Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.

• Название: Россия: Подноготная любви.
• Автор: Алексей Меняйлов
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-900889-67-Х

«Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава…» — эти слова знаменитого историка, географа и этнолога Льва Николаевича Гумилева, венчающие его многолетние ис­следования, известны.

Привлечение к сложившейся теории евразийства ряда психологиче­ских и психоаналитических идей, использование массива фактов нашей недавней истории, которые никоим образом не вписывались в традици­онные историографические концепции, глубокое знакомство с теологи­ческой проблематикой — все это позволило автору предлагаемой книги создать оригинальную историко-психологическую концепцию, согласно которой Россия в самом главном весь XX век шла от победы к победе.

Одна из базовых идей этой концепции — расслоение народов по пси­хологическому принципу, о чем Л. Н. Гумилев в работах по этногенезу упоминал лишь вскользь и преимущественно интуитивно. А между тем без учета этого процесса самое главное в мировой истории остается не­понятым.

Для широкого круга читателей, углубленно интересующихся пробле­мами истории, психологии и этногенеза.

---

Одна из причин, по которой Фромм в осмыслении жизни зашел несколько дальше своего учителя, в том, что он, обеспечив себя, с некоторых пор почти не практиковал, а зарабатывал писанием книг - потому и мог себе позволить глубже, чем Фрейд, проникнуть в сущность человека. (Правда, Фромму приходилось оправдывать свое сидение в Америке - об этом дальше.)

Льву Николаевичу, не могшему жить вне России, приходилось оправдываться разве что в продолжении сожительства с Софьей Андреевной, хотя десятки лет он вполне осознавал, что выверты его жены - болезнь нравственного свойства. Но он не зарабатывал психотерапией и остался в России. Потому мысль о том, что вожди на поверку оказываются ничтожествами (во всех смыслах) для Льва Николаевича Толстого была вполне естественна. (Напомним, что Лев Толстой закончил "Войну и мир" прежде, чем Зигмунд Фрейд научился левую руку отличать от правой.) Лев Николаевич считал сверхвождя ничтожеством, напоминающим ребенка, который дергает за веревочки, привязанные внутри кареты, и при этом воображает, что управляет каретой именно он. Превосходство сверхвождя над элементами толпы в том, что он лучше чувствовует, в какую сторону веет дух времени, и с большей готовностью вместе с ним и дрейфует! То есть является как бы исполнителем некоего сверхсверхвождя, возможно и не выставляющегося!

Толстой хотя и жил прежде Фрейда и Ле Бона, но обогнал их обоих, потому что в такой концепции снимаются противоречия гипотез и Фрейда, и Ле Бона.

И Фрейд, и Ле Бон, и Толстой умом понимали стадность исполнителей, но в оценке вождей разошлись. Для Фрейда вождь - такой же, как и элементы братства, для Ле Бона он - личность, а для Толстого вождь - ничтожество. Что закономерно: Фрейд был гипнотизером, героем-любовником, в которого влюблялись даже через окошечко, а в Толстого страстно никто влюблен никогда не был, хотя он по всем параметрам - интеллект, физическая сила, порядочность - превосходил современных ему героев-любовников (см. "КАТАРСИС").

Практика психокатарсиса, исцеляющий эффект от удаления мусора внушений, полученных от вождей, ощутим и не оставляет места для сомнений в гипнотических способностях ярких некрофилов, которые способны подавлять исполнителей, навязывать им тексты приказов одним только своим желанием, и, пожалуй, - одним только своим существованием.

С другой стороны, мусор внушений способен лечь только на уже замусоренное место, на нераскаянные ложные представления, унаследованные от предков, некие самооправдания древних преступлений, на - и в этом с Фрейдом можно согласиться - некий корневой невроз, один из глубинных - оставшуюся со времен протоорды психическую травму.

***

Итак, теория стаи ни Ле Боном, ни Фрейдом, ни даже Толстым воссоздана не была.

