Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.

• Название: Россия: Подноготная любви.
• Автор: Алексей Меняйлов
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-900889-67-Х

«Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава…» — эти слова знаменитого историка, географа и этнолога Льва Николаевича Гумилева, венчающие его многолетние ис­следования, известны.

Привлечение к сложившейся теории евразийства ряда психологиче­ских и психоаналитических идей, использование массива фактов нашей недавней истории, которые никоим образом не вписывались в традици­онные историографические концепции, глубокое знакомство с теологи­ческой проблематикой — все это позволило автору предлагаемой книги создать оригинальную историко-психологическую концепцию, согласно которой Россия в самом главном весь XX век шла от победы к победе.

Одна из базовых идей этой концепции — расслоение народов по пси­хологическому принципу, о чем Л. Н. Гумилев в работах по этногенезу упоминал лишь вскользь и преимущественно интуитивно. А между тем без учета этого процесса самое главное в мировой истории остается не­понятым.

Для широкого круга читателей, углубленно интересующихся пробле­мами истории, психологии и этногенеза.

---

Вот и вся разница между исполнителями двух типов стай. Если не считать того, что внутренническая стая в большей степени подразумевает угадывание воли вождя помимо словесных приказов субкомандиров: жулик вообще более тонкий подхалим (психолог), чем солдафон. Если для -внешника" идеал - стройные ряды, то Наполеон уже выдвигал лозунг, чтобы его солдат, классика зомбированности, действовал якобы самостоятельно - и ассоциативно-эстетическое предпочтение Наполеона не случайно.

"Внешников" можно уподобить бандитам, а "внутренников" - мошенникам-торговцам. Мошенники, заморочив голову (идеологи!), обманом собирают сверхприбыли со многих, а бандиты грабят отдельных сборщиков. И то, и другое занятие - отнюдь не созидание; в нечестии мошенники и бандиты едины. Однако напиваются они только в своих компаниях - и не смешиваются; да и, в глубине души друг друга презирают. Даже в милиции бандитами и мошенниками занимаются разные отделы, что естественно: несовпадающая психология, типажи разные - отсюда и разные приемы следственной и розыскной работы.

Как это ни парадоксально с обыденной точки зрения (но совершенно закономерно с точки зрения теории стаи), но мошенники и бандиты, несмотря на взаимную ненависть, друг в друге нуждаются, поэтому, воюя друг против друга и нередко убивая, полностью противника не уничтожают.

Выгода мелких бандитов на поверхности - им нужны места, где денег можно взять сразу много; да и для носителей комплекса неполноценности нужен объект для презрения - есть, дескать, и похуже меня.

Однако и мошенникам бандиты нужны как воздух, и не только для того, чтобы нанять их устранить конкурентов или подвергающих сомнению нужность их товара. Какими бы мошенники ни были мастерами мороченья головы (идеологами), в страхе держать потребителей они не в состоянии. А страх необходим: напуганный исполнитель становится более гипнабелен, реагирует на рекламу и активизируется как потребитель. Он начинает скупать ненужные для души предметы, для чего с утра до ночи работает по дегенератизирующему душу принципу конвейерного разделения труда - со своеобразной радостью от предвкушения.

Бандитам крупным, взявшим власть в государстве, нужны идеологи (писатели, адвокаты, поэты, кинорежиссеры и т. п.), назначение которых так заморочить головы подданным, чтобы они нисколько не сомневались в истинности внушения, что повиновение вождям во всех и всяческих ситуациях (вплоть до эстетических предпочтений) - дело вселенской значимости.

Итак, мы обнаруживаем сосуществование "внутренников" и "внешников", и даже взаимозависимость двух ныне наблюдаемых форм стайности. Таким образом, реальная историческая стая никогда не состоит только из "внешников" или только из "внутренников" - другое дело, что "внешническая" стая избыток "внутренников" уничтожает (вспомним Сталина); а "внутренническая" "внешников" стравливает, и они уничтожают друг друга сами.

Каждый народ вообще есть смесь "внутренников", "внешников", "болота", неугодников, курьеров - но в разных пропорциях. У некоторых народов доля "внешников" или "внутренников" настолько выше, чем у других народов, что этноним становится именем нарицательным. Ярко "внешнические" народы суть: спартанцы, римляне времен расцвета Империи, немцы до Второй мировой войны. Ярко "внутреннические" - американцы, древние карфагеняне, современные евреи. Неугоднические - древний Израиль; после исхода из него неугодников эстафету последовательно приняли, как минимум, еще два народа, о них - в свое время.

