Олег Кулаков - Нукер Тамерлана

• Название: Нукер Тамерлана
• Автор: Олег Кулаков
• Издательство: Крылов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2002
• ISBN: 5-94371-201-1

Непереносимость организма к обезболивающим сыграло с Дмитрием злую шутку. Он очнулся после наркоза не в стоматологической клинике Санкт-Петербурга двадцать первого века, а в пустыне Средней Азии XIV столетия. Во времена правления одного из величайших полководцев истории — Тамерлана. Осознав, что обратной дороги нет, бывший детдомовец, инженер-электронщик проходит путь от диковинного пришельца до одного из приближенных военачальников Тимура.

---

— Так-так… — пробормотал Дмитрий, вытаскивая и разворачивая материю. Сверток оказался платьем из плотной, тяжелой красной ткани с обильной вышивкой серебром по вороту, подолу и рукавам. — Неплохо.

Он был доволен: отпадала нужда идти к маркитанту за новым платьем для девчонки. При дальнейшем осмотре “наследства” он обнаружил еще три платья. Видно, они представляли какую-то ценность либо Мансур взял их, чтобы подарить по возвращении подружке. Только была ли у десятника подружка? Семьи вот точно не имелось… Впрочем, Дмитрий не был уверен ни в чем — слишком мал пока словарный запас, не разговоришься. Под платьями в мешке обнаружились кольца, ожерелья, браслеты, какая-то посуда — и все это пересыпано кучей монет. Золота почти нет, в основном серебро. Не очень много, в общем-то, — по большей части мешок был забит разным шмотьем.

Дмитрий почесал в затылке и взглянул на девчонку, прикидывая, какое платье той подойдет лучше. Увы, все были больше, чем требовалось.

— Ну и шут с ним, — буркнул он. — Подвернет рукава… А какое? Пусть сама выберет. Да уж, выберет такая — того и гляди снова в обморок хлопнется.”. Что ж, “покупка”, ты у меня брюнетка, а значит, красное тебе к лицу…

Разговаривая сам с собой, Дмитрий подхватил найденное первым платье.

Девчонка вжималась в шкуру, не подавая признаков жизни. Только дыхание было еле заметно. Дмитрий похлопал ее по обнажившемуся плечу, с которого сползла рванина. В ответ она еще сильнее врылась в волчий мех.

— Так не пойдет, — произнес он, взял ее за плечи и поставил на ноги.

Взявшись за ворот, он одним рывком разорвал сверху донизу остатки былого платья и швырнул за спину. Она глухо вскрикнула и сделала попытку прикрыться, но потом руки безвольно опустились. Голая, она стояла с закрытыми глазами и тряслась, как в лихорадке, только слезы одна за другой бежали крупными каплями по смуглому лицу.

Он хмыкнул, собрал в руках найденное в мешке Мансура платье, продел ее голову в отверстие ворота и разжал пальцы. Тяжелая материя упала вниз. Пустые рукава обвисли.

Дмитрий вернулся к мешку. Он вспомнил о суме, что висела у него на поясе, высыпал ее содержимое в мешок и только потом засунул туда остальную найденную одежду. И усмехнулся: получалось, что за девчонку он отдал самое ценное из добытого десятником. Он завязал мешок и вернул его в прежний угол.

Девчонка открыла глаза и теперь вертела головой со спутанными волосами, разглядывая платье.

— Ну? — спросил он.

При звуке голоса она вздрогнула и уставилась на Дмитрия. Он потрепал себя за рукав — вдень руки, заморыш, чего стоишь, как пугало… Она послушалась, быстро просунула руки в рукава. Рукава, как он и подумал, оказались длинны, да и в целом в это платье могли поместиться минимум две таких пигалицы. Девчонка подвязала завязки на вороте, подвернула рукава и вновь застыла, выжидательно глядя на него. Он показал знаком: сядь!

Она послушно села, буквально упала на шкуру.

Дмитрий порылся в палатке и нашел несколько ячменных лепешек и кисть сушеного винограда. Сунул ей в руки одну лепешку и виноград, придвинул бурдюк:

— Ешь.

Девчонка неуверенно подняла хлеб.

— Ешь, — повторил он, прибавив к слову жест.

Он сидел, положив подбородок на ладонь, и смотрел, как она жадно ест. И думал: “Вот и все. И ты уже смирилась со своею судьбой и не трепыхаешься. И не пытаешься ничего изменить”.

* * *

К сумеркам с крепостью было покончено. Зарево пожарищ внутри разгромленного города бросало отсветы на лагерь.

Дмитрий лежал возле костра и смотрел, как лижет огонь округлое днище котла с кипящей похлебкой. Он все пытался понять, в какой из многочисленных походов Тамерлана умудрился попасть. Их было слишком много — походов воинственного Хромца: Тимур постоянно мотался то туда, то сюда, оставляя за собой горы трупов, разрушенные города и выжженную землю: завоевал Багдад, Грузию, ходил в Индию, даже до Москвы разок добрался и подпустил первопрестольной красного петуха. Или не добрался все-таки? Тренированная память шахматиста не могла помочь: книгу о Тамерлане он брал в руки лишь единожды, и она не вызвала особого интереса. Дмитрий прочитал ее и отправил обратно на полку. Ему вспоминались бессвязные отрывки текста, полезной информации в которых не было ни на грош.

