Карл Клаузевиц - Принципы ведения войны

• Название: Принципы ведения войны
• Автор: Карл Клаузевиц
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4349-5

В своей книге автор всесторонне рассматривает природу войны, подчеркивая решающее значение военного гения в исходе сражения. Четко и ясно излагая важность плана войны, взаимосвязь войны и политики, стратегию и тактику ведения войны, включая организацию боя, виды и способы наступления и обороны, Клаузевиц определяет и поясняет термины профессионального военного языка, что придает его книге характер превосходного справочного руководства. Отводя значительную часть книги оценке моральных факторов ведения войны, он подчеркивает необходимость таких качеств, как мужество, отвага и самопожертвование, обращает внимание на важность армейского кодекса чести, боевого духа и общественного мнения.

---

Кроме того, природа этих сил такова, что все они не могут быть задействованы одновременно. Эти силы — собственно вооруженные силы, местность с ее географическими особенностями и населением и союзники.

Фактически местность с ее географическими особенностями и населением не только является источником военной силы, но и составляет одну из основных величин, определяющих ход войны. Часть страны образует театр военных действий, на который оказывают влияние окружающие области.

Конечно, можно допустить, что в дело сразу вступят все подвижные военные силы страны, но это невозможно для крепостей, гор, рек, населения и т. п. — короче, для всей страны, если она не настолько мала, что ее целиком мог бы охватить первый акт войны. Далее, сотрудничество союзников не зависит от воли воюющих, а из-за природы политических отношений государств союзники вступают в войну позднее, а иногда лишь тогда, когда потребуется помощь для восстановления утраченного равновесия.

Зачастую часть средств сопротивления, которая не может быть приведена в действие сразу же, является гораздо большей частью целого, чем сначала можно предположить, и часто она восстанавливает равновесие сил. Здесь достаточно сказать, что полное сосредоточение всех доступных сил и средств в данный момент противоречит природе войны.

Это само по себе не дает нам почвы для ослабления усилий, чтобы накопить силы и добиться первого успешного результата, потому что неблагоприятный исход начала войны всегда является недостатком, с которым никто не хочет сталкиваться намеренно. Чем значительнее будет первый успех, тем благотворнее его влияние на последующие этапы войны, хотя он не является единственным, определяющим конечную победу.

Однако предвидение возможности отсрочить достижение победы приводит к тому, что человеческая натура, не склонная к чрезмерному напряжению сил, заставляет людей уповать на эту надежду и не тратить энергию на сосредоточение и напряжение своих сил в должной мере в первом решающем акте войны. То, что одна воюющая сторона упускает из слабости, становится для другой стороны объективным основанием для снижения своего напряжения; и таким образом снова возникает взаимодействие, благодаря которому стремление к крайности снижается до степени умеренного напряжения.

Результат войны никогда не бывает абсолютным

Наконец, даже окончательный исход всей войны не всегда следует считать абсолютным. Побежденное государство нередко видит в нем только преходящее зло, которое со временем можно исправить политическими комбинациями. Как это должно повлиять на степень напряжения и приложенных усилий, очевидно.

Возможности реальной жизни приходят на смену крайностям и абстракциям

Таким образом, весь акт войны освобождается от строгого закона крайнего напряжения сил. Если крайности больше не ожидается и к ней больше не надо стремиться, рассудок получает возможность определить пределы нужного напряжения сил, что делается с помощью законов вероятности на основе данных, вытекающих из явлений реальной жизни. Как только воюющие стороны перестали быть абстрактными понятиями, а стали индивидуальными государствами и правительствами, как только война перестала быть отвлеченным понятием, а стала своеобразной процедурой, действительные явления станут данными для поиска ожидаемого неизвестного.

Исходя из характера организованности, состояния и положения противника, с помощью закона вероятности каждая сторона будет делать выводы относительно намерений противника и, соответственно, планировать собственные действия.

На первый план выдвигается политическая цель войны

Закон крайности, то есть намерение разоружить противника и разгромить его, до сих пор несколько заслонял политическую цель войны. По мере того как этот закон теряет свою силу, на первый план выдвигается политическая цель войны. Если рассмотрение нужного напряжения сил является вычислением вероятностей, основанным на определенных лицах и обстоятельствах, то политическая цель, будучи первоначальным мотивом, должна быть в этом комплексе основным фактором. Чем меньшей жертвы мы требуем от нашего противника, тем меньше он будет сопротивляться; но чем меньше наши требования, тем меньше будет и наша подготовка. Далее, чем меньше наша политическая цель, тем меньшее значение мы ей будем придавать и тем легче мы полностью от нее откажемся, а значит, и наши усилия будут незначительными.

