Лев Боярский - Очерки старой Тюмени

• Название: Очерки старой Тюмени
• Автор: Лев Боярский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Тюмень: П.П.Ш, 2011

На основе музейных и архивных материалов Л. Боярский и др. подготовили к печати сборник «Очерки старой Тюмени», в который включены воспоминания «наивных историографов» — Николая Захваткина, Аркадия Иванова, Николая Калугина, Станислава Карнацевича и Алексея Улыбина.

Очерки опубликованы в 2011 году в тюменском издательстве «П.П.Ш.» на средства подписчиков.

---

Сам Серватский заразился туберкулёзом от своей первой жены и умер очень худым.

Среди купечества некоторые увлекались азартными карточными играми «железная дорога», «штос», «банк». Помню, отец рассказывал, как уже в 1910-м г. Собенников купивший кожевенный завод у Колмогорова за две ночи проиграл 110 тыс. руб, что заставило его ликвидировать завод. Его партнёрами были Семён Гилёв, купец Андреев и директор государственного банка Розенталь. Гилёв выиграл 30 тыс. руб., Андреев 40 тыс. руб., и Розенталь 40 тыс. руб. Андреев сразу же на эти деньги построил для населения бани торговые, разломанные только в последние годы.

Пьянство и запои тоже отмечались среди некоторых купцов. Отец рассказывал, что жена купца Рогожникова (дом его сохранился по ул. Красина 2-х этажный деревянный) говорила, что во время запоя у её мужа появлялось желание ездить по разным святым местам, монастырям и молиться. И вот жена заказала сдалать ему ряд макетов различных монастырей и святых мест. И купец Рогожников во время запоя, не выходя из дома, объезжал эти «святые места».

Город Тюмень настолько утопал в грязи, особенно весной и во время дождей, осенью, что люди буквально тонули в грязи. У отца были для хождения по Тюмени во время грязи особые кожаные калоши высотой 12–15 см. Отец рассказывал, что был случай, когда пьяный, ехавший в телеге, упал на Царской улице в районе, где теперь больница для кожных и венерических больных, что не мог выбраться из вязкой глубокой грязи, его засосало и он погиб.

Когда тюменцы узнали, что через их город поедет наследник престола (впоследствии Николай II) с дружественным визитом в Японию, что в спешном порядке вымостили улицы от вокзала — Голицынскую, Царскую до городской управы и Садовую с Пароходской до пристани с пароходу (Садовая теперь Дзержинского). Тогда только можно было в коляске проехать по мощёным улицам. Камень был срочно привезён с Урала по только что выстроенной дороге Екатеринбург — Тюмень (1882 г.). […]

В городе привлекал внимание гражданин, ходивший в шляпе, и вместо пальто в крылатке — особом плаще по фамилии Кох. В народе его звали доктор Кох, т. к. он не имея диплома врача, занимался врачеванием людей. Я помню как при мне полицейский пристав Худорбий, увидев в толпе на пристани, встречавшей привезённых с Дальнего Востока японцев, доктора Коха, выговаривал ему: «Только благодари Бога, что у царя родился наследник престола Алексей. По манифесту тебе простили смерть пациента от твоих галушек».

Второй такой фигурой, привлекавшей внимание жителей г. Тюмени, был тоже поляк Краевский, по профессии адвокат, сосланный в Сибирь из Польши (Варшава). Он ходил в 30-градусный мороз в цилиндре и лёгком пальто. Он был обременён семьёй, имел, кажется 4х дочерей и одного сына Людвига, учившегося в Реальном училище. Дочери повыходили замуж. Он с женой уехал потом в Польшу. Были поляки, занимавшие посты и начальников. Так, губернатор Тобольска Деспот-Зенович, прокурор г. Тюмени Вольф, исправник г. Тюмени Каковский.

Отец был такой заядлый охотник, как мой дед со стороны матери — Иосиф Рыбиньский, но имел 2-ствольное шомпольное ружьё, охотничью сумку и специальные с широкими полосками и длинными голенищами сапоги. Он в дни открытия охоты, а раньше это бывало после Петрова дня, забирал меня и брата Витьку и ехал на охоту на Казачьи луга или в деревню Копытову. Собак охотничьих он не держал. Ружьё его било до 100 шагов дробью и было какого-то знаменитого мастера, чуть ли не Лебеда — штучное. Его украли, когда мы жили уже в Трусовском переулке, и остались только патроны от него.

Алексей Улыбин Заметки о Тюмени (1906–1956)

Улыбин Алексей Степанович (1896-после 1957) — рабкор тюменских газет «Трудовой набат» и «Красное знамя» (1920-е гг.), в 1932 г. редактор ялуторовской районной газеты «Колхозная правда». Организатор «рабкоровского буксира» в 1929 г. В 1957 г. (в год написания мемуаров), находился на пенсии, работал сторожем (?) в детском саду станции Богандинское.

