Дмитрий Вересов - Крик ворона

• Название: Крик ворона
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Издательский дом «Нева»
• Жанр: Триллер
• Год: 2001
• ISBN: 5-7654-0621-1

Третья книга сериала «Черный ворон». После множества испытаний героини вступают в полосу устойчивости и гармонии. Но надолго ли? Роковая встреча сулит грядущие бури…

Не случайно последней цитатой в «Крике ворона» является строка из «Ворона» Эдгара По. Мрачноватый американский романтик знал, про что пишет. Однако сила, олицетворяемая вороном, не только карает, но и вознаграждает — но только тех, кто способен воспринять и осмыслить ее предначертания и соответствующим образом построить свою жизнь. К таким редким представителям человечества относятся обе Татьяны.

---

— И все-то ты знаешь, — сказал доселе молчавший Павел. — Нет, не только… Перейдем к окошечку, другим мешать не будем.

Они встали и отошли к тому столику, за которым три часа назад дремал Иван.

Сейчас он очень даже бодрствовал. Жадно ел, курил, пил лимонад и блестящими глазами смотрел на Таню.

— А скажи, только честно, после такой-то благодати домой, наверное, и не тянет? — осторожно спросил он.

— Поначалу не тянуло. Долго не могла насытиться Павлом, новой жизнью, новыми впечатлениями. А как все понемногу устаканилось, временами стало забирать. Тоска, ничего вокруг не мило, запрусь и реву в подушку…

— Так вы квартирку здесь купите или даже дом, теперь это просто, были бы деньги. Будете приезжать раз или два в год на недельку, на месяц. Сейчас многие так делают.

— А мы теперь и так будем приезжать. Есть много предложений по работе, вон через месяц в Москву летим с Минздравом соглашение подписывать. А Павел еще хочет по Сибири полазать, по Северу…

— Ага, — сказал Ник. — Вам теперь никакой Шеровне страшен.

— Шеров? — переспросила Таня. — Кто такой Шеров?.. Ах, да… Слушай, а ты-то откуда знаешь про Шерова?

— Добрые люди рассказали. — Ник поморщился, как от зубной боли. — Только нет теперь Шерова. Пять лет как грохнули.

— Грохнули?

— Ну, замочили, прикончили. Поехал за бугор проветриться, а там его и… Не дожил, а то сейчас высоко бы парил. Ночным президентом, не иначе.

— Это как?

— Днем Ельцин, а он ночью. Когда все кошки серы.

— Ну и черт с ним! — подвела черту Таня. — Иван, кинь мне сигаретку.

Он подождал, пока она закурит, и сказал:

— Слушай, Танька, ты молодчина, что всех нас собрала, Павла привезла. Представляешь, мы не то чтобы встречаться, а даже здесь друг друга не узнали, пока ты не вошла. А ведь когда-то такие друзья были… Только скажи, а почему ты все так странно устроила? Карточки эти, «доктор и миссис Розен просят пожаловать…» Неужели нельзя было по-простому, позвонить, сказать?

— Драматургия, брат Вано, эффектная концовка, — высказался Ник. — Таня все же актриса, хоть и бывшая.

— Не только. Иначе я бы вряд ли вас всех собрала.

Да и объясняться по отдельности не хотелось.

— Ты им про Алиссию расскажи, — подал голос Павел.

Остальные недоуменно переглянулись.

— Про какую еще Алиссию? — спросил Иван.

— Это книжка такая есть, и фильм тоже. Когда в девяносто первом Павел получил гражданство и мы с Митькой смогли к нему в Денвер переехать, меня Аланна крепко под крылышко взяла. Про страну объясняла, язык учить заставляла, записала на специальные курсы для иммигрантов. А по вечерам мы друг к дружке ходили, чай пили, разговаривали, она все требовала, чтобы по-английски. Потихоньку я ей про всю жизнь мою рассказала. А она говорит: «А ты знаешь, что есть книжка про тебя?» Я удивилась. Какая, спрашиваю, расскажи. Она книжку из кабинета вынесла, мне дала, а рассказывать ничего не стала. Сама, говорит, прочтешь, а слова непонятные, которых в словаре не найдешь, я, так и быть, подскажу. Я взяла, раскрыла, книжка толстая, непонятная, но я стараюсь, читаю — любопытно все-таки, что там про меня написано. Сначала через пень-колоду понимала, потом ничего, вчиталась. И поняла: как есть про меня. Там главная героиня — киноактриса, Алиссия. Тоже в деревне росла, только в лютой бедности, тоже сиротой, как и я, и тоже старшая сестра была вместо матери; и в город сбежала, потому что сестрин муж проходу не давал. В городе в прислуги нанялась, а потом парня встретила, точь-в-точь как ты, Иван, тоже писателем мечтал стать и выпить любил, и поженились они тайком от его родителей, а родители узнали и попросили одного родственника, большого босса, чтобы разлучил их, тот пришел и деньги ей предлагал и грозился, как тогда Дмитрий Дормидонтович, а потом в кино ее устроил, чтобы, значит, семья не стыдилась, что жена племянника — прислуга… Ну, да это совсем не так, как у меня было. А у этого босса сын был, прямо как Павел…

— Это ты погорячилась, — прервал ее Павел. — Тот был герой, рыцарь, а я обыкновенный.

