Роман Шмараков - Овидий в изгнании

• Название: Овидий в изгнании
• Автор: Роман Шмараков
• Жанр: Детская проза

В книге Романа Шмаракова прорабы и сантехники становятся героями «Метаморфоз» Овидия, летучие рыбы бьются насмерть с летучими мышами, феи заколдовывают города, старушки превращаются в царевен, а юноши – в соблазнительных девиц, милиционеры делятся изящными новеллами и подводные чудовища сходятся в эпической баталии. «Овидий в изгнании» – лаборатория, в которой автор весело и безжалостно потрошит множество литературных стилей и жанров от волшебной сказки и рыцарского романа до деревенской прозы, расхожей литературы ужасов, научной фантастики и «славянского фэнтэзи» и одновременно препарирует ткань собственной книги. В этом невероятно смешном романе-фантасмагории, написанном классическим филологом и известным переводчиком античной поэзии, гротеск соседствует с абсурдом, бытописательство с безудержной фантазией, шутовство – с дерзкими и точными описаниями окружающего нас культурного хаоса.

---

Сидорово-Выдрин с сомнением принял весь этот лаконизм изобразительных средств и, бормоча: «Ну, если только как смогу», воспроизвел по памяти, приладив ватман на коленке, известную картину Альбрехта Альтдорфера «Битва Александра с Дарием», причем задача осложнялась тем, что Денис Иванович, горя желанием показать товар лицом, заглядывал ему через плечо, дыша в угольную крошку, и вообще всячески стоял над душой.

– Вот тут, помнится, – говорил он, тыча в баталию пальцем, – дивизион еще влево скакал. С победными криками. И вот здесь у вас в латинской надписи две орфографические ошибки и одна фактическая.

Старшина исправил.

– Ну, что же, – сказала Армада Петровна, ознакомившись с дипломным проектом. – Удовлетворительно раскрыта тема победы Запада над Востоком. Рисунок, конечно, надо ставить, но первое впечатление – с человеком имеет смысл работать. Значит, так. Сегодня, конечно, поздно уже…

Но тут, чуя свою опасность, зашевелилась Инесса Александровна.

– Простите, – сказала она с наружным спокойствием, за которым обычно следуют демарши вроде бросания денег кульками в камин, криков «В Пассаж!» и тому подобных. – Гармонически развитая личность – это, конечно, похвально, но есть еще такое понятие, как порядок очереди. Мы уже в течение получаса муссируем этот вопрос, и достигнута принципиальная договоренность…

И в знак договоренности она наложила руку на Сидорово-Выдрина как взятого в разработку.

– Позвольте, – нервно сказала Армада Петровна, не намеренная жертвовать новым Альтдорфером ради нового Дроссельмейера. – Тут у нас, я полагаю, гораздо более рельефный задел.

И она, со своей стороны, крепко взялась за рельефный задел.

Они потянули.

– Эй, эй, – тревожно сказал старшина.

– У него двое детей, – предупредил Денис Иванович. – Один по КамАЗам рисует, весь в мать.

–Эти способности переходят по наследству, – победно откликнулась Армада Петровна, форсируя притяжение.

И тут от дверей прозвучал новый голос, который можно было бы назвать голосом Командора, не будь он колоратурным сопрано:

– Кто это так хрустально сказал «Эй, эй»? Вы не могли бы интонировать «Я так безропотна, так простодушна»?

– Нет! – выкрикнули единым фронтом Армада Петровна с Инессой Александровной.

И тогда…

…………………………………………………

…………………………………………………

– Это и есть ответ на вопрос, почему побеждает владеющий шлангом? – спросил Генподрядчик.

– Да, – ответил пасечник.

Глава четвертая,

служащая в своем роде новым вступлением, способным удовлетворить тех, кому не понравилось первое

В то время как происходили вещи, известные читателю из предыдущих глав, в том же доме, во втором подъезде, на шестом этаже снимали квартиру четыре сантехника.

Сначала сантехников было три, а четвертый был отдельно и даже с ними пикировался, но потом однажды на них напали пятеро электриков, и тут он выскочил: «Ребята, я с вами» – и с тех пор что-то прорвалось в их отношениях, какая-то преграда рухнула, и они стали друзьями – не разлей вода, так что где были трое, там непременно был и четвертый. И за квартиру он вносил одинаково со всеми.

Накануне описанных событий они, не будучи заняты на работе, играли в вист.

– Мне это надоело, – сказал четвертый сантехник, откладывая карты.

– Мы понимаем твои чувства, – сказали ему три сантехника: – поддержание светских связей кажется подчас несносным бременем. Но поскольку английский посланник прислал передать, что он нынче занят и быть не может, то придется тебе доигрывать. Бери карты-то.

– Нет. У вас много не выпонтируешь, а, кроме того, это унизительно. Как единственные разумные среди эукариотов, мы не можем так расточать жизнь.

– Как человек, обладающий клеточным ядром, – поддержал его средний сантехник, – и подлинный эукариот своей Родины я вынужден солидаризироваться с нашим пылким товарищем. Так нельзя.