Таким образом, политическая цель, как первоначальный мотив войны, будет служить мерилом для определения военной силы и объема необходимых усилий. Поскольку мы имеем дело с реальностью, а не с абстракцией, политическую цель нельзя рассматривать абстрактно, саму по себе, она зависит от взаимоотношений обоих государств. Одна и та же политическая цель может совершенно по-разному влиять на различные народы или даже на один народ в разные времена. Следовательно, мы можем признать политическую цель мерилом, лишь отчетливо представляя ее влияние на массы людей, которые она должна поднять. Вот почему на войне нельзя не считаться с природными свойствами этих масс. Легко понять, что результаты наших расчетов могут сильно различаться в зависимости от того, оживлены ли эти массы духом, придающим им силы, или нет. Между двумя государствами вполне возможны такие натянутые отношения, что самый ничтожный мотив к войне может произвести совершенно несоразмерный эффект — фактически настоящий взрыв.

Это применимо к усилиям, к которым политическая цель побудит оба государства, и к цели, которая будет поставлена вооруженным силам. Иногда политическая цель может совпасть с военной, как, например, завоевание какой-нибудь провинции. Иногда сама политическая цель не подойдет для выражения цели военных действий; тогда в качестве военной цели должен быть выдвинут некий эквивалент намеченной политической цели, пригодный для обмена при заключении мира. Но при этом надо также иметь в виду индивидуальные особенности заинтересованных государств.

Случаются обстоятельства, при которых эквивалент должен быть гораздо больше, чем политическая уступка, чтобы обеспечить достижение последней. Политическая цель будет тем важнее для масштаба войны, чем более равнодушны к ней массы, чем менее натянуты отношения между народами враждующих стран. Бывают случаи, когда только политическая цель определяет степень обоюдных усилий.

Если цель военных действий должна быть эквивалентной политической цели, то первая будет снижаться по мере снижения политической цели и приобретать все больший вес по мере того, как повышается политическая цель. Этим объясняется, что война, не насилуя своей природы, может приобретать весьма различные по важности и интенсивности формы, от войны на уничтожение до простого использования армии наблюдения.

Приостановка военных действий, не объяснимая словами «и все же»

Могут ли военные действия быть приостановлены даже на мгновение, какими бы незначительными ни были взаимно выдвинутые политические цели, какой бы маленькой ни была цель, на которую направлены эти действия? Это вопрос, глубоко проникающий в сущность предмета.

Любое взаимодействие требует для своего осуществления некоторого времени, которое мы называем его длительностью. Она может быть дольше или короче, в зависимости от того, с какой скоростью действуют участники.

Об этом мы здесь беспокоиться не будем. Каждый работает по-своему; но медлительный человек затягивает дело не оттого, что хочет потратить на него больше времени, а оттого, что это свойственно его природе. Если он поторопится, то сделает дело хуже, чем мог бы. Следовательно, затраченное время зависит от субъективных причин, а его количество составляет продолжительность действия.

Если всякому военному действию предоставить свойственную ему продолжительность, мы будем вынуждены признать, что любая затрата времени сверх этой продолжительности, то есть приостановка военных действий, бессмысленна.

Есть только одна причина, которая может приостановить военные действия, и это, кажется, возможно лишь для одной из сторон

Если две стороны вооружились для борьбы, значит, к этому их подтолкнуло чувство враждебности, и оно продолжается, пока они не заключат мир. Оно может временно стихнуть у какой-либо из сторон при одном условии: эта сторона выжидает более благоприятного момента для действия. На первый взгляд кажется, что этот повод может быть только у одной стороны. Если одна сторона настроена на активные действия, то другая заинтересована в затяжке времени.

Полное равновесие сил никогда не может вызвать приостановку военных действий, потому что во время этой приостановки нападающий должен продолжать наступать. Наконец, если представить равновесие в том смысле, что тот, у кого политическая цель позитивная, а значит, есть более сильный мотив для наступления, но в то же время он обладает меньшими силами, то равновесие возникает из сочетания мотивов и сил, и тогда нужно сказать, что, если нет оснований ожидать перемен в состоянии равновесия, обеим сторонам следует заключить мир. Если же предвидится изменение состояния равновесия, то оно может быть благоприятным лишь для одной из сторон, а следовательно, должно побудить к действиям другую сторону. Мы видим, что понятие равновесия не объясняет приостановку военных действий, и в этом случае дело сводится к выжиданию более благоприятного момента.