Павел Федоров - Генерал Доватор

• Название: Генерал Доватор
• Автор: Павел Федоров
• Жанр: Биографии и Мемуары

Роман посвящен героическим действиям советских кавалеристов в оборонительных и наступательных боях против немецко-фашистских захватчиков под Москвой в 1941 году. В центре повествования — образ легендарного командира кавалерийской группы, а затем кавкорпуса генерала Л. М. Доватора.

Роман составляет первый том выпускаемого Военным издательством двухтомника избранных произведений П. Федорова. Во второй том войдут романы «Синий Шихан» и «Витим Золотой».

---

В суете осмотра и поверки он совсем забыл о ней. Урса была в эскадроне предметом постоянных разговоров. Двух смельчаков, пытавшихся сеять на нее верхом, отправили в госпиталь. Один, пролежав десять дней, только-что вернулся. Торба рассказал Кушнареву историю Урсы. Недели две назад на станцию Старая Торопа пришел на пополнение эшелон с лошадьми. Часть их оказалась совсем необъезженной. Казаки прилаживали для выгрузки к вагонам специальные мостки. Проводники советовали не беспокоить коней раньше времени, но их не послушали и открыли двери вагонов. Любопытные скопом полезли к лошадям. Сначала раздалось звериное фырканье, потом треск ломающихся поперечных задвижек. Солдаты запрыгали из вагонов, а следом, через их головы, прямо на насыпь, стали скакать черногривые, темно-гнедые кони. Любопытные на четвереньках лезли под вагоны. Истосковавшиеся по воле кони с диким храпом развеяли по ветру длинные хвосты и помчались в поле.

Целую неделю ловили их арканами, но Урса так и не далась. Она гуляла привольно по нескошенным хлебам, не давая приблизиться к себе ни человеку, ни лошади. Лишь после нескольких дней сытой жизни она заскучала без подруг и стала навещать коней разведэскадрона во время пастьбы. Ее не трогали, дали обвыкнуться. Однажды ночью она осмелилась подойти к коновязям и призывным, тоскующим голосом дала о себе знать. Ей ответил стоявший с краю конек бойца Мулдасинова. Калибек Мулдасинов, казах, отличный наездник и знаток лошадей, незаметно подкрался и ловко ее заарканил брошенной на шею петлей. Однако на другой же день при попытке взнуздать коня Калибек так был смят горячей Урсой, что его пришлось отправить в полевой госпиталь.

— К этой зверюге и подходить-то страшно, — закончил рассказ Торба.

Неподалеку от взводной коновязи за сосну была привязана темно-гнедая кобылица. Увидев людей, она гневно зафыркала, рванулась в сторону и, натянув привязанный к дереву цепкой чембур, уперлась передними ногами в землю. На лбу, повыше глубоко впавших глазниц, вместо челки лежал скатанный из репьев комок. Ими же были разукрашены грива и хвост. Когда Кушнарев подошел поближе, кобылица дико захрапела и замотала головой, пытаясь оборвать крепкий чембур. Несколько раз она порывалась подняться на задние ноги. Взглянув на скаковые суставы и широкие голени, Кушнарев угадал породу озорницы.

— Экземпляр! — восхищенно проговорил он, покачивая головой. Протянув руку вперед и приговаривая нежное «олле», он смело подошел к ней, не отрывая взора от ее зло горящих глаз.

Глава 6

Приехав на станцию Нелидово, Миронов направился в отдел передвижения грузов. Шагая по платформе, он поражался огромному скоплению эшелонов с грузами и жестокими следами бомбардировки. В гигантских воронках от бомб стекленела замерзшая вода, валялись исковерканные рельсы, чернела развороченная земля, обугленные бревна.

По путям между эшелонами, о чем-то споря, кучками ходили военные. Стоявшие у вагонов часовые ежеминутно строго окрикивали штатских с чемоданами, узлами, свертками, пытавшихся нырнуть под буфера.

В отделе грузовой службы Миронов стал свидетелем любопытной сцены. Какой-то капитан интендантской службы, перевешиваясь через барьер, совал лейтенанту — помощнику коменданта — пачку бумаг и с горячей настойчивостью доказывал:

— Поймите! Наш груз здесь! Я сам видел. Вагон номер шестьсот два, назначение станция Кощенки.

— Вот туда его и направим. Там и получите.

Лейтенант беспомощно рылся в бумагах и ворчливо отругивался от наседавших военных. Он явно был не в курсе дела и совершенно не знал обстановки.

— Да ведь станция Кощенки занята противником!

— Каким противником? — обалдело спрашивал лейтенант.

— Немцами, черт побери! — не выдержав, закричал капитан. — Фашистами!

— Вы не кричите! — взбеленился вдруг лейтенант. — А то я патруль вызову.

Станция Кощенки действительно была занята немцами. Миронов узнал об этом еще утром. Для того чтобы вразумить лейтенанта, он решил вмещаться.

