Олег Гончаренко - Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы

• Название: Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы
• Автор: Олег Гончаренко
• Издательство: «Издательство «Вече 2000»
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-9533-0401-3

Гражданская война, шедшая на протяжении шести лет в России, стала одной из самых трагических страниц в почти тысячелетней истории нашего государства. В конфликт были вовлечены люди всех сословий и национальностей, еще недавно мирно сосуществовавшие на всей широте необъятной Российской империи. В чем была основная подоплека конфликта? Как формировались очаги сопротивления новой власти? Кто входил в состав Белой армии? Каково было отношение к войне Русской православной церкви? Книга адресована тем читателям, кому небезразлична история родной страны.

---

В эти непростые для судеб русских армий дни в Ставрополе 6 мая 1919 года состоялся Южно-Русский Церковный Собор, образовавший временное Высшее Церковное Управление на Юго-Востоке России, объединившее все находящиеся вне советской власти епархии. Отдельно управлялись сначала епархии в Сибири и на Дальнем Востоке, не установившие связей со Ставрополем. «Учреждение Высшего Церковного Управления и его постановления получили признание Патриарха Тихона и органов его управления и таким образом… стало вполне каноническим учреждением и по способу учреждения (Собором) и по призванию его Центральной Всероссийской Церковной Властью»[115].

Это сугубо церковное событие явилось значительным поддерживающим и воодушевляющим фактором для представителей Белого движения, придающим освященность всему Белому делу, вопреки распространявшейся большевиками версии о том, что Святейший Патриарх Тихон «не поддержал Белого движения».

6 июня 1919 года раздраженный Ленин вновь пишет Сокольникову о необходимости скорейшего подавления восстания, но исправить что-либо красным было уже поздно: Донская армия в количестве 15 тыс. человек перешла в наступление. Корпус генерал-майора Исаака Федоровича Быкадорова форсировал Северный Донец, у станицы Екатерининской в качестве отвлекающего маневра, а на следующий день 9-я конная дивизия генерал-лейтенанта Александра Степановича Секретева ударила в стык красных 8-й и 9-й армий, прорвала боевые порядки красной 12-й армии, разгромила ее тылы и пошла на соединение с восставшими казаками в Вешенской. Красные предприняли попытку разъединить повстанцев и идущую им на помощь дивизию Секретева, стараясь переплыть Дон, но повстанцы успешно отбивали их попытки, а переправившихся красных убивали в рукопашных схватках. 13 июня 1919 года разъезды Секретева соединились с повстанцами, завершив таким образом 3-месячную блокаду казаков, которые, в свою очередь, в едином порыве воспрянули духом и, влившись в ряды Донской армии, погнали красный экспедиционный корпус. Красные уходили, теряя свой боевой порядок и взаимодействие между частями. Их отступление, как это часто бывало в те годы, приняло характер хаотичного бегства.

8-я и остатки 13-й красных армий оказались в полукольце между казаками и частями ВСЮР, продвигавшимися на Харьков. 9-я красная армия оказалась в «кольце», отрезанная от всех путей сообщения, зажатая с одной стороны Донской армией и повстанцами, а с другой — частями Врангеля, вышедшими к Царицыну, и берегом Дона. Отступая, части Красной армии уничтожали арестованных и заложников, истребляя казаков целыми семьями. Тотальный террор поощрялся ЦК РКП (б), Лениным и Троцким. Генерал Шкуро замечал в своих записках о взаимоотношениях национальностей на Дону: «Не только простонародье, но и интеллигенция были страшно настроены против евреев и положительно натравливали казаков против них. Постепенно у казаков выработался отрицательный взгляд на еврейство. Однако… нас встретили одинаково радушно как русское, так и еврейское население. Явившиеся ко мне депутации высказывали возмущение деятельностью своих единоплеменников большевиков. Уже ходили слухи о готовящихся еврейских погромах, и евреи просили защитить их. Было зарегистрировано несколько случаев, когда толпа водила казаков для отыскания мнимых складов оружия и наворованного имущества у евреев, причем не обошлось без насилий и отдельных случаев грабежей. Однажды в еврейском квартале начался погром. Толпа в несколько тысяч человек, в числе коих было десятка два казаков, разгромила несколько еврейских домов. При этом некоторые женщины были изнасилованы. Когда мне доложили об этом, я бросился туда со своей Волчьей сотней и прекратил безобразие. Арестованные при этом коноводы и крикуны были переданы мною полевому суду. Среди них оказалось шестеро одетых в казачью форму. Из числа этих шести казаков пятеро оказались не казаками, а обывателями, переодетыми в казачью форму для этого случая. Эти шестеро погромщиков были повешены по приговору суда на городском бульваре с надписью „За дезертирство и грабеж“»[116].

