Михаил Херасков - Собрание сочинений

• Название: Собрание сочинений
• Автор: Михаил Херасков
• Жанр: Поэзия

Херасков (Михаил Матвеевич) — писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. — трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. — трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. — "Новые философические песни", в 1768 г. — повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений — серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807–1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

---

Минин

       Что сделал я, князья, для почестей таких?
       Что я не удержал сокровищей моих,
       Что я других склонил пожертвовать именьем,
       То делал двигнутый к России сожаленьем.
       Именье от нее и жизнь я получил;
       Что принял от нее, обратно ей вручил.
       Кто только для себя богатство собирает,
       На благо общее беспечно тот взирает;
       А если нет стыда сокровище иметь,
       Употреблять его нам надобно уметь;
       Богатый должен ли себя представить чужда,
       Когда отечеству в его именьи нужда?
       Я сын России, сын по действию небес,
       Так дивно ль, что мой долг я матери принес?
       Едины изверги родивших забывают,
       Когда они в бедах и в нуждах пребывают.
       Когда бы принял я за злато знатный чин,
       Чин купля бы была, и с вами торг един;
       Но если вашего внимания достоин,
       Пусть буду я простой в полках российских воин.

Князь Димитрий

       Мы воинов простых все носим имена,
       Но тот, кто в страшные России времена
       Докажет мужество и храбрость в ратном поле,
       Тот славой возгремит и будет прочих боле.
       Мы кровь решились лить! Пожарский, ты и я
       Соединим полки и будем все друзья!
       Когда мы Понтуса сподвижником имеем,
       Я льщусь теперь, что мы во подвигах успеем.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те ж и князь Руксалон

Князь Руксалон

       Посольство прислано от Польши и Литвы,
       Хотите их принять или отвергнуть вы?
       Ответ сей подлежит суждениям боярским,
       А я служить хочу против Литвы с Пожарским.

Князь Димитрий

       Бесстрашно можно их к сей думе допустить;
       Но наше мнение им должно возвестить,
       Что с ними ни в какой переговор не вступим,
       Доколь Москвы от уз литовских не искупим.

Князь Пожарский

       Увидя, может быть, полки мои вдали,
       Они подсматривать российский стан пришли
       И наши склонности испытывать желают.
       Явим, что к ним враждой сердца у нас пылают.

Князь Димитрий

       Леон, во сретенье посланникам иди;
       Но, стражу удалив, их к нам препроводи.

(Леон уходит.)

       Что презираем их, что их мы не страшимся,
       Не воруженными, но тверды им явимся.

Князь Руксалон

       В поляков нам вперять не кротость должно — страх;
       Явим, что молнии всегда у нас в руках!
       Что с гордостью на их злодейство мы взираем;
       Что не беспечны мы, хоть их и презираем.

Князь Пожарский

       К изображению отмщенья и досад
       Не нужны молнии, один доволен взгляд.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Вельможа Хоткеев, сопровождаемый многими поляками; он имеет оливную ветвь в руке

Хоткеев

       Россияне! мы вам оливну ветвь приносим
       И дружества от вас не требуем, но просим.
       Ко человечеству врожденная любовь
       Велит и нашу нам щадить, и вашу кровь;
       С обеих мы сторон ее довольно лили,
       И небо, кажется, сей кровью раздражили;
       Огни военные нам время погасить,
       Пришла пора сердца к союзу согласить.
       Когда спокойствия отечеству хотите,
       Оливну ветвь сию из рук моих примите.
       Всей Польши именем ее вручаю вам,
       России страждущей подпорам и главам;
       А если в договор не вступите со мною,
       Кровопролития вы будете виною.

Князь Димитрий

       Когда отступите к границам — от Москвы,
       Отпустите бояр московских из Литвы,
       Когда явится нам российский князь в порфире,
       Он станет рассуждать, не мы, о нашем мире.

Хоткеев

       Народ, властители, вся русская земля
       У нас на царский трон просили короля.
       Благословенная сия была причина,
       Что дал вам Сигасмунд для ваших выгод сына,
       В залог ему бояр московских удержав.
       Вступил в российские пределы Владислав,
       Вступил, но твердости вы в клятвах не имели,
       В России мятежи как бури восшумели.
       Войну, волнение и наглости унять,
       Царем вам надлежит царевича признать;
       Ему приятен мир, а брани неприятны.
       Вельможи! чаю, вам мои слова понятны?

Князь Пожарский

       В оковы ввергнув нас, Россию разорив,
       Быть кроток Владислав, быть чает справедлив.
       Что должно делать нам, мы сами разумеем;
       Зри, сколько воинства и рыцарей имеем!
       Умреть иль победить решился всяк из нас;
       А что мы думаем, читай из наших глаз.
       Доколе в Севере литовский голос внемлем,
       Ни Владислава мы, ни мира не приемлем.

Хоткеев

       Ответом явственным обязан мне Совет.

Князь Пожарский

       Вражда! и мщение! вот ясный наш ответ!

Хоткеев

       И я вражду в сей час России объявляю,
       Я ветвь, оливну ветвь, пред вами преломляю.
       Не мир провозглашу, провозглашу войну!
       Из сей полы вам казнь и брани истряхну.
       К опустошению градов и сел московских
       Отец и Вьянко-сын, готовы два Желковских.
       О небо! не причти нам пагубы виной,
       Которая всегда сопряжена с войной.
       Но целую вам ночь даю на размышленье —
       Продлить жестокое иль кончить ослепленье.
       Сопротивляяся и клятвам, и судьбе,
       Вы шведов призвали в союзники к себе;
       Державу, может быть, вы им, как нам, сулите;
       Но вы моим словам в последний раз внемлите:
       Заутра грянет гром, коль миру не цвести!

(Ушел.)

Князь Пожарский

       Жди наших ты громов, себя не миром льсти.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Князь Димитрий

       Да гордость польская и наглость усмирится,
       Нам должно силами в круг тесный съединиться,
       Составить грудь одну и душу из полков,
       Приимем молнии и бросим на врагов!
       Единая глава должна полками править.

Князь Пожарский

       Мне войска нашего нельзя с твоим составить:
       Мы с тем условием явились под Москвой,
       Дабы нам действовать особо пред Литвой;
       В сем деле с Мининым нас клятвы обязали.

Князь Руксалон

       И должно, чтоб они особо доказали
       Их ревность на войне;

(Пожарскому)

                                             о князь! твоей рукой
       Да будет возвращен отечеству покой.

Князь Пожарский

       То Промыслу решить во брани остается.

Князь Димитрий

       Так рознь у нас в полках и смута вновь начнется.

Князь Пожарский

(Димитрию)

       В освобождение несчастныя Москвы
       Я мог бы воевать один против Литвы;
       Хоть в мужестве моих соратников уверен,
       Но вас лишать венцов геройских не намерен.
       Меня бы не могла победа веселить,
       Котору с ближними не стал бы я делить.
       Тогда полезны мы, тогда бываем славны,
       Когда усердием в трудах военных равны;
       А ежели в полках родится рознь сия,
       Верь, верь мне, что виной тому не буду я.
       Дать верности пример обязан крут боярский;
       Мы должны уважать заочно образ царский.

Князь Димитрий