"Внутренники" - понятие более корректное, чем "идеологи", "мошенники", "обманщики", "карфагеняне", "евреи" и "торгаши". Их нельзя назвать "торговцами" - ведь они выбирают и иные профессии, скажем, врачей, писателей, "ученых" или адвокатов. Их нельзя назвать и "карфагенянами" - ведь минуло уже два тысячелетия, как торговый Карфаген был разрушен и жители его поголовно проданы в рабство, а освободившись в потомках, сменили этническое самоназвание. Нельзя назвать и евреями - понятие это многосмысловое, и требуется всякий раз уточнять о какой эпохе и территории идет речь: евреи Иудеи I века не похожи на современных, те и другие - на первоапостольские общины. "Идеологи" - тоже не адекватно: не всякий мошенник образован. "Внутренники" - это психологи, если угодно; в конце концов, не случайно, что профессиональные психологи сами стайны, друг на друга скандально похожи, работают над искоренением индивидуальных неврозов при оставлении родовых, потому и наука их строится на концепции суверенитизма элементов толпы.

Так же и "внешники" - понятие, наиболее корректное из всех возможных.

Единство "внешников" и "внутренников" диалектично. Как при страстной любви, они притягиваются, но между ними вибрирует поле великой ненависти. Вообще говоря, это поле присутствует в стае всегда, в том числе и среди представителей одного "братства". Если говорить о "внешниках", то подручные Гитлера ненавидели один другого (они избегали друг друга даже при прогулках в Нюрнбергской тюрьме), хотя их объединяла однотипная преданность фюреру. У "внутренников" это тоньше и называется "здоровая конкуренция".

Итак, мир (повсюду: начиная от любого населенного пункта и кончая всей планетой) - трехцентровый:

- мошенник-торговец-идеолог = "внутренник",

- бандит-солдафон = "внешник",

- созидатель-неугодник.

История человечества становится понятной только при рассмотрении противостояний этих трех несмешивающихся категорий - противостояние становится отчетливым только когда выявляются планетарные центры "внутренничества", "внешничества" и неугодничества.

Разумеется, не всякий крестьянин или зарабатывающий ремеслом - созидатель-неугодник; чаще это обыкновенный исполнитель, жухлый некрофил, которому внушено умереть не сразу. Естественно, границы между занятиями "внешников" и "внутренников" тоже размыты: "бандит" сызмальства может быть посажен в лавку обвешивать, от прирожденного мошенника он отличается тем, что будет поглядывать в окно лавки и думать, что умные люди днем спят, а ночью грабят. Конечно, он может вздыхать всю жизнь, если обезображен травмой, но если нет - то скоро он окажется или в банде, или в правительстве (если население "внешническое"). Также и промышляющие бандитизмом бывают разные: "внутренник" в душе, поднакопив, откроет лавочку.

Иными словами, все время идет эволюция занятий каждого индивида - в сторону своего центра. Чаще всего по принципу "сын наследует отцу".

Идет и территориальное расслоение: сначала Божьи люди собрались в еврейском народе в Иудее, потом из него вышли. Подобно и профессиональные дружинники древности - за смертью старого князя следовал переход в дружину, прежде враждебную.

Не профессии отличают людей - их меняют; не запись о национальной принадлежности - характер народа меняется при истреблении определенной его части или при активном валабиянстве самок стаи с соседними народами; не эпоха - время идет, а ничего не меняется, разве что месторасположение центров; а отличает людей принадлежность к "внутренникам", "внешникам" и неугодникам. Только идентифицируя социальную общность по этому принципу, можно разобраться в смысле исторического процесса, в который каждый из нас вовлечен.

Многие странности истории (как толкования событий) становятся естественны.

Не соображениями выгоды руководствуются индивиды в своих поступках, не логикой, а интересами сверхвождя стаи; общий враг "внешников" и "внутренников" - неугодники. Неугодники же - люди особенные. И постигаются они рельефней всего, как уже было сказано, через сверхвождя.

Глава восьмая. НАПОЛЕОН КАК МАМЕНЬКИН СЫНОК. (Психоаналитический подход)

Житие Наполеона - как "Апокалипсис" святого Иоанна: все чувствуют, что там скрывается что-то еще, но никто не знает, что именно.

Иоганн Вольфганг фон Гете

Прежде чем перейти к подробному психоанализу обстоятельств детства Наполеона, рассмотрим его жизнь в целом - в основных узловых ее событиях и эмоциональных пристрастиях (эстетических предпочтениях).

Итак, Наполеон Бонапарт, первый император Франции, как известно:

- был предречен различными провидцами за сотни лет до своего рождения, а Нострадамусом прямо назван Антихристом последнего времени;

- был человеком, уродливым во многих отношениях:

а) был аномально (для мужчины) низкоросл - 151 см ;

б) пенис его был аномально маленьким - даже для человека такого роста;

в) у него отсутствовали вторичные половые признаки, характерные для мужчин (отсутствовало оволосение тела, волосы на голове поражали шелковистостью, у него были женские пропорции тела: узкая грудь, широкий таз и т. д., что говорит о недостатке у него мужских гормонов);

- был уроженцем острова Корсики (территории, некогда подвластной античной торговой республике Карфаген, которая контролировала всю тогдашнюю ойкумену, а затем перешедшей под власть растущей Римской империи; в Новое время Корсика подчинена Франции), ненавидел французов и Францию с детства; перед тем, как послать толпы французов на смерть, говорил, что их любит;