Антон Чехов - Том 24. Письма 1895-1897

• Название: Том 24. Письма 1895-1897
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1977

Двенадцать томов серии — это своеобразное документальное повествование Чехова о своей жизни и о своем творчестве. Вместе с тем, познавательное значение чеховских писем шире, чем их биографическая ценность: в них бьется пульс всей культурной и общественной жизни России конца XIX — первых лет XX века.

В шестом томе печатаются письма с января 1895 по май 1897 г. Чехов жил в это время в Мелихове, наезжая в Москву и Петербург.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Да хранят Вас небеса, видимые с земли и видимые с Сириуса. Помяните меня в своих святых молитвах* и напишите мне хоть 2–3 строки. Была ли у Вас астрономка?*

Ваш А. Чехов.

Лаврову В. М., 17 марта 1895*

1542. В. М. ЛАВРОВУ

17 марта 1895 г. Мелихово.

17 март.

Милый друже, надо бы выпускать «Сахалин», иначе он полиняет в складе. В понедельник я пришлю с Машей главу о беглых*, которую я уже скопировал (она напечатана в сборнике «Русских ведомостей»), и еще главу о болезнях и смертности. Вели набрать и скорейше прислать мне корректуру. Когда выйдет книга, тогда и хлопотать будем, теперь же по существу нам не о чем хлопотать, так как книги нет и никто ее не запрещал.

Рассказ, написанный для «Артиста», для «Русской мысли» не годится; пришлю его на Святой неделе вместе с той маленькой повестушкой, которую обещал*.

Будь здрав. Нижайший поклон Виктору Александровичу и Митрофану Ниловичу.

Твой А. Чехов.

Лаврову В. М., 19 марта 1895*

1543. В. М. ЛАВРОВУ

19 марта 1895 г. Мелихово.

19 март.

Милый друг, посылаю для книги финальные главы. Больше ничего не будет. Finis[3]. Прикажи набрать и прислать мне корректуру двух последних глав (простой бандеролью) или прислать сестре, которая в пятницу будет в Мелихове. Ее адрес: Тверская, д. Лукутина, кв. Коновицер. Выедет она из Москвы в 6 час. вечера, в пятницу.

Идет снег. Прилетели грачи и опять улетели.

Будь здоров. Поклон и привет сердечный Виктору Александровичу.

Твой А. Чехов.

Чехову Г. М., 21 марта 1895*

1544. Г. М. ЧЕХОВУ

21 марта 1895 г. Мелихово.

21 март Мелихово.

Милый Жорж, в Петербурге на Масленой на маскараде в Мариинском театре* я виделся с Модестом Чайковским и видел издали отставного моряка без бороды и усов; решил, что это твой Чайковский, и хотел поговорить с ним о твоей особе, но было очень тесно и я потерял его из виду прежде, чем успел познакомиться.

Я сижу у себя в Мелихове. Никуда не поехал, ибо все деньги, какие я мог бы потратить на поездку, пошли на постройку новой конюшни. Да и не хочется двигаться с места, особенно не хочется ехать в Крым, который давно уже надоел мне. Вот если захочется отдохнуть, то приеду в Таганрог, пожуирую с тобой. Воздух родины самый здоровый воздух. Жаль, что я небогатый человек и живу только на заработок, а то бы я непременно купил себе в Таганроге домишко поближе к морю, чтобы было где погреться в старости. А старость уже не за горами.

Не томись и не терзайся, и не искушай себя без нужды*. Вопрос насчет твоей поездки в Петербург решит само время*.

Его преосвященству Владимиру передай, что если он по окончании семинарии пожелает поступить на медицинский факультет, то я к его услугам. Трехсот рублей в год ему хватит, чтобы прожить учебный сезон в Томске, заплатить за слушание лекций и на каникулы ездить домой в Таганрог, а эти деньги (по 100 руб. в треть) я охотно буду высылать ему. Мне же возвратит он их, когда кончит курс. Процентов я не возьму и рассрочу долг на 5 лет. Медицинская профессия тем удобна, что даст возможность Володе жить всегда в Таганроге. И мне кажется, что эта деятельность может быть очень симпатичной, буде сам доктор не собака.

При теперешнем тарифе поехать в Томск — это раз плюнуть.

Низко кланяюсь маме и сестрам. Будь здоров и благополучен и не забывай меня в твоих святых молитвах*. Узнай, как имя и отчество Гутмахера, и сообщи мне. Он прислал мне свою книжку*. Этот еврей не без таланта, но уж очень он самолюбив и зол. Зол, как богомолка, которой в толпе наступили на ногу.

У нас ночью было 12 градусов мороза.

Твой А. Чехов.

Тарабриным нижайший поклон.

Суворину А. С., 23 марта 1895*

1545. А. С. СУВОРИНУ

23 марта 1895 г. Мелихово.

23 март.