Откат красных армий принял обвальный характер. Деморализованные войска не задерживались долго на новых рубежах и продолжали бегство. С занятием станицы Усть-Медведицкой белыми положение характеризовалось красными как «катастрофическое». После разгрома 9-й красной армии на Балашовском направлении, в образовавшиеся два прорыва вошла Донская армия под командованием Генштаба генерал-лейтенанта Владимира Ильича Сидорина, поведя наступление на север. За допущенное поражение Троцкий немедленно снял командующего Княгицкого и командира экспедиционного корпуса Хвесина. На его место был спешным порядком возвращен Миронов, который застал лишь 3 тысячи деморализованных бойцов из некогда сильного 15-тысячного корпуса. Миронов объявил мобилизацию в Усть-Медведицом и Хоперском округах, призывая казаков не идти к белым, но после 3-х месяцев геноцида желающих служить у красных не находилось…

20 июня 1919 года А. И. Деникин, находясь в освобожденном Царицыне, издал «Московскую директиву». В стратегическом отношении директива подразумевала нанесение главного удара по сходящимся к центру направлениям — на Курск и Воронеж, прикрываясь к западу движением по Днепру к Десне. Поход на Москву получил поддержку далеко не у всех лидеров ВСЮР. В числе противников похода был генерал барон Врангель и командующий Донской армией генерал-майор Владимир Ильич Сидорин. Отношение Сидорина к директиве объяснялось психологическим фактором колебавшегося донского и кубанского казачества о выходе за пределы казачьих областей. Он считал, что перед дальним походом необходимо создать устойчивую материальную базу на освобожденных территориях. Врангель считал необходимым нанесение главного удара через Урал и поход на соединение с армиями A. B. Колчака. В своих работах Врангель характеризовал «московскую директиву» «смертным приговором Вооруженным Силам Юга России». Тем не менее в официальной переписке, Врангель сообщал Деникину, что его армия «почти не встречая сопротивления, идет к Москве…»[117]. Деникин в те дни отмечал, что «…не закрывая глаза на предстоявшие еще большие трудности, я был оптимистом… Оптимизм покоился на реальной почве: никогда еще до тех пор советская власть не была в более тяжелом положении и не испытывала большей тревоги»[118].

Директива Деникина предписывала свершение ряда действий пяти командующим генералам Врангелю, Сидорину, Май-Маевскому и Добровольскому, а также командованию Черноморского флота для обеспечения движения на Москву. Врангель должен был выйти на фронт Саратов — Ртищево — Балашов и продолжить наступление на Пензу, Рузаевку и Арзамас, двигаясь далее на Нижний Новгород, Владимир и Москву. Сидорину ставилась задача выйти на фронт Камышин — Балашов и развивать удар в направлении на Москву через Воронеж, Козлов, Рязань, Новый Оскол, Елец и Каширу. Май-Маевский должен был наступать на Москву в направлении Курска, Орла и Тулы. Для обеспечения с запада ему предстояло выдвинуться на линию Днепра и Десны, занять Киев и прочие переправы на участке Екатеринослав — Брянск. Добровольский должен был выйти на Днепр от Александровска до устья Днепра, имея дальнейшим в виду занятие Николаева и Херсона. Черноморский флот, по замыслу Главнокомандующего, должен был блокировать Одессу. Деникин замечал впрочем, что стратегия не допускает разброски сил и требует соразмерной им величины фронта. «Мы же расходились на сотни верст временами преднамеренно, временами вынужденно…»[119].

В ходе выполнения директивы возникли трения между командующими генералами Врангелем и Сидориным, тянувшими 1-й Донской корпус каждый в своем направлении: Врангель командовал корпусу следовать в Камышин, а Сидоров отдавал приказ о переброске его к Балашову. Неожиданно Шкуро взял Екатеринослав, не предвидя того, что для обороны этого района потребуются значительные силы. В итоге, признавался Деникин, «мы занимали огромные пространства, потому что, только следуя на плечах противника, не давая ему опомниться, устроиться, мы имели шансы сломить сопротивление превосходящих нас численно сил»[120]. Отданная Деникиным директива связывалась еще и с ростом массового антибольшевистского сопротивления в прилегающих к фронтам районах и, как следствие этого, к росту числа добровольцев в ВСЮР: «Мы понимали, что деремся за Россию, что деремся за саму душу нашего народа и что драться надо, — писал Туркул. — Мы уже тогда понимали, какими казнями, каким мучительством и душегубством обернется окаянный коммунизм для нашего обманутого народа. Мы точно уже тогда предвидели Соловки и архангельские лагеря для рабов, волжский голод, террор, разорение, колхозную каторгу, все бесчеловечные советские злодеяния над русским народом…»[121] Поход на Москву начался…