Варвара Туркестанова - Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.

• Название: Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.
• Автор: Варвара Туркестанова
• Издательство: Типография Императорского Университета
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Княжна Варвара Ильинична Туркестанова (26 декабря 1775 — 20 мая 1819) — представительница знатного грузинского рода, фрейлина императрицы Марии Федоровны, фаворитка императора Александра I.

В 1808 году Варвара Ильинична была пожалована во фрейлины императрицы Марии Фёдоровны и сразу стала украшением императорского двора. Красавицей она не была, но привлекала к себе особым обаянием, приветливым обхождением, добрым характером. Умом и разносторонней образованностью она выделялась среди придворных.

Скоро при дворе стали замечать особый интерес императора Александра I к фрейлине Туркестановой, как впрочем, и её интерес к нему. Сначала их отношения были дружескими, но в 1813 году, после отъезда на некоторое время за границу фаворитки М. А. Нарышкиной, император все чаще стал обращать свой взор на Варвару Ильиничну. В свете даже поговаривали о новой фаворитке императора.

В 1818 году помимо императора у 42-летней княжны Туркестановой развивался новый роман — с 24-летним князем Владимиром Сергеевичем Голицыным (1794–1861), сыном Варвары Энгельгардт. Веселый и остроумный Голицын пользовался в свете большим успехом, в особенности у женщин. Варвара Ильинична влюбилась в него, но что чувствовал к ней сам Голицын, неизвестно. Одни говорили, что будто бы он заключил пари, что соблазнит Туркестанову; другие, что Голицын хотел даже жениться на ней, но, застав у нее однажды ночью Александра I, отказался от мысли о браке.

Варвара Ильинична оказалась в трудном положении, как ни скрывала она свои оба увлечения, слухов вокруг неё было много. К её нравственным страданиям добавились физические недомогания, она была беременна. В таком состоянии, которое Туркестанова вынуждена была скрывать от окружающих, ей предстояло сопровождать Марию Фёдоровну в её длительной поездке по Европе. А. Я. Булгаков писал П. А. Вяземскому в августе 1818 года: «А едут с императрицей Марией Фёдоровной: Александр Львович Нарышкин для шуток, Альбедиль — для денег, Туркестанова — для ума, графиня Самойлова — для рожицы…» Дневник этого путешествия и предлагается вниманию читателей.

В Петербург княжна Туркестанова вернулась в конце 1818 года. В апреле 1819 года она родила дочь Марию. После этого, доведённая до отчаяния, она приняла яд, который подействовал не сразу. Промучавшись несколько недель, княжна Туркестанова умерла 20 мая 1819 года. Официально при дворе было сказано, что фрейлина Туркестанова умерла от холеры. Похоронили её в Александро-Невской лавре.

---

17 октября, Мангейм.

Мы выехали в девять часов, чтобы осмотреть достопримечательности Хайдельберга.

18 октября, Майнц.

Если бы мне пришлось жить в Германии, я бы, безусловно, выбрала Мангейм, который мне необыкновенно понравился. Въехав в город, мы были очарованы открывшимся нашему взору видом: широкие, чистые улицы, симметричные кварталы, просторные площади, хорошенькие дома; одним словом, всё производит приятнейшее впечатление. Я надеялась, что этим утром нам придется много ездить, но я ошиблась. Мы ограничились тем, что осмотрели замок великого герцога и церковь иезуитов, вернее, правильнее было бы сказать собор. Артария, который держит в Мангейме книжный магазин, показал нам много интересных произведений по естественной истории. Он принес различные рисунки и гравюры и я с огромным удовольствием рассматривала их. Если бы я была богатой, сколько бы я всего купила! Госпожа Коцебу, живущая здесь, приехала засвидетельствовать свое почтение императрице. Я познакомилась с ней. После завтрака, напоминавший скорее обед, мы снова пустились в путь. Из Мангейма в Майнц ведет очаровательная дорога. Сначала мы ехали по прекрасной насыпной дороге, а затем любовались восхитительными видами. Несколько раз мы видели Рейн и даже довольно часто ехали вдоль его берегов. Погода переменилась к лучшему. Туман рассеялся и всё представлялось в наиприятнейшем виде. Стало смеркаться, когда мы приехали в Майнц. Прежде чем остановиться в «Трех коронах», таверне, которую отвели для императрицы, мы отправились к принцессе Ангальт-Бернбург-Шауенбургской, теще эрцгерцога-пфальцграфа. Она находится здесь проездом вместе с детьми этого принца. Императрица обещала эрцгерцогу нанести им визит и вот теперь выполнила данную просьбу. Принцесса также остановилась в таверне. Когда мы находились у нее, вошел лакей и доложил, что граф и графиня Шуваловы желают видеться с нами. Госпожа Самойлова тут же вышла к ним, а вскоре и я последовала за ней. Как же мне было приятно встретиться с нашими дорогими русскими. Императрица устроила ужин, на который пригласила принцессу Шауенбургскую, принца Нассау, многих немецких генералов и Шуваловых. Мы только что вышла из-за стола. Боюсь, завтра нам придется выехать очень рано, чтобы осмотреть все интересные места в Майнце. Я предчувствую, что у меня будет мало времени для отдыха.