Я говорил Вам, что Потапенко очень живой человек, но Вы не верили. В недрах каждого хохла скрывается много сокровищ. Мне кажется, что когда наше поколение состарится, то из всех нас Потапенко будет самым веселым и самым жизнерадостным стариком.

Извольте, я женюсь, если Вы хотите этого. Но мои условия: всё должно быть, как было до этого, то есть она должна жить в Москве, а я в деревне, и я буду к ней ездить. Счастье же, которое продолжается изо дня в день, от утра до утра, — я не выдержу. Когда каждый день мне говорят всё об одном и том же, одинаковым тоном, то я становлюсь лютым. Я, например, лютею в обществе Сергеенко, потому что он очень похож на женщину («умную и отзывчивую») и потому что в его присутствии мне приходит в голову, что моя жена может быть похожа на него. Я обещаю быть великолепным мужем, но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день. NB: оттого, что я женюсь, писать я не стану лучше.

Вы уезжаете в Италию? Прекрасно, но если Вы берете с собой Михаила Алексеевича с лечебными целями*, то едва ли ему станет легче оттого, что он будет по 25 раз в час ходить по лестницам, бегать за fokino и проч. Ему нужно покойно сидеть где-нибудь у моря, купаться; если же это не поможет, то пусть попробует гипнотизм. Поклонитесь Италии. Я ее горячо люблю, хотя Вы и говорили Григоровичу*, будто я лег на площади Св. Марка и сказал: «Хорошо бы теперь у нас в Моск<овской> губернии на травке полежать!» Ломбардия меня поразила, так что, мне кажется, я помню каждое дерево, а Венецию я вижу закрывши глаза.

Мамин-Сибиряк очень симпатичный малый и прекрасный писатель. Хвалят его последний роман «Хлеб»* (в «Русской мысли»); особенно в восторге был Лесков. У него есть положительно прекрасные вещи, а народ в его наиболее удачных рассказах изображается нисколько не хуже, чем в «Хозяине и работнике»*. Я рад, что Вы познакомились с ним хоть немножко.

Вот уж четвертый год пошел, как я живу в Мелихове. Телята мои обратились в коров, лес поднялся на аршин и выше… Мои наследники отлично поторгуют лесом и назовут меня ослом, ибо наследники никогда не бывают довольны.

Не уезжайте за границу очень рано; там холодно. Погодите до мая. Я тоже, быть может, поеду; где-нибудь встретимся…

Напишите мне еще. Нет ли чего нового из области мечтаний бессмысленных и благомысленных*. Почему Вильгельм отозвал генерала В.?* Не будем ли мы воевать с немцами? Ах, мне придется идти на войну, делать ампутации, потом писать записки для «Исторического вестника»*.

Весь Ваш А. Чехов.

* Нельзя ли взять у Шубинского аванс в счет этих записок?

Шавровой-Юст Е. М., 25 марта 1895*

1546. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ

25 марта 1895 г. Мелихово.

25 март.

Ваш cher maître[4] виноват перед Вами адски. Я давно уже прочел рассказ*, и он мне очень понравился, но я медлил отвечать, медлил вместе со снегом, который не спешит таять и наводит на меня уныние.

В Вашем последнем рассказе очень много действующих лиц; это и достоинство и недостаток. Лица интересны, но они толпятся, разбивают на 1000 частей внимание читателя и, расплывшись на пространстве одной небольшой «деловой бумаги», не оставляют в памяти оного читателя резкого следа. Что-нибудь из двух: или меньше персонажей, или пишите роман. Выбирайте. По-моему, надо писать роман. Очевидно, сама судьба гнет к роману, если при всяком желании написать рассказ Вас начинает искушать целая масса образов и Вы никак не можете отказать себе в удовольствии втиснуть их всех в одну кучу.

Поручаю себя Вашим святым молитвам.

Преданный и готовый к услугам по гроб жизни

А. Чехов.

Чехову Ал. П., 27 и 29 марта 1895*

1547. Ал. П. ЧЕХОВУ

27 и 29 марта 1895 г. Мелихово.

27 март. Мелихово.

Достоуважаемый Братец!

Приводя в порядок свой архив, я сортирую письма по соответствующим группам: писательские отношу к писательским, родственные — к родственным. Относительно же Ваших писем я нахожусь в совершенном затруднении, не зная, куда их отнести — к писательским или родственным. Чтобы не обидеть Ваших писательских или родственных чувств предпочтением какой-либо одной из этих двух групп, я пока нахожу наиболее удобным отнести Ваши письма к группе просительских, так как Вы человек бедный и пьющий.

В архиве я нашел много писем и документов, принадлежащих Вам и для Вас лишь интересных. Сии бумаги я запечатал и вручу Вам при свидании в Мелихове, куда мы ожидаем Вас на Святой неделе. Весна уже началась, и все пернатые, забыв всякое приличие, удовлетворяют свои естественные надобности и таким образом превращают мой сад и мои леса как бы в дома терпимости.