Карл Клаузевиц - Принципы ведения войны

• Название: Принципы ведения войны
• Автор: Карл Клаузевиц
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4349-5

В своей книге автор всесторонне рассматривает природу войны, подчеркивая решающее значение военного гения в исходе сражения. Четко и ясно излагая важность плана войны, взаимосвязь войны и политики, стратегию и тактику ведения войны, включая организацию боя, виды и способы наступления и обороны, Клаузевиц определяет и поясняет термины профессионального военного языка, что придает его книге характер превосходного справочного руководства. Отводя значительную часть книги оценке моральных факторов ведения войны, он подчеркивает необходимость таких качеств, как мужество, отвага и самопожертвование, обращает внимание на важность армейского кодекса чести, боевого духа и общественного мнения.

---

Именно с такой точки зрения следует рассматривать войну, и было бы бесполезно и даже неразумно упускать из вида ее природные свойства только потому, что суровость ее стихии вызывает отвращение.

Если войны цивилизованных народов менее жестоки и разрушительны, чем войны дикарей, то это обусловливается как уровнем развития общества этих государств, так и их отношениями друг с другом. Из этого общественного развития государств и их отношений и возникает война, ими она обусловливается, ограничивается и умеряется. Но это не относится к подлинной сути войны; это только данные условия, а привносить в философию самой войны принципы ограничения и умеренности было бы абсурдом.

Людей к войне ведут два мотива: инстинктивная враждебность и враждебные намерения. В нашем определении войны мы выбрали характерной чертой последний из этих мотивов, как наиболее распространенный. Невозможно понять самую бешеную ненависть, граничащую с простым инстинктом, без сочетания с враждебными намерениями. С другой стороны, враждебные намерения зачастую могут существовать без враждебных чувств. Среди дикарей преобладают намерения, исходящие от чувств, а среди цивилизованных наций — от рассудка; но это различие возникает из сопутствующих обстоятельств, организации и т. п. и, следовательно, не обязательно встречается во всех случаях, хотя в большинстве превалирует. Короче, даже самые цивилизованные нации могут сгорать от страстной ненависти друг к другу.

Итак, мы видим, каким заблуждением было бы считать войну цивилизованной нации только рассудочным актом правительства, освобожденным от проявлений страстей. Если бы дело обстояло так, то было бы незачем пускать в ход физические массы вооруженных сил. Достаточно было бы, оценив взаимоотношения между странами, решить спор, заменив реальную борьбу решением простой алгебраической задачи.

Если война есть акт силы, она обязательно вторгается в область чувств. Если они и не всегда являются источником войны, она в большей или меньшей степени реагирует на них, и сила этой реакции зависит не от степени цивилизации, а от важности и длительности затронутых интересов.

Следовательно, если цивилизованные нации не убивают пленных, не опустошают города и деревни, то это делается потому, что их разум оказывает большее влияние на руководство военными действиями, который указывает им более эффективные средства применения силы, чем эти грубые проявления инстинкта. Изобретение черного пороха, постоянное совершенствование огнестрельного оружия являются достаточными доказательствами того, что прогресс цивилизации никак не повлиял на тенденцию уничтожать противника, лежащую в основе понятия войны.

Поэтому мы снова утверждаем, что война есть акт насилия, доведенный до предела; поскольку одна сторона диктует закон другой, возникает некое взаимодействие, которое логически должно вести к крайности. Это первое взаимодействие и первая крайность, с которой мы сталкиваемся (первое взаимодействие).

Целью военных действий является лишение противника возможности сопротивляться

Мы уже говорили, что целью всякого действия в войне является обезоруживание противника; и мы сейчас покажем, что это положение необходимо для теоретического понимания войны.