Краткие заметки о истории г. Тюмени. Богатейший материал имеется в Областном музее. Посетители могут узнать, что на месте Царёво-Городище против музея было укреплённое место татар и название его было «Чинги-Тура» и город стал расти с Затюменки и площади против музея и стал строиться в сторону востока после взятия крепости Ермаком. Изложение истории г. Тюмени — честь научных сотрудников музея. В кратких заметах о Тюмени пишу о том, что было полсотни лет тому назад…

1. Базарная площадь

Сейчас, в 1956 году — это центр города. Город вырос в пять раз и, естественно, расширил свои границы. Вот в 1906 году — на площади в километровом квадрате, с выезда с Водопроводной улицы, на площади такая была грязь, что лошади и телеги тонули. Да и на площади ходить трудно было без сапог в ненастную погоду. В городе были замощены камнем улицы: Царская (сейчас Республика) и Вокзальная (Первомайская), да Садовая. В остальных улицах была непролазная грязь.

В осеннюю пору после уборки хлеба и зимой по пятницам и субботам на площади, где сейчас административное здание с колоннами, стояли сотни возов крестьян [не только] из района Тюменского, но и из Исетска, Шатрово, продавали оптом и в розницу муку крупчатную по 80 коп. за пуд (16 кг), пшеничную по 60 коп., аржаную по 40 коп., овёс — 30 коп. Зерно на 10 коп. дешевле. Зерно скупали доверенные купцов Текутьева, Шадрина, Жернакова, имевших свои мельницы. За мучным базаром был сенной базар, где воз сена стоил 2 руб. — 1 р. 50 к. Рядом с сенным базаром торговали санями, кашёвками, телегами, коробками, колёсами, оглоблями.

На площади, где сейчас стоит здание Машиностроительного техникума, был плац огороженный невысокой изгородью с продольными брусками, окрашенный в серый цвет масляной краской. Кругом плаца была дорожка, посыпанная песком, с 2-х метровой шириной, обсаженная берёзками. Стояли лавочки. Стояли и физкультурные снаряды: лестницы, шесты, верёвки, турник, кольца, брусья, канава для прыганья и всё это было предназначено для местной команды. Где сейчас горрайвоенкомат, были казармы солдат. Их было 120 чел.

Летом на месте торговли мукой, позднее был выстроен цирк, по размерам он был несколько меньше настоящего и вместо крыши натягивался на высоком столбе брезент. Цирк Коромыслова славился как культурный отдых. Разнообразная программа: много цирковых лошадей, наездники, наездницы, клоуны, музыканты, полёты под куполом, дрессированные животные и, главное, парад борцов и русско-французская борьба — привлекали все слои жителей города. Устраивались и лотереи.

Около цирка с северной стороны стояли столы, накрытые клеёнками и белыми скатертями, где мастерицы баварского кипячёного кваса и кислых щей бойко торговали, продавая по 5 коп. бутылку. Торговали также и фруктовой водой и можно было купить и водки стаканчик из-под полы. Были и съестные припасы — пирожки, котлеты, пряники, конфеты, орехи, семечки. У каждого стола стоял столбик с подвешенным фонарём, освещавшим тёмными ночами место торговли. По субботам и воскресеньям, особенно после получек, пьяных было больше и происходили драки. Как-то рано утром я был очевидцем того, как полицейский с извозчиком ложили поперёк пролётки человека. Дело было за цирком и у убитого вывалились кишки из живота. Их сложили и увезли человека в покойницкую на кладбище.

На углу, где сейчас строится почтамт и телецентр, был конный базар. Коней покупали, коней продавали, меняли; прасолами были (перепродавцами) цыгане, жившие оседло за Тюменкой — из них выделялись Бушуевы— и татары. Где стадион — это рыбные ряды — скупщиков солёной и мороженой рыбы: Михалев, Васенин, Грицаченко и другие. Где цирк сейчас — были мясные ряды.

В центре площади, в южной части стояла высокая каланча на 12-ти опорах деревянных. Внизу у неё были возовые весы для взвешивания сена, мочала и весы для мешков и мяса. Наверху каланчи ходил дежурный кругом будки и наблюдал в бинокль и, заметив пожар, давал сигнал колоколом, установленным около пожарной, для чего дёргал за верёвку язык колокола. Дежурный кричал в рупор вниз, сообщая, где горит, и вывешивал чёрные шары на мачте вышки, обозначавшие в какой части горит. И мчались лихие кони, запряжённые тройками в ходки с пожарными машинами и парами в ходки с бочками, налитыми водой. Неистово звонили пожарные в колокол на первой машине, требуя освободить дорогу по улице.

Пожары большие и малые были часты в городе и, в особенности, в летнее время. Услышав набат, горожане вылазили на крыши домов и, если был большой пожар, бежали к месту — качали ручные пожарные машины или просто глядели. Прибывала часть местной команды с винтовками, полицейские и оцепляли место пожара, не давая растаскивать спасённое имущество, и заставляли горожан качать воду.