— Капитан правильно говорит. Туда уже грузы направлять нельзя.

— Но и здесь запрещено выгружать, — огрызнулся было лейтенант, но внушительная выправка Миронова и две шпалы на петлицах произвели на него должное впечатление. Миронов спокойно разъяснил, что армии отводят на восток, следовательно, и военные грузы надо направлять обратно.

— Обратно?! — хмуро заметил лейтенант. — Обратно нельзя, там дорогу разбомбило.

— Тем более надо выдать здесь!

— А пусть, вывозите, — махнул рукой лейтенант. — Только забирайте все, а то у нас платформы забиты.

Момент для получения подков был самый подходящий. В голове Миронова сложился простой план: как можно скорей узнать, кому принадлежат обнаруженные Доватором подковы, и в зависимости от этого действовать.

— Выгрузка запрещена, а на платформе гора подков! Такой товар можно было где угодно выбросить, — заговорил Миронов, когда разошлись командиры.

Где выгружены подковы и выгружены ли они вообще, Миронов и понятия не имел.

— Мне нужно туда пойти, — добавил он требовательно.

— За этот груз я не отвечаю, — проговорил лейтенант обрадованно, там полковник есть. Представитель армии..

— Какой армии?

— Извините, не могу знать, — ответил лейтенант и охотно объяснил, где разыскать полковника и как пройти на товарную платформу.

На площадке, около штабелей новеньких ящиков, лежали груды подков. Рядом стоял часовой. Сухой и крепкий, с ветерком морозец заставил его поднять воротник шинели и усердно притопывать ботинками. На Миронова боец не обратил ни малейшего внимания: очевидно, приветствовать снующих взад и вперед по платформе командиров и начальников разных рангов ему просто надоело.

— Черт знает куда выгрузили! — нарочито громко проговорил Миронов, доставая портсигар.

В данном положении часовой играл решающую роль. На всякий случай Миронов дал ему понять, что имеет к грузам прямое отношение.

— Вы о чем, товарищ майор? — спросил часовой, не без интереса поглядывая на толстую папиросу, которую Миронов вытащил из портсигара.

— Да вот подковы хотел грузить, а, видно, придется их сначала вытаскивать на конец платформы, — ответил Миронов.

— Зачем вытаскивать, когда вагонов нету, машины могут подъезжать прямо сюда. По шпалам.

— Сюда? — показывая на блестящие рельсы, спросил майор и чиркнул спичкой.

— Так точно, сюда. Здесь курить нельзя, товарищ начальник.

Часовой, перехватив рукавицами винтовку, показал на плоскую тесовую крышу пакгауза. Огромными буквами там было намалевано: «За курение трибунал!»

— Виноват! — Миронов смущенно спрятал портсигар в карман.

— Сюда можно прямо на машинах, — добродушно подтвердил часовой, встряхивая застывшими плечами. — Вы уже оформили?

— Нет еще… — сухо отозвался Миронов.

— Тогда идите к полковнику. Тут совсем недалеко.

Часовой обстоятельно, с ненужными подробностями, начинавшими раздражать Миронова, объяснил, как и что необходимо сделать для получения подков.

Лавируя среди военных, толпившихся на крыльце небольшого домика, Миронов пробрался в кабинет полковника.

За столом в новеньком, с иголочки, кителе сидел упитанный человек в звании полковника с обрюзгшим, нездоровым лицом и что-то писал.

Когда вошел Миронов, он даже не поднял головы, а только обратным концом ручки почесал приплюснутый нос со шрамом на переносице и продолжал писать.

— Здравствуйте! — сказал негромко Миронов.

В ответ полковник прошептал что-то невразумительное глухим, надорванным голосом. Через минуту, вскинув на Миронова тусклые, похожие на стертые монеты глаза, спросил:

— У вас наряд? Какая часть?

— Я насчет подков, — осторожно ответил Миронов.

— Берите…

Полковник вялым движением руки снял с зазвеневшего телефона трубку.

— Холостяков слушает! Неизвестно! Путь разрушен. Все будем отправлять на станцию Высокое. Забирайте на машины. Вам, значит, подковы? — повесив трубку, обратился Холостяков к Миронову.

— Да, мне нужны подковы.

— Сколько?

— Заберу все.

— Очень хорошо. Берите все. Наряд есть? Наконец-то я разгружу площадку.

— У меня, собственно, не наряд, а требование.

Миронов протянул бумажку.

— Пусть требование… Все равно.

Но взглянув на бланк требования, Холостяков быстро написал разрешение и размашисто подписался.

Миронов был крайне удивлен той легкостью, с которой совершилась операция. Он уже торжествовал, воображая, как обрадуется Доватор. Но неожиданно все переменилось. Вручая документы Миронову, Холостяков случайно покосился на подпись генерала и торопливо отдернул руку с бумагами.