— Не перебивай… Она того парня полюбила, а с писателем у них все наперекосяк пошло. Тогда дядя их во Францию отправил, от греха подальше, а ей нашел роль хорошую. И вот живут они себе во Франции, а тут к ним является еще один родственник с приятелем, совсем как ты, Никита, к нам в деревню с Огневым приехал. И точно так же писатель на этого родственника с кулаками полез, когда тот тайком его рукопись читал, а он стал этого писателя расхваливать и в кино зазывать, сценарии писать. И вообще тот парень, его в книжке Максимом звали, вылитый ты — такая же язва и с теми же, извини, половыми наклонностями.

— Читал я эту книжку, — пробурчал Ник. — У нас ее переводили. Слезливый дамский романчик. Но похожие моменты есть, согласен, я раньше как-то не задумывался. И этот приятель Максима тоже с собой покончил, как… как Юра, и положительного героя гангстеры якобы убили в Африке, а потом оказалось, что не его. И действительно, в финале героиня всех в одном месте собирает и предъявляет им героя, живого и здорового. Кстати, даже Кения там фигурирует… Только вот одной персоны, по-моему, очень важной, в книге нет, а многим из нас она по жизни как танком проехалась…

— Ты про кого? — спросил Иван. Павел пожал плечами. Рафалович поднялся и подошел поближе.

— А про сестрицу мою лучезарную, а твою, Поль, бывшую благоверную.

— Это про Таню, что ли? — спросил Иван. — Так при чем здесь она?

— Я от нее никакого зла не видел и до сих пор считаю ее достойной и очень несчастной женщина, — твердо сказал Павел. — И до конца жизни буду ей благодарен за Нюточку.

Рафалович угрюмо промолчал.

— Кстати, кто знает, что с ней теперь? — спросил Иван. — Я ее не видел… страшно подумать, пятнадцать лет.

— Я тоже, — помолчав, сказал Павел. — А последний раз, когда она лежала в коме.

— Я видел чуть после того, — сказал Ник, — хотя и не жаждал. Она жила в Москве, вышла замуж за какого-то англичанина и уехала с ним. Меня на свадьбу не пригласили. Думаю, у нее все в порядке.

— Два года назад точно все было в порядке, — с внезапным остервенением сказал Рафалович. — Цвела и пахла. Я встречал ее на Ривьере.

Он замолчал. Все тоже притихли как-то разом.

— А я так вообще ни разу ее не видела, — сказала Таня. — Так что для меня она точно не очень важный персонаж… Не знаю, кто как, а я за разговорами изрядно проголодалась. Так что предлагаю спуститься в ресторан и пообедать. По дороге прихватим Кристи, Алекса и Джоша с Лизаветой…

— Как, и Лизавета здесь? — изумленно воскликнул Иван.

— Конечно здесь, и все вы ее видели, — с легким злорадством сказала Таня.

— Что, неужели та японская бизнес-дама, которая нас впускала?! — воскликнул Ник. — Ну Лизавета Валентиновна, ну всех нас обула…

— То-то она мне знакомой показалась, — сказал Рафалович.

— Ну прям не жизнь, а книга перемен, — философски заметил Иван.

И, не прекращая переговариваться, все двинулись к выходу.

IV (27 июня 1995)

В проеме распахнувшейся двери стоял весьма внушительный, несмотря на малый рост, усач, видно, в немалом чине. Сделав два решительных шага вперед, он остановился и уже отнюдь не решительно произнес срывающимся голосом:

— С-сидите.

— Сижу, — подтвердила она, с любопытством глядя на незнакомца.

Он набрал в легкие воздуха, сдвинул на затылок фуражку, поднял перед собой руку с зажатым в ней листком, откашлялся и начал читать:

— «С сожалением уведомляю Вас, что Ваше ходатайство о помиловании рассмотрено Господином Президентом Республики и…»

— Отклонено, — подсказала она. — Мерси, я уже догадалась — шампанское, омары, цыпленок по-амстердамски… Да и радио не молчит…

— «Принимая во внимание, что апелляционные суды трех инстанций не сочли возможным…» — хрипло продолжал он.

— Да не утруждайте вы себя, господин надзиратель. Все ясно. Когда?

— В четырнадцать тридцать, — опустив глаза, как мальчишка, прохрипел он. — Вообще-то я не надзиратель, а старший судебный исполнитель…

— Простите, господин старший судебный исполнитель, — сказала она и задорно добавила: — В следующий раз не ошибусь.

— Вы… вы… вы… — совсем уже сбился он. — Понимаете… понимаете… Пять полностью доказанных умышленных убийств с отягчающими. А не полностью? Заговоры, перевороты, политический и промышленный шпионаж?.. Может быть, хотите еще вина? Коньяку? Писчей бумаги? Транквилизаторов?

— По-моему, — участливо сказала она, — транквилизаторы нужнее вам.

— Само собой, священника… Он уже ждет.

— Священника не надо, — твердо сказала она.

— Но… но вы подумайте… Может быть, все-таки… Или желаете раввина, ламу, православного… У нас есть приходы…