выражать недовольство, потому что не могли больше брать высокие проценты. Почему так получалось? Теперь, когда ворота Януса были закрыты[81] и в Римском государстве воцарился мир, Цезарь решил улучшить жизнь народа, поскольку он вовсе не относился к людям, которых plebs прославлял просто так. Из огромной военной добычи он велел выплатить каждому гражданину города Рима четыреста сестерциев, и кроме того — чего до него никто еще не делал — такую же сумму он выделил и на каждого ребенка. Таким образом, некоторые многодетные семьи обнаружили однажды утром, что они богаты, и все вокруг прославляли и восхваляли Цезаря.

В сентябре был отпразднован триумф Цезаря. Меня и еще нескольких придворных, а также маленьких Клеопатру Селену и Александра Птолемея привезли в закрытой повозке на Марсово поле, откуда должна была двинуться торжественная процессия. Нам надели символические оковы. Впереди и позади нас следовали повозки с посудой, одеждой и драгоценностями Клеопатры. На Via Aurelia шествие приостановилось. Появился Цезарь в сопровождении полководцев, участвовавших в войне против Египта. Он взошел на квадригу, запряженную четверкой белых коней. На нем была пурпурная тога, расшитая золотыми звездами, а голову украшал золотой лавровый венок, В левой руке у него был скипетр из слоновой кости, увенчанный золотым орлом, а в правой — лавровая ветвь. Позади молодой сильный раб держал над его головой золотую корону Юпитера.