Валерий Перевозчиков - Ну здравствуй, это я!

• Название: Ну здравствуй, это я!
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9697-0221-8

Французы говорят: за каждым великим человеком стоит великая женщина. Для Владимира Высоцкого такой женщиной стала французская киноактриса Марина Влади.

В их совместной жизни были и сказка, и легенда, и тайна. Но было и обыкновенное, человеческое: проблемы, трудности. Книга эта — прикосновение к тайне их отношений, к сложному внутреннему миру двух незаурядных личностей. Словом, как писал Владимир Высоцкий:

Пусть в нашем прошлом будутрыться после люди странные,И пусть сочтут они,что стоит все его приданое, —Давно назначена ценаИ за обоих внесена —Одна любовь, любовь одна.

---

Высоцкий водил в этот ресторан своих друзей послушать цыганские песни. Там побывали Белла Ахмадулина, Борис Мессерер. Вспоминает Костя Казанский: «Возможно, благодаря тому, что Алеша не умел читать и писать, у него был бешеный нюх! Ахмадулина сказала: «Господи, на каком языке он поет! Давай напишем ему слова!» А Володя говорит: «Оставь, это его язык — русский Алеши Дмитриевича».

Марина Влади посвящает встрече Высоцкого с Дмитриевичем почти две страницы своей книги. Приведем небольшой фрагмент: «На улице, где находится театр «Эберто», стоит небольшое светлое здание. Здесь за фасадом прячутся ночной ресторан и небольшая гостиница. На втором этаже уже много лет живет человек, который относится ко мне как к дочери, — русский цыганский барон в Париже Алеша Дмитриевич. Этот титул он, возможно, присвоил себе сам, но величавость и царственная манера держаться у него соответствующие. И потом, он как никто умеет заставить рыдать свою гитару, голос его, кажется, прорывается из самой глубины человеческого страдания и неизменно очаровывает ночных красавиц…. Однажды мы приходим сюда днем».

Дмитриевич спускается из своей комнаты… «Глядя в упор друг на друга, вы беретесь за гитары — так ковбои в вестернах вынимают пистолеты — и, не сговариваясь, чудом настроенные на одну ноту, начинаете звуковую дуэль… Один поет старинный романс, с детства знакомые слова — это «цыганочка». Другой продолжает, выкрикивает слова новые, никем не слышанные:

…Я — по полю вдоль реки!
Света — тьма, нет Бога!
А в чистом поле — васильки
И дальняя дорога…»

Даниэль Ольбрыхский свою книгу «Поминая Высоцкого» написал в форме если не писем, то развернутого обращения к Марине. Его рассказ об одном вечере в Париже-.

«Ты помнишь, Маринка, Володя как раз приехал из Москвы. Был вечер, мы сидели в твоей маленькой квартире на улице Дюрок. Я попросил его спеть что-нибудь новенькое. Он ударил по струнам и начал. Это было продолжение «Охоты на волков» — «Конец «Охоты на волков», или Охота с вертолетов»:

Словно бритва рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки,
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла — в две руки, в две руки!

Когда фортиссимо в последнем куплете дошло до апогея, стали стучаться соседи. «Пожалуйста, выключите эти ваши пластинки!» — требовали они. А ты пыталась объяснить им, что это не проигрыватель, что это — муж, который только что приехал. Будь они русскими, они бы повторить попросили. А французы, эх, что говорить… <…>

И вот, обруганные соседями, мы вышли на улицы Парижа. Это действительно свободный город свободных людей. Мы уселись под каким-то забором и начали петь. И тогда Зузанна, заливаясь смехом, показала надпись на заборе: «Chantier interdit» (Игра слов: Chantier interdit / Chanter interdit — Строить запрещено / Петь запрещено). Володя уже понимал немного по-французски, знал, что chanter значит «петь», застеснялся и замолчал. Как водится у русских, запрещено — значит, запрещено. Вероятно, на секунду поверил, что у этого забора французы запрещают петь».

Гастроли «Таганки» в Париже, Лионе и Марселе прошли с 4 ноября по 11 декабря 1977 года. Из четырех привезенных спектаклей Высоцкий участвовал в двух — «Десяти днях, которые потрясли мир» и «Гамлете». Сам он на концертах неоднократно говорил, что гастроли прошли с большим успехом: «Театр получил премию французской критики за лучший иностранный спектакль года… Это был «Гамлет». Было в тот год в Париже около двухсот коллективов. Одновременно с нами еще два театра играли «Гамлета» в том же самом Париже, так что можно себе представить! Там премий по блату не дают. Они дают, если заработали и если считают, что стоит того».

И на эту же тему В.Высоцкий — в интервью автору:

«Успех действительно был колоссальный: за последнее время ни один драматический театр, не только наш, но и в мире, не может похвастаться таким успехом, как Таганка. Пожалуй, только Питер Брук со своим спектаклем, где они играли на трапециях, — это был, по-моему, «Сон в летнюю ночь».

Из дневника В.Золотухина: «28.11.1977

— Любите ли вы своих артистов? — вопрос на французском языке (переводит Высоцкий).