Жаловаться на отсутствие приключений Тамерлану не пришлось: начал с разбоя — закончил царем. Сам создал себе царство. И положил начало династии. Ох и передрались же после его кончины детки…

Единственно толковое, что выплыло из закоулков памяти, — смерть Тимура. Тамерлан умер во время похода на Китай, в городе под названием Отрар. Умер еще в начале похода, тем самым совершив для китайцев великое благодеяние.

Десяток принял Дмитрия в начальники без недовольства и возражений. Словно никто другой и не мог стать новым ун-баши. Оживленные голоса и взрывы смеха у костра не отвлекали его от размышлений. Чем могут заниматься солдаты в ожидании ужина? Травить анекдоты — это есть вечное и неизменное в любую эпоху.

Однако пора было приступать к делу: следовало нанести визит сотнику, сообщить о гибели Мансура. завизировать выбор нового десятника и поднести бакшиш. Без бакшиша тут ни шагу не сделать.

Дмитрий прыжком поднялся на ноги, подхватив с земли узелок с подношением юз-баши[21]. Можно было бы и просто встать, но приток адреналина, казалось, тек в кровь из какого-то неиссякаемого источника. Даже многочасовые упражнения с оружием не могли избыть его, а уж после боя он всегда бывал взведен до предела.

— Я пошел, — сказал Дмитрий. — Арслан, ты со мной.

Он не выбирал балагура и весельчака Арслана в помощники — тот и при Мансуре был кем-то вроде денщика: расторопен и в меру сметлив. И потрепаться умеет, и дело знает. Журчащая болтовня Арслана, которой тот истекал почти без перерыва, была Дмитрию на руку. Он изучал язык. И Арслан охотно ему помогал, что было большим благом, потому что язык у Дмитрия шел туго. Очень туго: видимо, не зря “англичанки” — что в детдоме, что в институте — только закатывали глаза, когда он раскрывал рот. Туп как валенок, и ничего с этим не поделаешь. Арслан же балагурил и готов был повторять незнакомое словцо хоть сотню раз, только попроси. Взамен Дмитрий обучал его незнакомым солдату приемам боя.

Арслану было под тридцать, а может, и того меньше. Определить на взгляд возраст коренастого обитателя прошлого представляло для Дмитрия ощутимую трудность. Они созревали рано — и умирали рано. Простодушная, но с хитринкой физиономия Арслана была обезображена шрамом, идущим через лоб. Он говорил, что его тогда крепкий шлем только и спас. А то бы давно душа отлетела к предкам, оставив на земле тело с разрубленным черепом.

Идти до палатки сотника было недолго. Арслан тенью следовал за спиной. Кстати, когда надо, он умел хранить молчание.

Перед палаткой юз-баши горел большой костер, а рядышком тлело угольями еще одно кострище, над которым жарилась на вертеле цельная баранья туша.

Юз-баши, босой, в одной нательной рубахе и штанах, сидел на толстой подстилке из нескольких слоев набивного войлока и жевал, держа в пятерне кусок мяса. Мясной сок пополам с жиром капал с толстых пальцев прямо на рубаху, оставляя потеки.

Дмитрий обогнул костер и опустился перед сотником на колени. Эту процедуру, откровенно говоря, поначалу он проделывал с трудом. Но приходилось: в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Это, может, на Древней Руси челом били, а тут положено перед каждым прыщом на ровном месте на колени бухаться. И ничего не поделаешь: сие есть обычай, освященный дремучими и темными веками. Но вскоре Дмитрию стало смешно: к чему пыжиться, раз уж назвался шлангом?

Коленопреклоненный, он развернул на земле платок с подношением. Лишь после этого юз-баши лениво скользнул по нему глазами. И задержал взгляд на плече Дмитрия, где красовался значок десятника…

— Где ун-баши Мансур? — пролаял сотник.

— Убит, — кратко ответил Дмитрий, косясь на Арслана.

— Убили десятника, — поспешил поддакнуть тот.

— Угу, — буркнул юз-баши и махнул в воздухе куском мяса.

Дмитрий молча ожидал продолжения.

— Ты десятник? — юз-баши ткнул обломанным ногтем в плечо Дмитрия, где висел значок.

— Мансур дал, — ответил Дмитрий. — Сказал: “Ты — ун-баши”. Потом умер.

Сотник оторвал зубами кусок, не торопясь прожевал и проглотил.

— Все согласны?

— Все, — ответил за Дмитрия Арслан и ткнулся лбом в землю. За этим он и пошел вместе с Дмитрием: подтвердить, что десяток согласен принять его главенство.

“А вот этого ты хрен от меня дождешься, — подумал Дмитрий, глядя на сотника. — Лбом о землю я тебе бить не буду”.

Сотник залез пальцами в рот, вытащил застрявшую между гнилых и редких зубов жилу и выплюнул. Потом издал громкий щелчок языком. Из-за его спины вынырнул молодой нукер, поднял платок с бакшишем и с поклоном поднес сотнику. Юз-баши с задумчивым видом перебирал серебряные украшения, среди которых затесалась пара литых золотых браслетов. Наконец довольно улыбнулся и приказал нукеру: