Вильям Каунитц - Подозреваемые

• Название: Подозреваемые
• Автор: Вильям Каунитц
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7001-0204-8

Вильям Дж. Каунитц — автор нашумевших романов «Полицейское управление» и «Подозреваемые» обращается к теме трудной и опасной работы полицейских в Нью-Йорке. Главные герои — лейтенанты полицейского управления ведут расследования сложных, запутанных дел и во имя торжества справедливости рискуют жизнью.

Покормив голубей в бруклинском парке, пожилой господин с мощным помповым ружьем пристрелил тихую хозяйку кондитерской и ее клиента. Кому нужна смерть хотя бы одного из них, пытается выяснить лейтенант Энтони Скэнлон, ведь убили коллегу, офицера полиции. Но до завершения его расследования в романе «Подозреваемые» произойдет еще много убийств, и правда будет слишком горька…

Особую остроту и подлинность роману придает то, что его написал детектив нью-йоркского управления полиции лейтенант Вильям Каунитц.

---

— Когда вы расстались с ним? — спросил Скэнлон.

— Семь месяцев назад. — Она взглянула на Скэнлона. — Гарольд не простит мне этого, если узнает.

Скэнлону стало жаль ее. «Раздвигая ноги, женщина многим рискует», — подумал он.

— Ваш муж ничего не узнает от нас, миссис Хант. Все это останется строго между нами.

Но он не сказал, что однажды ей, может быть, придется давать показания в суде. Иногда полицейским приходится лгать.

Она схватила его за руку.

— Спасибо.

Скэнлон вынул из стола фотографию, которую нашел в ящике Галлахера, и показал ей.

— Это вы, миссис Хант?

— О Боже. — Она отвернулась. — Я позировала ему, он попросил меня об этом.

— Миссис Хант, как звали другую женщину, которая занималась с вами любовью?

— Луиза Бардвелл.

Скэнлон посмотрел на Хиггинс. Это имя было в записной книжке Галлахера. Но стояло в скобках рядом с именем друга Галлахера сержанта Джорджа Харриса, который работал в семнадцатом отделе по борьбе с наркотиками.

— Скажите, Галлахер был активным партнером?

Донна Хант опустила глаза.

— Джо вставал на колени на кровати и занимался мастурбацией. Он кончал мне на грудь. — Подняв голову, она посмотрела на Хиггинс: — Здесь есть женская уборная?

Подойдя к ванной, Хиггинс постучала в дверь и, не услышав ответа, открыла ее и заглянула туда.

Войдя в комнату, Донна Хант увидела кабинку без двери, заваленную окурками, газетами, женскими журналами. На стене крупными буквами было написано: «Женщинам запрещается бросать салфетки в унитаз. Начальник 93-го участка».

Хиггинс заметила отвращение на лице Донны.

— Довольно мерзко, не правда ли?

— Разве у вас нет женской комнаты?

— В прежнем участке была. Тут же приходится ходить в общий сортир.

— Здесь хоть убирают?

— Каждое утро. Но этого хватает ненадолго.

Донна огляделась.

— Мужчины такие свиньи.

— Это давно известно, — согласилась Хиггинс, прислонившись к двери, чтобы никто не вошел. — Мы очень удивились, не найдя у него ни одной вашей вещи.

— Джо следил за этим, — ответила она. — Он предупредил, что я не должна оставлять никаких улик. Даже в его аптечке. — Послышался шум воды, и свидетельница, выйдя из кабинки, направилась к умывальнику на противоположной стене.

— Он когда-нибудь говорил о своей жене?

— Нет, — произнесла миссис Хант, взяв стопку бумажных салфеток и протерев ими зеркало. — Я спрашивала Джо, были ли у него другие женщины, кроме меня, но он уверял, что нет. Я очень боялась подхватить что-нибудь. — Вымыв руки, она вытерла их салфетками.

Хиггинс все еще оставалась на посту.

— Джо касался тем, связанных с работой?

Донна Хант подкрашивала губы.

— Нет.

— Что заставило вас позировать?

Убрав помаду, Донна Хант внимательно посмотрела на себя в зеркало, затем задумалась над ответом.

— Даже не знаю. Он просил меня об этом, и я выполнила его просьбу. Я никогда не думала о последствиях.

Следующей свидетельницей была Мэри Познер. Она прибыла через полчаса после ухода Донны Хант. На ней был элегантный белый хлопчатобумажный костюм, дополненный бижутерией. Мэри носила короткую стрижку, а ее увядшее лицо еще хранило следы былой красоты. Скэнлон решил, что ей пятьдесят с небольшим.

— Какие трудности? — спросила Мэри Познер, кладя ногу на ногу и одергивая юбку.

— Никаких, — ответил Скэнлон. — Просто мы хотели бы задать вам несколько вопросов относительно вашей связи с Джо Галлахером.

Открыв сумочку, Мэри Познер вытащила пачку заграничных сигарет и закурила.

— Вообще-то я не очень люблю мужчин. Иногда даже сама удивляюсь, каким образом оказываюсь с ними в постели.

— Наверное, это наследственное.

Мэри Познер захихикала.

— Вы не глупы для полицейского, — Её лицо приняло озабоченное выражение. — Перед тем как ответить на ваши заковыристые вопросы, я хотела бы знать, нашли ли вы у Галлахера мою фотографию.

