Г. Коган - Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования

• Название: Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования
• Автор: Г. Коган
• Издательство: Наука
• Жанр: Языкознание
• Год: 1973

В первый раздел тома включены неизвестные художественные и публицистические тексты Достоевского, во втором разделе опубликованы дневники и воспоминания современников (например, дневник жены писателя А. Г. Достоевской), третий раздел составляет обширная публикация "Письма о Достоевском" (1837-1881), в четвёртом разделе помещены разыскания и сообщения (например, о надзоре за Достоевским, отразившемся в документах III Отделения), обзоры материалов, характеризующих влияние Достоевского на западноевропейскую литературу и театр, составляют пятый раздел.

---

Н. Л. Озмидов писал А. Г. Достоевской из Залькова 8 февраля:

"…И я тоже отказываюсь от моих подписных денег на "Дневник" в пользу издания сочинений Федор Михайловича; но, бога ради, пришлите мне вышедший номер "Дневника" за январь 81 г. Я живу в деревне и только по газетам вижу, что "Дневник" за январь, как будто, вышел. Мне дорога каждая строчка Федора Михайловича, и вы меня очень огорчите, не выслав мне вышедшего "Дневника"" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.55).

1470

Сведениями о Леокадии Гислянзони мы не располагаем.

1471

Это письмо Гислянзони и ответ Достоевского неизвестны.

1472

Виктор Алексеевич Бобров (1842-1918) — художник-портретист. Его офорт — портрет Достоевского, сделанный с фотографии, помещен в виде фронтисписа в первом томе Полного собрания сочинений Достоевского 1883 г. ("Биография…").

1473

А. Г. Достоевская писала в примечании к этому и другим адресованным ей письмам Боброва:

"Письма написаны мне художником В. А. Бобровым по поводу портрета гравюры (a l’eau forte) моего мужа, которого художник согласился исполнить для первого "Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского". Мне пришлось раз пять-шесть побывать у художника и сделать несколько просимых им замечаний по поводу сходства портрета. К сожалению, В. А. Бобров не имел случая при жизни видеть моего мужа и сохранить в памяти его лицо. По моему мнению, несмотря на исправления, сделанные по моим указаниям, Ф. М. выглядит на гравюре более суровым и угрюмым, чем был в действительности. На ста гравюрах награвирован в виде "ремарки" мой портрет" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.1.104).

1474

8 февраля 1881 г. на университетском акте группа студентов устроила демонстрацию против министра народного просвещения. В связи с этим несколько человек было привлечено к университетскому суду под председательством профессоров А. С. Фаминцына и Миллера. Отчет об этом деле был опубликован в "Правительственном вестнике" и в "Новом времени". — № 1786. — 16 февраля.

1475

14 февраля состоялось чествование памяти Достоевского С.-Петербургским Славянским обществом.

"Чествование началось речью председателя, проф. К. Н. Бестужева-Рюмина <…> Место у кафедры занял проф. О. Ф. Миллер, прочитавший стихотворение г. Случевского, посвященное изображению впечатления, произведенного на все русское общество смертью и погребением его любимца — Достоевского, "любившего, по выражению поэта, так смело и мучительно"".

Затем Миллер прочел "Воспоминания о Достоевском" А. Н. Майкова, Н. Н. Страхов произнес обширную речь, в которой привел отрывок из письма к нему Л. Н. Толстого с восторженным отзывом о "Записках из Мертвого дома". Вечер окончился "горячей речью" Миллера (Новое время. — № 1786. — 16 февраля. Ср. сб. "В память Ф. М. Достоевского. Торжественное собрание С.-Петербургского Славянского общества 14 февраля 1881 г.". — СПб., 1881.)

1476

14 февраля в газете Аксакова "Русь", № 14, было напечатано "Письмо Достоевского в 1878 году к московским студентам" (Письма. — IV. — С. 16-19).

1477

Александр Егорович Ризенкампф (1821-19?) — врач, приятель Достоевского в юношеские годы, автор обширных "Записок", в которых немалое место уделено Достоевскому. См. с. 383 настоящ. тома.

1478

8 февраля 1881 г., в № 1778 "Нового времени", было помещено "письмо к издателю" А. М. Достоевского, представлявшее собой отклик на статью А. С. Суворина "О покойном". По словам А. М. Достоевского, одно место в этой "прочувственной и высокосимпатичной статье" его "сильно поразило и удивило" — а именно, указание, что Достоевский страдал с детских лет падучей болезнью.