Кобленц, 19 октября.

Сегодня я путешествовала с истинным наслаждением, ведь мы целый день ехали по красивейшей местности. Открывавшиеся виды доставляли мне наслаждение. Императрица села вместе со мной в коляску господина Нарышкина, а он устроился на козлах, взяв на себя роль рассказчика, с которой подчас не справлялся. Впрочем, с помощью Райхардта и Шрайбера, у которых я поочередно справлялась, я всё доподлинно узнала о предметах, вызывавших мой интерес. Принцесса Бернбургская представила детей эрцгерцога-пфальцграфа, с которыми мы долго занимались. Шуваловы приехали проститься, а я нанесла визит Крейдеманну, поверенному нашей миссии во Франкфурте. Он сообщил мне новости о князе Фёдоре, который накануне был здесь проездом из Парижа, направляясь к своей супруге в Дрезден. Губернатор города и комендант крепости умирали от желания провести императрицу в цитадель. Эти два старика просто лезли из кожи вон и в конце концов добились своего. И вот мы в коляске пересекли Майнц в окружении вооруженного до зубов гарнизона под нескончаемые крики «виват». Мы добрались до цитадели и наслаждались прекрасным видом, открывавшимся оттуда. Мы собирались даже подняться на башню, построенную Друзусом, однако опасение приехать слишком поздно в Кобленц взяло верх. Покидали цитадель мы в том же сопровождении, о котором я вам рассказала выше. Я не стану вам подробно писать о прелестях путешествия вдоль Рейна, поскольку иначе никогда не закончу. Всё, что мы там видели, вызывает восхищение. Горные гряды, руины старых замков, прекрасная река, меняющаяся на глазах, утесы, виноградники — невозможно увидеть более прекрасных картин. День стоял великолепный. Солнце грело совсем как в июне. Одним словом, мы ни в чем не испытывали недостатка для приятного путешествия! Завтракать мы остановились в небольшом городке Бинген. Сразу же после завтрака принц Виттгенштейнский, сопровождавший нас по велению великого герцога Гессенского, повел нас осматривать сад госпожи Фабен, одной из жительниц Бингена. Ограда сада сделана из руин старого замка под названием «Клопп». Сад возвышается над городом и заслуживает того, чтобы его посетили. Господин Фабер, сопровождавший нас, покорнейше попросил Ее Величество вписать свое имя в книгу, куда он записывает всех путешественников. Императрица согласилась. Я поставила свою подпись после нее и полностью написала по-русски свое имя. Нечего его всем читать! На склоне дня пейзаж принял другой вид. Природа стала такой умиротворенной, что вопреки воле начинаешь верить в загадочное. Немного воображения и разрушенные замки заставляют поверить в истории, послужившие сюжетом для баллад и романсов. На правом берегу Рейна возвышается огромный утес, носящий имя Люкберга. Оттуда раздается замечательное эхо, пять раз полностью повторяющее слов. Форейтор предложил остановиться и убедиться в этом нам самим. Господин Нарышкин крикнул «эхо», повторившееся очень отчетливо. Императрица произнесла «Александр», а я — «воспоминание», после чего мы продолжили путь. Вечером мы зажгли факелы, чтобы избежать плохих мест, заранее пугавших императрицу. Однако этим мы ничего не достигли, поскольку утесы, замки, руины тонули в непроглядной темноте. Лишь усеянный звездами небосвод являл собой чудесное зрелище. На почтовой станции перед Кобленцем мы пересели в карету. Этот день был действительно очаровательным. Я часто думала о Модене, который просил мня вспоминать о нем на берегах Рейна.

Кёльн, 20 октября.

