Дмитрий Вересов - Избранник ворона

• Название: Избранник ворона
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Издательский дом "Нева"
• Жанр: Триллер
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-2255-1

Четвертая книга сериала «Черный ворон».

Новая книга Дмитрия Вересова «Избранник Ворона» продолжает серию блестящих романов «Черный ворон», «Крик ворона» и «Полет ворона», где читатели встретятся как с полюбившимися, так и новыми героями. Роман эксцентричен по своему сюжету и неожиданно злободневен.

Тайная подоплека поведения героев предыдущих романов Дмитрия Вересова находит здесь реальное объяснение.

---

— Ниже…

— Печень? Тогда надо аллахол или но-шпу…

— Еще ниже. — Она раскрыла глаза и подмигнула ему. — Прямо так и пылает.

Он рассмеялся.

— Диагноз ясен. Это неизлечимо. Но есть средство, способное принести временное облегчение.

— Какое же?

— Суппозиторий доктора Баренцева. Глубинный массаж.

Он вздохнул и принялся расстегивать штаны. С раздвинутыми ногами она походила на лягушку, подготовленную к препарации…

— Теперь действительно пора… Нил раздавил окурок в пепельнице. Она обняла его сзади, прижавшись теплой грудью к его голой спине. Он вздрогнул.

— А то остался бы. Утром вместе бы в универ поехали. Трамваи все равно не ходят.

— Частника поймаю… Я бы с радостью, только дома беспокоиться будут…

— Понятно… Кофе на дорожку сварить? — Будь добра. Кстати, чья это мужественная образина на той фотографии?

— Где? А, это Саша Александров, мой жених. Старший лейтенант, учится в Военно-дипломатической академии. Заканчивает через два года.

— А сейчас вроде как наблюдает за нами и оценивает твои успехи?

— Не хами… Если хочешь знать, я люблю смотреть на его лицо, когда трахаюсь.

И она удалилась варить кофе, а Нил не спеша натянул штаны, вышел в гостиную, раскрыл стоящее у окна пианино, рассеянно нажал несколько клавиш.

— Сыграл бы что-нибудь, — крикнула из кухни Задонская.

— Изволь. — Он придвинул обитую кожей круглую табуретку, сел. — Прощальный романс.

Что спрашивать — меж нами

Все беспредельно ясно,

Тщету любовной драмы

Мы поняли давно.

К чему теперь терзаться

Томлением напрасным,

Не лучше ль улыбаться

И молча пить вино?

Любовь была красива,

Познали мы немало

И пламенных порывов

Вкусили сладкий тлен.

И я не знал сомнений,

Но ты сама порвала

Взаимных упоений

Ажурный гобелен.

— Сволочь ты, Баренцев, — восхищенно сказала Марина, разливая по чашечкам крепкий, ароматный кофе. — Другой бы на твоем месте спасибо сказал…

— А это и есть спасибо. Хочешь, я исполню этот номер на Дне филолога со специальным посвящением Марине Задонской, второй курс, сербохорватское отделение?

— Кхе-кхе… Пожалуй, тебе действительно пора…

Он не стал ловить частника, а двинулся пешком. Падал крупный теплый снег, обманчиво пахло весной, и с каждым шагом Нилу дышалось все свободнее… Чужие руки, обвивающие шею, чужие ногти, впивающиеся в спину, чужой тембр придыханий, трение чужих волос, жестких, будто проволока, несильный, но навязчивый запах разогретой женщины… Не той женщины…

«Хочу под горячий душ и в койку…» — бормотал он, топая по свежему снегу…

За следующие три недели они обменялись едва ли двумя десятками слов, главным образом приветами при неизбежных встречах — учились все-таки на одном факультете, а то бы и вообще… И тем удивительнее было, когда Задонская на перемене подошла к нему, при всех взяла за руку и довольно громко спросила:

— Где встречаешь Новый год?

— Пока не знаю.

— Есть предложение. — Она отвела его в уголок и понизила голос: — Ты Лялю Александрову с французского знаешь?

— В общих чертах. Мы не представлены.

— Лялька приглашает нас к себе на дачу.

— Нас с тобой?

— Да… То есть, будем мы с Сашей…

— С каким еще Сашей?

— Ну, ты его знаешь… по фотографии.

— Замечательно, только при чем здесь я?

— Понимаешь, мы будем праздновать в узком кругу. Я, Саша и Ляля. Она давно хотела пригласить тебя, только стеснялась, а когда узнала, что мы знакомы, попросила меня…

— А она знает… меру нашего знакомства?

— Ну что ты, нет, конечно, она же Сашина родная сестра!.. Ты соглашайся, не пожалеешь. У них дача — ты таких и не видел, наверное.

— На уровне твоей квартиры?

— Ну что ты, круче! Ее папа знаешь кто?!

