Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

• Название: Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)
• Автор: Александр Зданович
• Издательство: Продюсерский центр «Икс-Хистори»; ООО «Кучково поле»
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9950-0036-5

Монография, основу которой составили документы, впервые вводимые в научный оборот, посвящена деятельности органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности вооруженных сил. В книге читатель найдет нетрадиционные оценки деятельности как чекистов (включая Дзержинского), так и военных работников, полнее увидит взаимосвязь работы органов госбезопасности в Красной армии с общей внешнеполитической обстановкой и внутри страны, с конкретными решениями высшего партийно-государственного руководства РСФСР — СССР.

В монографии разъяснена нелепость часто встречающихся в исторической литературе о периоде 1920-х — начала 1930-х годов утверждений о негативной роли чекистов в деле укрепления обороноспособности страны и Красной армии в частности. Сотрудники ВЧК — ОГПУ, наоборот, делали все от них зависящее для укрепления вооруженных сил, для устранения или минимизации вредных последствий реально существовавших угроз для армии и флота нашей страны.

---

Делегаты отдавали себе отчет в том, что выдвинутый партийным руководством лозунг «лицом к деревне», в сочетании с переходом на территориальную систему комплектования войск как на основную, с неизбежностью ставит перед особыми отделами новую задачу — контроль за развитием «крестьянских настроений» в частях Красной армии, борьбу с наиболее радикальными их носителями. Противодействие работе в войсках антисоветских партий (эсеров и меньшевиков) уже не рассматривалось к середине 20-х годов как основное направление деятельности, поскольку они фактически прекратили свое существование в результате целенаправленных действий органов госбезопасности. «Крестьянскими настроениями» среди рядовых военнослужащих и младшего комсостава могли воспользоваться скорее анархисты и националистические группировки, типа Украинской коммунистической партии («укаписты»). С ними предстояло усилить борьбу. Под подобными настроениями чекисты понимали реакцию крестьянских слоев армии на происходящие на селе события, возникновение недовольства деятельностью властей (хлебозаготовками, сельхозналогом, изменением товарных отношений на рынке, самообложением и т. д.).

В этом ключе вопрос о «крестьянских настроениях» впервые предметно обсуждался на Втором Всесоюзном съезде особых отделов. Докладчик Р. Пиляр отметил, что процесс расслоения деревни «вызвал небывалый рост политической активности крестьянства… и этот рост активности главным образом захватил кулацкие и середняцкие слои деревни как наиболее мощные и более независимые, более культурные»[715].

Активность проявилась в стремлении к самоорганизации, к участию в управлении, в намерении влиять на выборы местных советов и играть решающую роль в землеустройстве. Стали появляться призывы к созданию советов трудового крестьянства (СТК), как это уже было в период «антоновского» восстания, т. е. параллельных органов власти.

Все это не могло не сказываться на Красной армии. Отсюда вытекали и новые задачи для особых отделов: усиление агентурно-осведомительной работы среди рядовых военнослужащих и в районах комплектования территориальных частей. «Если мы раньше, — констатировал Р. Пиляр, — обращали внимание главным образом на комсостав, то сейчас наше внимание должно быть устремлено на красноармейскую массу. Мы должны изучать отражение настроений деревни в этой красноармейской массе»[716].

Вопрос о работе в территориальных частях, как основной, рассмотрел и помощник начальника Особого отдела ОГПУ Л. Залин.

Обратим внимание на то, что ОГПУ поставило перед командованием РККА вопрос о боеготовности и политической надежности территориальных дивизий именно в первой половине 1927 года. Имея оперативную информацию о тенденциях в развитии отношения капиталистических стран, и прежде всего Англии, к СССР, чекисты прогнозировали осложнения на международной арене. В то же время все более вырисовывались трудности в реализации партийной политики на селе. Безусловно, о сплошной коллективизации и масштабной борьбе с кулачеством еще никто не помышлял.

Однако чекисты оценили первые сбои в хлебозаготовках как тревожный симптом.

Вероятность близкой войны стала более реальной. Английское консервативное правительство в мае 1927 г., разорвав дипломатические отношения с СССР, предпринимало усилия по сколачиванию антисоветского фронта. Убийство в это время в Варшаве посла нашей страны П. Войкова, нападения на советские дипломатические представительства в Китае, попытка террористов взорвать здание ОГПУ в Москве, убийство заместителя полпреда ОГПУ в Белорусском военном округе И. Опанского подтверждали мнение о подготовке прямой военной интервенции. Такое мнение советских властей было доведено до населения в специальном правительственном сообщении, опубликованном 8 июня 1927 г. в газете «Правда»[717].