Опровергая это утверждение, Андрей Михайлович писал, между прочим:

"С 1843 года до апреля 1849 года (времени его ареста), я, за редкими исключениями, почти еженедельно видался с братом, но никогда, в продолжительных наших беседах, не слыхивал от него об этом недуге; а следует заметить, что он своих болезней не скрывал от меня и часто жаловался, что худо себя чувствует. Правда, в этот период времени (не помню уже, с какого именно года) он был несколько раздражителен и, кажется, страдал какою-то нервною болезнью. Мне часто приходилось видеть записки его, оставляемые им на ночь, приблизительно следующего содержания: "Сегодня со мной может случиться летаргический сон, а потому — не хоронить меня (столько-то) дней". Но, скажу еще раз, о "падучей" в этот период времени он никогда не упоминал. Наконец, я помню слышанное от него самого, что эта болезнь приобретена им во время нахождения его в Сибири. Вероятно, в моих бумагах найдутся и письменные доказательства (его руки), подтверждающие мои слова".

Вопрос о времени и причине заболевания Достоевского эпилепсией до сих пор не выяснен окончательно. Публикуемое письмо Ризенкампфа можно рассматривать как авторитетное свидетельство о страшном преступлении, совершенном самодержавием по отношению к великому писателю.

Посылая редактору "Нового времени" копию письма Ризенкампфа, A. M. Достоевский писал:

"Из прилагаемой копии <…> вы увидите, что доктор Ризенкампф определяет начало болезни в 1851 году и притом приводит причину этой болезни, столь возмутительную, что, читая о ней, невольно содрогаешься" (Новое время. — 1881. — 1 марта. — № 1798).

П. К. Мартьянов, также касающийся в своих воспоминаниях этого трагического эпизода из биографии Достоевского, утверждает, что генерал де Граве "остановил приготовления к экзекуции, а плац-майору Кривцову сделал публичный выговор и строго подтвердил, чтобы больных арестантов отнюдь не подвергать наказаниям" (Дела и люди века. Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки. — Т. III. — СПб., 1896. — С. 269-270). Ср. Черевин Н. Т. Полковник де Граве и Ф. М. Достоевский // Исторический вестник. — 1889. — № 2. — С. 318.

1479

Сергей Федорович Дуров (1816-1869) — поэт-петрашевец, организатор кружка, в который входил перед арестом Достоевский.

1480

В. Г. Кривцов (ум. в 1861 г.) выведен Достоевским в "Записках из Мертвого дома". Был за злоупотребления снят с должности и разжалован.

1481

Это письмо Достоевского к Ризенкампфу неизвестно.

1482

10 марта Ризенкампф снова писал А. М. Достоевскому:

"…Что касается письма доктора Яновского, то по прочтении его я сначала подумал, что по преклонности лет <…> он многое позабыл и перепутал <…> Дело в том, что покойный Федор Михайлович любил иногда скрывать именно перед ближними свои недуги и свои денежные затруднения. В сентябре 1843 года, поселившись с ним на одной квартире, я не скоро узнал, что он страдает некоторыми болезнями <…>, притом весьма тяжкими. Он держался правила: "Откройся только тому, кто в состоянии тебе помочь". Со стоическим терпением он ходил на службу, страдая невыносимо от нарывов, а между тем даже ближайший друг его Григорович об этом ничего не знал. При гостях первым его старанием было всегда развлечь их; он казался неизменно веселым и развязным, несмотря ни на какие страдания. Может быть, и о "кондрашке с ветерком" он открывался только одному пользовавшему его врачу г. Яновскому.

Между нами скажу, что какая-то злосчастная звезда привела Федора Михайловича именно в Омск.

Я был по распоряжению генерал-губернатора Восточной Сибири графа Муравьева-Амурского в 1848 году назначен управляющим Нерчинским главным гарнизонным госпиталем и его отделениями в Шилкинском заводе и на Карийских золотых промыслах. Здесь у меня пользовались в 1849 году Петрашевский, Григорьев, Львов (Момбелли и Спешнев находились в Кутомарском заводе). При цивилизованном горном начальстве, при протекции ссыльных князей Волконского, Трубецкого и других богачей, участь их была облегчена до самой возможности. Не так было с Федором Михайловичем и Дуровым, которых я увидел в 1851 году при переезде через Омск, о чем я и сообщил штаб-доктору Ивану Ивановичу Троицкому. Этот благородный человек им посылал обед и ужин со своего стола; с глубоким состраданием он говорил мне: "Жаль, жаль Достоевского! Дошло до того, что он у нас нажил падучую болезнь!" Впоследствии, во время службы моей при Омском госпитале, он мне не раз повторял эти слова, вспоминая о бесчеловечных поступках с Федором Михайловичем и удивляясь контрасту между тогдашним Западно-Сибирским и гуманным управлением графа Муравьева.

Собственно, ординатором арестантских палат был тогда Иван Яковлевич Ловчинский, добрый и сострадательный человек, о котором Федор Михайлович упоминает в своих "Записках из Мертвого дома"" (Авт. // ИРЛИ. — Ф. 56. — Ед. хр. 100).