— Твой будущий свекор, полагаю.

— Да, и еще…

— От души поздравляю тебя!

— Так придешь?

— Подумаю.

Честно говоря, он сказал так, чтобы отвязаться. Не было у него желания оттягиваться в кругу детишек чиновничьей элиты, в обществе случайной постельной подруги, ее едва ли приятного жениха и знакомой только в лицо Ляли Александровой», более всего напоминавшей ему белобрысого окосевшего воробушка. Смешно даже и думать, что там он сумел бы хоть на мгновение, хоть чем-то заполнить черную дыру, пробитую в душе уходом… Нет, в такой тональности он это имя не произнесет даже про себя. Отрезанный ломоть… А Новый год будет встречать дома, у постели бабушки, будет читать ей Флобера или Библию, посмотрит с ней «Голубой огонек» и ляжет спать в половине второго. За день до этого купит на базаре маленькую, но пушистую елочку и положит под нее толстые шерстяные носки, чтобы у бабушки не так мерзли ноги…

Однако вышло совсем не так, как он планировал. Двадцать первого декабря у Александры Павловны случился повторный приступ, и «скорая» не успела… Отпевали бабушку в Спасо-Преображенском соборе, хоронили на Серафимовском. Явилось множество людей, большинство из которых было Нилу незнакомо, из речей и разговоров на кладбище, а потом и дома, на поминках, он узнал, каким, оказывается, добрым и чутким человеком была его бабушка, скольким замечательным музыкантам дала путевку в жизнь. Нил, нахохлившись, сидел в черном костюме среди цветов, сжимал в руке забытый поминальный пирожок и думал о том, что вот теперь-то он точно остался один, даже горшка не за кем вынести. Когда все ушли, он позвонил Марине и сказал: «Я буду».

XII (Солнечное, 1975)

Саша Александров оказался именно таким, каким Нил представлял его — суперменистый дядечка с квадратным подбородком, лет под тридцать, демонстрирующий отменное владение застольной беседой на пяти языках, знание вин и манер, танцующий с отточенным автоматизмом. Нил ни капли не сомневался, что Александров способен с такой же легкостью проехать на мотоцикле по канату, натянутому над пропастью, с беглого взгляда запомнить список из шестисот фамилий, со ста шагов попасть из пистолета вороне в глаз, лишить человека жизни посредством сложенной газеты. В общем, за интересы родины на международной арене можно было не переживать, а склонность Марины иметь перед глазами фотографию жениха во время совокупления с другими стала для Нила вполне объяснимой и оправданной. Единственное, чем Александров не дотягивал до джеймс-бондовского идеала, был росточек — макушкой едва доставал долговязому Нилу до мочки уха.

А вот сестра супермена, косоглазая воробьишка, оказалась на удивление шустра и щебетлива. Язычок ее трещал со скоростью четырехсот слов в минуту, а темы менялись со скоростью воистину головокружительной — от перипетий брака Джекки Кеннеди и Аристотеля Онассиса до дешевых отечественных париков, которые таскает Федорова с третьего курса, от детских хворей Карлетино Понти до строительства новой линии метро, от творчества Бориса Виана до тройки за семестровую контрольную по грамматике… По койкам отвалились в пятом часу утра, уболтанные, наетые и затанцованные настолько, что все ночные грехи пришлось отложить на завтра. Нил целомудренно закемарил на кожаном диванчике и проснулся далеко за полдень от неподражаемых запахов жареного бекона и кофе. Это супермен, успевший уже совершить пятнадцатикилометровый лыжный марш-бросок и принять водные процедуры, занимался приготовлением завтрака. Нил тоже занялся процедурами — то есть, тщательно промыл заспанные глаза в одной из трех ванных комнат, — после чего вышел к столу.

— Девочки, вы не забыли, что нам сегодня к Казаковым? — спросил Александров, отодвигая пустую тарелку.

— У-у-у! — разочарованно заголосили обе. — Такая скукотища!

— Надеюсь, мне не нужно объяснять, насколько важно для нас сохранение хороших отношений с этой семьей, — с металлом в голосе проговорил супермен. — Дискуссии неуместны. Я сказал, что мы с невестой прибудем в семнадцать тридцать… — Тут Нил сделал вид, что закашлялся. — Значит, мы прибудем ровно к обозначенному времени. Собирайтесь.

— А про меня, между прочим, ты не договаривался! — Ляля показала брату розовый язычок. — Так что катитесь к своим старым занудам, а мы с Нилом останемся и будем веселиться вовсю! Верно, Нил? — Она накрыла его ладонь своей и посмотрела в глаза щенячьим взглядом. Устоять было невозможно. — Музон врубим, Павла с Елкой позовем…

— У Черновых нет никого, — сообщил Александров. — И дорожка заметена.

— Тогда в пансионат на дискотеку смотаемся. Все веселее.