Вчерашний день позволял надеяться, что еще постоит хорошая погода. Однако наши надежды не оправдались. Поднялся отвратительный ветер, а временами начинал моросить противный дождь. Я ехала в коляске вместе с императрицей. Желание осмотреть местность и боязнь промокнуть вынуждали нас часто останавливаться, то для того, чтобы поднять верх, то для того, чтобы опустить его. Конечно, это причиняло большие неудобства. Я ехала со Шрайбером в руках, но могла бросить в него взгляд только тогда, когда мне не докучали вопросами о появившейся деревне или руинах. Самые незначительные вещи привлекали внимание императрицы, и она выражала недовольство, если в моей книге о них ничего не было написано. Мы приехали в Кёльн в пять часов и сразу же направились в собор, представляющий собой главную достопримечательность города. Хотя его строительство так и не было закончено, собор считается одним из самых красивых памятников немецкой архитектуры. Заложен он был в 1248 году. В этой церкви есть очень много интересного. Я полагала, что мы осмотрим всё, однако мы увидели только алтарь и одну очень древнюю картину. Императрица торопилась уехать. Не ошибусь, если скажу, что причиной тому была колика. Я склонна полагать, что это единственная причина, помешавшая ей удовлетворить свое любопытство.

Маастрихт, 21 октября.

Это один из самых изумительных дней! Я увиделась со всеми нашими дорогими русскими и, клянусь вам, испытала чувство невыразимого удовольствия. А сейчас меня радует перспектива вновь встретиться с ними в Брюсселе, где мы вместе проведем несколько дней. Мы послали гонца к императору, но не успел он уехать, как от императора прибыл к нам гонец, чтобы известить о том, что он ожидает нас на обед в своей ставке в окрестностях Ахена, и указать дорогу, по которой мы должны следовать. Мы выехали из Кёльна немногим ранее восьми часов. Все отправившиеся в дорогу совершили более тщательный, чем обычно, туалет, однако наша покровительница непременно хотела поменять шляпку. Поэтому господин Нарышкин получил предписание остановиться в приличном месте, куда можно было бы войти, чтобы поменять эту деталь туалета. Через две почтовые станции карета остановилась около благопристойного дома, у ворот которого стоял хозяин. У него попросили разрешения войти и он ответил, что его дом отведен для императора России, который вот-вот должен приехать. Ничего лучшего и ждать было нельзя. Через полчаса мы увидели императора, едущего вместе с великим князем Михаилом. Я обойду молчанием все «ахи» и «охи», сопровождавшие встречу. Я нашла императора похудевшим после болезни, перенесенной им в Ахене. Впрочем, он был очень веселым и элегантным. Великий князь ничуть не изменился. Мы беседовали четверть часа, а затем снова пустились в путь. Императрица села в коляску сына. Его Высочество ехал в коляске Нарышкина, а мы перебрались в коляску Рулля. Так мы и ехали до назначенного места. Гостями Его Величества были император Австрии, герцог Веллингтон, наследный принц Пруссии и его брат, принц Гессен-Гомбургский, принцесса де Латур-и-Таксис, сестра покойной королевы Пруссии (которая и гроша не стоит) с дочерью, затем граф Ливен с супругой, Трубецкой с супругой, князь Волконский, само собой разумеется; два прусских генерала, сопровождавшие нас, и граф Вреде из свиты императора Франциска. Моим соседом оказался Ливен и мы вели долгий разговор. Похоже, что через две недели в Ахене всё закончится, поскольку достигнута твердая договоренность не обсуждать посторонние темы, которые могут задержать. Таким образом, возвращение состоится в условленное время. Я пристально разглядывала герцога Веллингтона: он выглядит так, как я его и представляла. По моему мнению, его лицо соответствует всему облику и нравится как правильными чертами, так и открытым выражением. Выйдя из-за стола, император изъявил желание, чтобы я с ним познакомилась, и представил меня ему. Возможно, мы с ним встретимся в Брюсселе. Императрица захотела увидеть генерал-адъютантов, находящихся в Ахене. Послали за Уваровым, Меншиковым, Чернышевым. Адам Ожаровский, наверное, уже уехал на свою свадьбу; мы его не видели. Впрочем, я только что вспомнила, что он остался в Париже делать покупки. Император Австрии похож на своих братьев, с которыми мы встречались; однако издалека он мне напомнил покойного Прозоровского. Смейтесь, если хотите, но я так считаю. После обеда остались одни русские, и мы поехали в Маастрихт, куда нас сопровождал император. Он опять вез императрицу, а великий князь Михаил сидел в нашей карете. Принц и принцесса Оранские выехали нам навстречу. Я нашла, что госпожа Анна похорошела, свободно держится и изъясняется с меньшей претензией. Говорят, что она гораздо лучше теперь поддерживает беседу и что благодаря этому выглядит весьма любезно. Я очень довольна за ее супруга, который будет долго любить ее.