Чтобы подчинить противника нашей воле, мы должны поставить его в ситуацию, которая давит на него больше, чем жертва, которую мы от него требуем. При этом недостатки положения, естественно, должны быть длительными, иначе противник, вместо того чтобы покориться, будет держаться, ожидая перемен к лучшему. Поэтому всякие перемены, вызванные продолжением войны, должны ставить противника в еще худшее положение, по крайней мере, таким должно быть впечатление противника. Самое плохое положение, в которое может попасть воюющая сторона, это — полная невозможность сопротивляться. Таким образом, чтобы заставить противника в ходе военных действий подчиниться нашей воле, надо или полностью разоружить его, или поставить в положение, угрожающее потерей возможности сопротивляться. Из этого следует, что разоружение или разгром противника, как бы это ни называть, всегда должны быть целью войны. Итак, война — это всегда столкновение двух враждующих сил, а не живой силы с мертвой массой. При абсолютной пассивности одной стороны война немыслима; следовательно, то, что было сказано о конечной пели военных действий (сокрушение противника), относится к обеим сторонам. Это еще один пример взаимодействия. Пока противник не разгромлен, он может разгромить меня; следовательно, я не властен в своих действиях, потому что противник диктует мне законы точно так же, как диктую ему я. Это второе взаимодействие, ведущее ко второй крайности.

Крайнее напряжение сил

Чтобы сокрушить врага, мы должны соразмерить свои усилия с его силой сопротивления, которая выражается результатом взаимодействия двух факторов, неотделимых друг от друга, а именно размером доступных ему средств и его волей к победе. Размер доступных средств противника до известной степени поддается оценке, потому что здесь все сводится к цифрам; но определить его волю к победе труднее, и она может быть оценена до некоторой степени лишь силой мотивов, толкающих его к войне. При условии, что мы приблизительно определили силу сопротивления противника, с которым придется сражаться, мы можем рассмотреть наши средства и либо увеличить их, чтобы добиться перевеса, либо, если для этого у нас нет ресурсов, довести их до максимально возможного предела. Но противник делает то же самое; следовательно, идет новый процесс увеличения средств с обеих сторон. Возникает соревнование, заключающее в самом своем понятии стремление к крайности. Это третий случай взаимодействия и третья крайность, с которой мы встречаемся (третье взаимодействие).

Видоизменение в реальности

Рассуждая абстрактно, наш ум не может остановиться, не достигнув крайности, потому что он имеет дело с крайностью — с конфликтом сил, предоставленных самим себе и не подчиняющихся никаким законам, кроме собственных внутренних законов.

Но картина становится совсем иной, когда мы переходим от абстракции к реальности. В абстракции над всем господствовал оптимизм. Мы представляли себе как одну, так и другую стороны стремящимися к совершенству и достигающими его. Произойдет ли такое в реальности? Произойдет, если:

1. Война станет полностью изолированным актом, возникающим и никак не связанным с предыдущей историей воюющих государств.

2. Если война состоит из одного решающего акта или из ряда одновременных решающих актов.

3. Если война содержит в себе окончательное решение и если на нее не влияет заблаговременный учет того политического положения, которое сложится после ее окончания.

Война никогда не является изолированным актом

Что касается первого пункта, то ни один из двух противников не является для другого абстрактным лицом, и это касается даже такого фактора из комплекса сил сопротивления, который не зависит от объективных причин, то есть воли к победе. Эта воля не является совершенно неизвестной; по состоянию на сегодняшний день она указывает, что будет завтра. Война не начинается внезапно и не распространяется до своих крайних пределов в один момент. Поэтому каждый из двух противников может сформировать мнение о другом в значительной мере по тому, кто он такой, чем занимается, а не судить о нем согласно тому, что он, строго говоря, должен, а чего не должен делать.

Война не состоит из единственного быстрого удара

Второй пункт наводит на следующие размышления.

Если бы война заканчивалась единственным решающим моментом или рядом одновременных решающих актов, тогда, естественно, все приготовления к ней имели бы тенденцию к крайности, потому что любое упущение было бы непоправимым. Тогда самое большее, что мир реальности смог бы дать нам в качестве ориентира, были бы приготовления противника, поскольку они нам известны. Но так как решение исхода войны состоит из нескольких последовательных актов, то естественно, что каждый предшествующий акт со всеми своими фазами может считаться мерилом для последующего.

Несомненно, что любая война неизбежно сводилась бы к единичным решениям или сумме одновременных решений, если бы все средства, требующиеся для борьбы, выставлялись или могли бы быть выставлены сразу.

Но мы уже видели, что даже при подготовке к войне абстрактные понятия уступают место реальной жизни, и поэтому все силы вводятся в действие не сразу.

Кроме того, природа этих сил такова, что все они не могут быть задействованы одновременно. Эти силы — собственно вооруженные силы, местность с ее географическими особенностями и населением и союзники.