— Да.

— Может, вернете ее мне?

— Это как договоримся.

— Вот еще. Без фотографии никаких разговоров. — Она стряхнула пепел на пол.

Не говоря ни слова, он наблюдал за нею.

Сделав еще одну затяжку, она закашлялась.

— Беру свои слова обратно. Вы вовсе не умны.

Он ждал.

Она раздраженно топнула каблуком по полу и произнесла:

— Лейтенант, у меня кое-какие сложности. И я рассчитываю на вашу помощь.

— У нас у всех хватает сложностей, Мэри. Убиты лейтенант полиции и хозяйка лавки. Вот главная сложность.

— Уверяю вас, я их не убивала.

— Никто этого и не говорит.

Подавшись вперед, она потянулась к коричневой казенной пепельнице на столе. Задумчиво потушив сигарету, сказала:

— Моего мужа зовут Сай Познер. Он владелец одной из самых больших одежных фабрик. Сай — большой специалист в этой области. Он — моя лебединая песня. До него трижды я была замужем. Мы женаты вот уже три года. Его первая жена умерла пять лет назад. Они прожили тридцать семь лет, и за все это время он ни разу не изменил ей. — На ее лице промелькнула ироническая улыбка. — Наверное, Сай — единственный еврей на всей Фэшн-авеню, ни разу не изменивший жене. Сай никогда не был хорошим партнером, а сейчас, на старости лет…

— Понятно, — прервал ее Скэнлон. — А теперь расскажите о вас с Галлахером.

Покорно вздохнув, Мэри Познер начала вспоминать свою первую встречу с покойным лейтенантом полиции. Галлахер использовал тот же самый трюк с машиной, к которому прибегают многие полицейские, чтобы познакомиться с женщиной. Но, в отличие от Донны Хант, эта свидетельница имела опыт по части адюльтеров. Ее отношения с Галлахером были предельно ясными.

— Не люблю эксцентричных людей.

— Что вы под этим подразумеваете?

Она рассказала, как Галлахер показал ей вибратор и шарики, предложив поэкспериментировать.

— Посмотрев ему прямо в лицо, я сказала: «Послушай, детка, я уже вытворяла все, что только можно. Можешь повесить все эти игрушки на свои ослиные уши».

— И как он отреагировал?

— Он рассмеялся, сказав, что это лишь шутка, но я-то заметила, как он напрягся. Ваш покойный лейтенант был просто извращенцем. Я потом в этом убедилась.

— А что случилось?

Она посмотрела на свои руки, изучая бурые пятна.

— Мы занимались любовью, потом он задремал. Проснувшись, мы начали снова, и он кончил мне на живот, а потом начал все это слизывать языком. У меня было много мужчин, но никто никогда этого не делал. Говорю вам, ваш мертвый герой был простым педерастом.

Скэнлон вздохнул и посмотрел на Хиггинс и Колона. Те пожали плечами.

— Больше ничего не припоминаете? — спросил Скэнлон.

Свидетельница рассказала, как Галлахер пошел в туалет, принес «полароид» и заснял ее. Вскочив голышом с кровати, она пыталась отвести камеру, но не могла с ним справиться. После этого она ни разу не видела его и не слышала о нем, хотя поначалу думала, что он попытается шантажировать ее этими фотографиями, требуя выкуп.

— Как давно это было? — спросил Скэнлон, наблюдая за выражением ее лица.

— Семь или восемь месяцев назад.

— Вы всегда встречались с ним на квартире в Джексон-Хайтс?

Усмехнувшись, она произнесла:

— Это какая-то помойка.

— Он просил у вас денег?

— Я не имею привычки давать мужчинам деньги. Обычно они тратятся.

Открыв верхний ящик стола, Скэнлон положил перед нею фотографию.

— Это вы?

— Да, — с отвращением ответила она. — Только взгляните на эти бедра и все остальное. Срочно сажусь на диету.

— Я не могу сейчас отдать вам ее. Но обещаю, что как только мы завершим работу…

— Это фото понадобится в суде? — обеспокоенно спросила она.

Он успокаивающе поднял руку.

— Ни в коем случае, обещаю.

Он увидел, что она сразу расслабилась, и спросил себя, почему Донна Хант не попросила его вернуть свою фотографию.

Адвокат Обри Уайт был одним из тех хищников, которые каждое утро являются в суд, чтобы помучить расстроенных родственников и друзей преступников, задержанных накануне и подлежащих суду наутро. Офицер, оформляющий аресты, приводил родных к адвокату и тихонько шел писать заявление, давая защитнику возможность условиться о гонораре. Получив по возможности неплохой задаток, адвокат приступал к делу. Перед ним, как и перед любым другим членом адвокатского братства, стояли две задачи, определявшиеся профессиональной этикой: оправдать и обобрать. А офицер получал свои пятнадцать процентов с каждого гонорара. Наличными, разумеется.

Скэнлон удивился, когда 4 июля седовласый адвокат вошел в сопровождении молодой женщины лет двадцати. Он не любил Обри Уайта, так же как и других судебных кровопийц или полицейских, имеющих с ними дело. В то же время Скэнлон, как и многие другие полицейские, понимал, что тут уже ничего не поделаешь. Практика подсовывания клиентов складывалась годами, о ней знал каждый окружной прокурор, а все честные полицейские презирали эту систему.