– И кто вам мешает жить по-людски? – спросил старший сантехник.

Они задумались и единогласно сказали:

– Автор.

– Наш автор? – удивленно переспросил старший сантехник, в общем, свыкшийся с его существованием и начинавший утро с краткой молитвы: «Можно сегодня без перипетий?»

– Кто же, – убежденно скрепил средний сантехник. – Ты посмотри на него. Стране пора узнать своих героев. – Он прочел из первой главы про половой диморфизм. – Ну что это? Что это за балаган? На какую аудиторию это рассчитано? А вот еще, – он порылся, нашел и с раздражением прочел: «Последние полторы минуты наградили его» и далее. – Элементарные требования вкуса и пристойности, – элементарные, повторяю, как дыхание, – они где делись вообще?

– Там же, где платье и свирель, я полагаю, – негромко предположил младший сантехник.

– Ну, разве что где свирель, – согласился средний сантехник. – В других местах искать бессмысленно.

– А по сусекам скребли? – с интересом спросили другие сантехники.

– Устала рука, – отчитался средний сантехник. – А вот тут посмотри. – Он показал непосредственно старшему сантехнику, не рискуя оглашать. Тот пробежал глазами и констатировал:

– Нечеткость нравственных оценок. – Он сверился с кодексом и оповестил: – До трех лет.

– А если на поруки коллективу? – заволновался младший.

– Мухомор тебе вареный, а не на поруки. Не в такое время живем.

– В общем, конечно, если без крайностей, – сказал четвертый, – то нельзя не согласиться. Сюжет не пальпируется. Одни разговоры в царстве мертвых. Ответственности мало, вот что – ответственности!

– А это вот? – бурлил средний. – «Отягощенная отчаянием Аксинья, не помня себя, отдалась ему со всей бурной, давно забытой страстностью…»

– Погоди, – негромко сказал ему старший сантехник, – этого он еще не написал. Это только к двадцать третьему февраля. И то если успеет. У него все сроки срываются.

– Почему у него сроки срываются? – не утихал средний сантехник, которому решительно все не нравилось в его авторе. – Почему вечно дисциплины никакой?

– Ему во втором семестре литературу Франции читать. Для переводчиков.

– И что?

– Готовится. Лекции пишет про шансон де жест. Перечитывает у Гюго эпизод «Гаврош в слоне». Нервничает вообще.

– Яркий пример, – резюмировал средний сантехник, – как преподаваемый предмет не облагораживает лектора. Люди, читающие теоретическую механику, надменны с нижестоящими, а преподаватели комбинаторики норовят проехаться в трамвае бесплатно. Он же читал Расина – почему это не привило ему ответственного подхода к слогу? Он листал госпожу Лафайет – почему лицо его не исказилось, а глаза не вылезли из орбит?

– Ошибка в посылке, – отметил четвертый. – Не факт, что они не повылезли. Кто проверял?

– Это верно, – серьезно поддержал младший. – Отсутствие обратной связи – благодатная среда для произвола.

– И невнятицы, – добавил средний. – Что это там ему снится про мочалку?

– Ну, этот сон ему сулит печальных много приключений, – сказал старший.

– Это вы зря, – возразил младший. – Тут как раз все понятно.

– Так объясни, любимец Тани, – неприязненно сказал средний, внезапно утрачивая сочувствие в аудитории.

– Ну, тут так, – с воодушевлением начал младший. – Я в общих чертах. Сон подростка про мочалку связан с подсознательным страхом мужской ущербности, воспринимаемой как поражение в правах. Исходная ситуация задана нарциссическим мотивом мытья в ванне: это модель идеально замкнутого общества, где сновидец создает свое социальное восполнение (отражение) и не нуждается ни в ком больше. Излишне говорить о связях этого локуса с подростковой сексуальностью, тем более что ванная обычно запирается изнутри, отличаясь этим от жилых помещений.

Остальные сантехники синхронно опустили головы с глубоким вздохом.

– Я тут на днях ковырялся под одной, – допустил старший тяжелое воспоминание. – Чуть шею не вывихнул. Среди мокриц, как сказал Иннокентий Анненский.

– А я слышал, он сказал «среди миров», – встрял четвертый.

– Одно другому не мешает, – веско возразил средний. – Это он астрономам сказал то, что ты случайно слышал, а к нашей аудитории обратился, учитывая профессиональную специфику. Поэт такого уровня отзывчив к самым разнообразным явлениям и ремеслам.

– Можно, я продолжу? – сказал младший, насильно возвращая публику к демонстрации интерпретативных техник. – Разрушающее вторжение в этот замкнутый мир описано средствами бессознательного остроумия, поскольку сленговое значение слова «мочалка» относится к девушке с пониженной социальной ответственностью. Стоит вспомнить, что из всего разнообразия впечатлений, связанных с его бедрами, сновидца больше всего затронула их маятниковая амплитуда, ассоциируемая с определенным типом сексуального поведения.

– На белье тратиться, – сказал средний со знанием дела.

– Бюстгальтер ему мать подарила, – напомнил старший. – Перед приходом уважаемого гостя. А грудь своя, гроша ему не стоит.