«Совершенно очевидно, — говорилось в сообщении, — что правительство Великобритании, быстрым темпом ведущее подготовку войны против СССР, всеми мерами и всеми средствами стремится нарушить мирный труд рабочих и крестьян нашего государства… Правительство вменяет в обязанность Объединенному государственно-политическому управлению принять решительные меры к охране страны от иностранных шпионов, поджигателей и убийц…»

Такого рода публичные указания для органов госбезопасности следует рассматривать как экстраординарные, рассчитанные на позитивную реакцию населения страны. Ведь ОГПУ уже тщательно подготовило и в течение июня реализовало массовую операцию по ликвидации шпионских и антисоветских групп. Согласно докладу председателя ОГПУ В. Менжинского в Политбюро ЦК ВКП(б), в ходе операции было проведено 20 тысяч обысков, арестовано более 9 тысяч человек[718].

Понятно, что об итогах операции и о самом факте ее проведения в газете не сообщалось. Появились публикации лишь об отдельных разоблаченных шпионах[719].

Однако удерживать в тайне факт реальной активизации ОГПУ, с учетом массовой операции и охвата ею всех регионов СССР, было невозможно. Отсутствие открытой информации с неизбежностью порождало слухи и домыслы, которые укрепляли уверенность населения в неизбежности войны.

Отслеживая настроения в обществе и, в частности, в армии, чекисты устанавливали далеко не единичные факты не просто отрицательного отношения к возможной войне, но и намерения отдельных лиц воспользоваться военной обстановкой для реализации своих антикоммунистических и антисоветских замыслов. «Даешь войну, получим оружие и будем проводить вторую революцию…», «Защищать советскую власть, как и многие другие, не буду. Нет больше дураков, довольно, позащищали — и хватит, а что за это получили», «Пусть воюют те, кому лучше живется» — подобного рода высказывания во множестве фиксировались в чекистских сводках[720].

Крестьяне по-своему начали готовиться к войне. Они все более жестко выражали недовольство низкими заготовительными ценами на хлеб и дороговизной промышленных товаров.

Всплеск «крестьянских настроений» в армии был неизбежен.

Характеризуя обстановку в РККА, заместитель начальника Особого отдела ОГПУ Я. Ольский писал в своей докладной записке военному руководству: «Начиная с осени 1927 г. в армии замечается некоторый рост крестьянских настроений, каковые, по данным ОО ОГПУ, за последнее время значительно усилились. Особенно сильный толчок этим настроениям дали последние мероприятия, связанные с усилением хлебозаготовок»[721].

Чекисты отмечали усилившиеся разногласия между красноармейцами — выходцами из крестьян, с одной стороны, и выходцами из рабочих, с другой стороны, после опубликования Манифеста и введения 7-часового рабочего дня.

Наряду с радикализацией «крестьянских настроений» усилились и националистические, особенно на Украине. Рассуждения о «гнете Москвы» становились массовыми среди красноармейцев-украинцев[722].

Обстановку в стране и в армии осложняла ожесточившаяся внутрипартийная борьба, новый этап которой пришелся на вторую половину 1927 г.

Все говорило о негативных сдвигах в морально-политическом состоянии войск. Характерным индикатором сложившейся ситуации являлся рост числа разного рода антикоммунистических элементов. От публичных высказываний недовольства политикой партии на селе и в других сферах отдельные военнослужащие переходили к пропагандистским и организационным действиям. Впервые за послевоенный период стали появляться нелегальные организации из числа красноармейцев и младших командиров.

Примером одной из реальных антисоветских организаций, возникших в 1927 г., может служить «Союз синих». Он возник в старшем классе Московской военно-инженерной школы. Первоначально объединились восемь курсантов. Важно отметить, что взгляды участников далеко не были едины: от протроцкистских (т. е. ультралевых) до откровенно монархических.

Логика развития организации типична для многих других, пусть и менее значимых: от обсуждения недостатков курсантского быта, через сопоставление взглядов троцкистской оппозиции с «генеральной линией партии» на обстановку в стране и в ВКП(б) — к разработке декларации о том, что власть в СССР не является ни пролетарской, ни крестьянской. Участники организации согласились в оценке партии как разложившейся структуры, не внушающей доверие массам[723].

Существующий в стране режим в манифесте (программе) определялся как личная диктатура И. Сталина, против которой, безусловно, будет поднято народное восстание, и под его ударами «рухнет здание лжи и позорного угнетения».

На собраниях «Союза синих» обсуждались планы развития организации, вовлечения в нее новых членов, был составлен шифр для переписки и приняты правила конспирации. Предусматривалась физическая ликвидация тех членов, которые встанут на путь предательства. Участники организации (все состояли членами ВКП(б) и ВКЛСМ) решили не выходить из рядов партии и комсомола, чтобы быть в курсе обсуждаемых на закрытых заседаниях вопросов.