Любимов:

— Считаю это провокационным вопросом… Все были против исполнения Высоцким Гамлета и того, что он с гитарой. Да, это Высоцкий. Я посадил его злить тех, кто хорошо был знаком с принцем».

Алла Демидова, вспоминая о Париже, рассказала об одном интернациональном качестве интеллигенции: «Однажды после душного летнего спектакля «Гамлет» мы, несколько человек, поехали купаться в Серебряный бор. У нас не было с собой ни купальных костюмов, ни полотенец, мы вытирались Володиной рубашкой… Через несколько лет во Франции мы с Володей были в одной актерско-писательской компании и вместе с французами поехали в загородный дом под Парижем. Когда подъехали к дому, выяснилось, что хозяин забыл ключ. Не ехать же обратно! Мы расположились на берегу реки, купались, также вытирались чьей-то рубашкой…»

Вениамин Смехов рассказал о сюрпризе, который устроил Высоцкий для труппы Театра на Таганке во время этих гастролей: «На гастролях в Париже он был собран, хмур и предельно ответствен — в работе. Почти ни с кем в театре не общался, никого французским бытом не угощал; это как-то обижало, настораживало…

И вдруг подговорил знаменитую сестру своей знаменитой жены — и мы попали в огромный дом в Латинском квартале… все чинно, просто, великолепно… вот-вот почувствуем себя «месье и мадам»… и тут объяснилось Володино нетерпение, его совершенно детское плутовство в глазах… Мы ждали посреди великолепия, что приплывут на стол невиданные, непопробованные яства… Ночью, после «Гамлета», на левом берегу Сены, на втором этаже старинного замка, в честь русских, то бишь иностранных артистов торжественно внесли два гигантских блюда — горячую гречневую кашу и гору «московских» котлет… И вкусно, и весело, и экзотично…»

Иван Бортник: «Гастроли во Франции были очень напряженными и достаточно длительными. Честно говоря, в самом конце я начал скучать по Москве, по дому, по семье. Вернулись, прошло время — я стал вспоминать, жалеть, что мало успел посмотреть. А Володя:

— А-а-а… Говорил тебе, что еще будешь вспоминать Париж!

Помню его слова:

— Самое интересное, что осталось, — поездить, посмотреть мир…»

Белла Ахмадулина: «Я безумно радовалась, когда Володя и Марина уезжали на автомобиле в Париж. Тогда я сидела возле окна и думала: как здорово, что они сейчас едут в этом автомобиле. И им хорошо вдвоем. Володя всегда мог написать строчку, после которой было хорошо несколько дней…»

Юрий Сушко о гостеприимстве Марины Влади: «Двери ее парижской квартиры на улице Севр, дома в Мэзон-Лаффите всегда были открыты для московских приятельниц и Володиных друзей. В 1978 году, уехав по делам в Швейцарию, она оставляла ключи Олегу и Веронике Ха-лимоновым. Примерно тогда же, после жуткой автокатастрофы в Подмосковье, в ее хоромах приходил в себя Всеволод Абдулов. По приглашению Влади у нее гостила свекровь. В печальные и всесближающие июльские дни 1980 года Марина постоянно напоминала Нине Максимовне: «Мама, вы можете по полгода проводить у меня в Париже…»

Некоторое время в доме Марины жила Белла Ахмадулина с мужем. Во время отсутствия хозяйки в Мэзон-Лаффите останавливались супруги Митта. И это казалось обычным делом».

Борис Мессерер вспоминал, как они «тесно дружили вчетвером… Ходили друг к другу через день. А потом мы поехали к ним в Париж. Жили на маленькой улочке, где у Марины была квар-

тирка с четырьмя крошечными комнатами. Володя уезжал на спектакли в Москву, снова приезжал. Вместе мы были в гостях у Миши Шемякина…»

Мессерер и Ахмадулина заблудились в Париже. «…И Володя Высоцкий задумчиво сказал: «Знаешь, в одном я тебя превзошел». Ахмадулина удивилась: «Что ты! Ты меня во всем превзошел!» — «Да нет. Я ориентируюсь еще хуже, чем ты…» (Костя Казанский).

В Париже Высоцкий встречался не только с парижскими русскими и эмигрантами, но и с дипломатами, которые одновременно были сотрудникам спецслужб. Вспоминает Вадим Мельников — «разведчик и дипломат», а в то время работник советского консульства: «Однажды в нашем консульстве в Париже появился Володя Высоцкий. Раньше я видел его в спектаклях Театра на Таганке. Подумал, что есть повод завязать беседу, познакомиться… Он сказал, что прилетел в Париж навестить жену, Марину Влади. Ну и немножко отдохнуть.

Когда подошло время обеда, я предложил Володе подвезти его к дому. Он не отказался. Прощаясь, Володя сказал: «Я приглашу тебя на концерт».

Через несколько дней он выполнил обещание. Пригласил на свой домашний концерт, который давал в представительстве «Аэрофлота» для его сотрудников. Нелегально. Присутствовали всего человек 12–15. Но Володя пел вдохновенно, артистично, «в лицах».