Питер Акройд - Шекспир. Биография

• Название: Шекспир. Биография
• Автор: Питер Акройд
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00602-7

Книги англичанина Питера Акройда (р.1949) получили широкую известность не только у него на родине, но и в России. Поэт, романист, автор биографий, Акройд опубликовал около четырех десятков книг, важное место среди которых занимает жизнеописание его великого соотечественника Уильяма Шекспира. Изданную в 2005 году биографию, как и все, написанное Акройдом об Англии и англичанах разных эпох, отличает глубочайшее знание истории и культуры страны. Помещая своего героя в контекст елизаветинской эпохи, автор подмечает множество характерных для нее любопытнейших деталей. «Я пытаюсь придумать новый вид биографии, взглянуть на историю под другим углом зрения», — признался Акройд в одном из своих интервью. Судя по всему, эту задачу он блестяще выполнил.

В отличие от множества своих предшественников, Акройд рисует Шекспира не как божественного гения, а как вполне земного человека, не забывавшего заботиться о своем благосостоянии, как актера, отдававшего все свои силы театру, и как писателя, чья жизнь прошла в неустанном труде.

---

Но пора остановиться. Скажем только, что именно благодаря «всеобъемлющему» воображению юридическая лексика у Шекспира возникает спонтанно и непринужденно в естественном потоке языка. В широком смысле, он ставит своих героев перед судом справедливости[111], где правосудие не забывает о милосердии.

Имеется еще одно свидетельство, касающееся карьеры Шекспира в молодые годы. Первые записи слегка пренебрежительно именуют его бывшим «переписчиком» адвоката. Отдельные палеографы считают, что те немногие образцы шекспировского почерка, которыми мы располагаем, в особенности подписи, ясно указывают на юридическую практику. Одна из этих подписей появляется в книге «Архаиономия», найденной в 1939 году. Этот юридический текст, составленный Уильямом Ламбардом, содержит латинский перевод англосаксонских указов. Подпись «Wm Shakspare» на его страницах вызвала многочисленные споры среди ученых. Но Ламбард служил в Вестминстер-Холле как раз в то время, когда Джон Шекспир подавал жалобу в Королевский суд. Позднее, когда Ламбард находился во главе Канцлерского суда, туда поступило еще пятьдесят ходатайств от Джона Шекспира. Ламбард был также устроителем зрелищ в Линкольнз-инн[112] в его обязанности входило ставить на сцене подходящие пьесы. Есть все причины предполагать, что Шекспир был с ним знаком.

Относительно позднее появление Джона Шекспира в Вестминстере в качестве истца дает еще одно объяснение обширным познаниям Шекспира в области законов — он мог помогать отцу с различными правовыми вопросами, решать которые приходилось семье. Этим может объясняться превосходное знание драматургом имущественного права. Он мог работать на своего отца. В экземпляре «Архаиономии» с возможной подписью Шекспира есть странная запись: «Мистер У-м Шакспир (Wm Shakspare) жил в доме № 1, Литл-Краун, Сент-Вестминстер»; написано скорописью восемнадцатого века, и такой адрес имелся. Сведения могли быть ложными или относиться к совсем другому Уильяму Шекспиру. Но при определенных обстоятельствах это могло иметь смысл. Если, пока рассматривались их семейные дела, он жил поблизости от судебных учреждений, то мог приобрести «Архаиономию» чтобы произвести впечатление на Ламбарда знанием древних законов. Книга Ламбарда послужила также источником для пьесы под названием «Эдмунд Железнобокий»; ее рукопись (хранится в собрании рукописей Британской библиотеки) примечательна характерным для законодательных актов безукоризненным почерком и содержит много сокращений, присущих юридическому языку. Авторство пьесы не установлено, но ее приписывали и самому Шекспиру. Ассоциаций и связей достаточно, стоит только поискать. Так биограф может выявить ряд реальных шекспировских примет, не искажая при этом стоящей за ними личности.

Здесь уместно сделать еще один «юридический» экскурс. Если молодой Шекспир в самом деле служил у какого-то стратфордского чиновника, он должен был хорошо знать дело молодой женщины, утонувшей в 1580 году в Эйвоне. Предполагалось самоубийство, но семья, желавшая похоронить ее достойно, по-христиански, настаивала, что она спустилась с подойником к берегу набрать воды и случайно упала в реку. Эйвон вблизи Тиддингтона славится нависающими над берегом ивами и гирляндами водорослей. Если бы ее признали виновной в самоубийстве, то зарыли бы на перекрестке, в яме, куда кидали камни и битые горшки. Разбирал этот случай Генри Роджерс и пришел к заключению, что она на самом деле встретила смерть per infortunium, то есть случайно. Если при этом вспомнить Офелию, то интересно заметить, что девушку звали Кэтрин Гамлетт.

Все это домыслы, но если Шекспир и вправду начинал карьеру клерком у адвоката, он не слишком дорожил работой. Его появление в Лондоне в качестве актера и драматурга означает, что в конторе он не задержался. Впереди ждала еще одна перемена. Вскоре по возвращении в Стратфорд он стал ухаживать за Анной Хатауэй.

ГЛАВА 17

Днем могу даже церковь разглядеть[113]

В «Как вам это понравится» слуга Адам утверждает: «В семнадцать лет беспечно всяк ищет счастия»[114].

Шекспир мог искать счастья среди ланкаширских семейств из Хогтон-Тауэра и Раффорд-Холла, но вернулся в родной город. И если там и пришлось устроиться на работу в адвокатскую контору, то, по крайней мере, одно утешение жизнь ему сулила. Он уже хорошо знал Анну Хатауэй. Четырнадцатью годами раньше Джон Шекспир выплатил часть долгов ее отца. Во всяком случае, семью Хатауэй можно было считать старожилами этих мест. Они поселились на ферме Хьюланд в деревушке Шоттери в конце пятнадцатого века. Шоттери представляла собой скопление разрозненных ферм и усадеб в миле от Стратфорда, на опушке Арденского леса. Дедушка Анны, Джон Хатауэй, был йоменом и лучником; его настолько уважали, что сделали одним из Двенадцати старейшин Стратфорда, заседавших в суде присяжных. Отец Анны, Ричард Хатауэй, унаследовал ферму, впоследствии ставшую известной как «Дом Анны Хатауэй».

Ричард Хатауэй также был фермером и зажиточным домовладельцем. От первой жены, уроженки Темпл-Графтона, у него было трое детей — Анна в том числе. От второго брака тоже имелись дети. Его «достойно похоронили» по правилам протестантской церкви, но душеприказчиком своим он назначил известного нонконформиста; семейная религиозная принадлежность, как и во многих окрестных семьях, могла быть смешанной.

Анна Хатауэй была старшей дочерью в семье, и, коль скоро старшинство предполагает обязанности по дому, на ней лежала забота о младших детях. Выросшая в фермерском доме, она знала, как печь хлеб, засаливать мясо, сбивать масло и варить эль. На заднем дворе жили коровы и куры, свиньи и лошади, их нужно было растить и кормить. Союз Уильяма Шекспира и Анны Хатауэй был в высшей степени разумным соглашением, далеким от мезальянса или вынужденного брака, как это представляют некоторые. Делая такой выбор, Шекспир, может быть, проявил недюжинную осмотрительность и здравый смысл. Это вполне согласуется с его практическим и деловым подходом ко всем мирским делам.

Она была на восемь лет старше — в год женитьбы ему исполнилось восемнадцать, ей — двадцать шесть, но оттого, что продолжительность жизни была в то время короче, разница в летах выглядела значительнее, чем в наши дни. Этот союз был необычен: в шестнадцатом веке женились на женщинах младше себя. Несоответствие в возрасте породило, конечно, множество толков, главным образом такого рода, что взрослая женщина ловко заманила неопытного юношу в постель и потом женила на себе. Хотя, напротив, это могло свидетельствовать об уверенности Шекспира в своей мужской состоятельности. Во всяком случае, такой домысел ставит под сомнение ум и рассудительность Шекспира, которые могли проявляться и в восемнадцать лет. Это бросает тень и на Анну Хатауэй, которая, подобно многим безгласным женам знаменитых людей, подвергалась неоднократным нападкам. Биографы, любящие строить догадки на драматургическом материале, замечали, например, что в шекспировских исторических пьесах часто в интригах замешаны стареющие женщины, чья красота волшебным образом увяла. В «Сне в летнюю ночь» Гермия восклицает: «О горе! Старость — юности не спутник!»[115] И герцог в «Двенадцатой ночи» советует: «Ведь женщине пристало быть моложе супруга своего»[116] — и продолжает:

Найди себе подругу помоложе,
Иначе быстро охладеешь к ней.
Все женщины — как розы: день настанет —
Цветок распустится и вмиг увянет[117].

Но вероятно, будет лучше всего, если мы воздержимся от сомнительных интерпретаций. Герцог у Шекспира — классический «человек чувства». С таким же успехом можно было бы доказывать, что коль в пьесах Шекспира фигурируют образованные женщины, таким же должно быть и его женское окружение.

Мы не знаем, умела ли Анна Хатауэй читать и писать. Вряд ли что-то могло подтолкнуть ее к обучению, во всяком случае, 90 процентов женского населения Англии того времени были неграмотными. Часто предполагали, что и обе дочери у Шекспира были неграмотны. Такова ирония: величайший драматург в истории человечества окружен женщинами, которые не в состоянии прочитать ни слова из того, что он написал.

Сто сорок пятым в ряду шекспировских сонетов стоит сонет, который на своем месте выглядит странно. Из последних двух строк можно вывести, что он обращен к Анне Хатауэй и, возможно, является первым по времени из известных нам сочинений Шекспира:

«I hate» from «hate» away she threw,
And saved my life, saying «not you».
«Я ненавижу», — но тотчас
Она добавила: «Не вас!»[118]

«Hate away» идентично Hathaway. Все стихотворение представляет собой традиционный юношеский панегирик доброй и любящей женщине с «устами, сотворенными самой Любовью». Оно интересно как показатель шекспировских ранних поэтических притязаний. Он мог заимствовать сонетную форму из современного ему сборника, такого, как «Сборник Тоттела», где были работы Уайетта и Сарри, или из первого в Англии сборника сонетов, «Гекатомпатии» Томаса Уотсона, напечатанного летом 1582 года. Это могло подстегнуть его творчество. Он интуитивно овладевает формой, это раннее стихотворение написано легко и энергично и предваряет его будущее триумфальное мастерство в этом жанре.