Фрейд совершенно верно указал на невротичность поведения людей, показал, что жизнь людей - не более чем навязчивое повторение того, что уже было прежде, повторение травм, появившихся прежде детства, возможно, еще до возведения египетских пирамид.

По Фрейду, человеческое общество состоит только из одного типа людей - братьев. Отцами-вождями становятся в очередь, выйти же из орды - дело техники: надо лишь оплатить консультации специалистов Психоаналитического общества.

У Ле Бона есть не одни только братья, отличающиеся друг от друга заученной информацией, но - вожди (воплощение цивилизованности) и толпа.

У Толстого кроме исполнителей угадывается некий сверхсверхвождь, а воплощенный вождь - не более чем исполнитель. Сопротивляющийся неправде - тоже исполнитель, только понявший. О принципиальном отличии исполнителя и сопротивляющегося Толстой не говорит.

Теория стаи же оперирует четырьмя в определенном смысле не сводимыми друг к другу типами:

- вождь;

- исполнитель;

- неугодник;

- курьер.

Несмешиваемость этих типов - относительна. С одной стороны, вождь - исполнитель у сверхвождя, а рядовой исполнитель может быть вождем в своей семье; неугодник же - это недоформировавшийся курьер. С другой стороны, из курьера вождь не получится точно; неугодник же может стать или исполнителем, или курьером. Исполнитель - он и есть исполнитель, хотя и может пасть до уровня вождя. Или через покаяние дорасти до неугодника. Курьером же, минуя стадию неугодника, не стать.

В смысле различения духовных категорий людей в обществе Лев Николаевич Толстой зашел намного дальше, чем Фрейд. Если говорить о "Войне и мире", самой подсознательной его работе, то в первой молодости поклонявшийся Наполеону полунеугодник Пьер через ряд мытарств и самопостижений дорос если не до курьера, то до зрелого неугодника Петра Кирилловича, противоставшего Наполеону - сверхвождю.

Глава седьмая. ТРЕХЦЕНТРОВЫЙ МИР

Толстой - не единственный неугодник на планете. Подобно тому, как и Наполеон - не единственный сверхвождь в истории человечества. Были сверхвожди, психологически ему подобные, но были и другого типа.

Все существующие курсы истории недостаточно глубоки потому, что в них вожди и сверхвожди психологически не различаются - а между тем они бывают двух основных типов: "внешники"note 9 и "внутренники"note 10. Соответственно, и иерархии, их обслуживающие, бывают или "внешнические", или "внутреннические". Исполнители, составляющие эти иерархии, тоже разные: одни, как и их предки, предпочитают служить "внутренникам" типа Наполеона, другие - "внешникам" типа Гитлера или Сталина.

Стаи, обслуживающие как вождей-"внешников", так и вождей-"внутренников", в основе основ идентичны - иерархичность, неспособность унять себя и свои ассоциативно-эстетические предпочтения - но во многом они и различны. Гитлер (Сталин и т. п.) не похож на Наполеона (Ганнибала и т. п.). Гитлер был бессребреником, Сталин и вовсе спартанец, а вот Наполеон млел от вида золота и предметов роскоши. Гитлер был склонен к неприкрытому произволу (расстрел на месте без суда), при Наполеоне хотя тоже расстреливали, но тому предшествовало составление бумаги. Гитлер ценил бескорыстную преданность, Наполеон не скупился на миллионы золотых франков. Наполеон начал с Конституции и сводов законов, которые преграда для многих, но не для ярких жуликов (не в первом поколении), Гитлер жулье объявил вне закона - у него властвовал другой тип стайных индивидов.

Список можно было бы продолжить, но и без того понятно, что вожди-"внешники" отличаются от вождей-"внутренников" множеством предпочтений, черт и черточек, которые отнюдь не случайны, вовсе не хаотичны, но закономерны и взаимосвязаны.

Вожди познаются по своим последователям - но отнюдь не по философским убеждениям.

"Внешники" - это те, которые заставляют и которых заставляют - силой внешних органов, или принуждают хотя бы угрозой побоев и смерти. При сталинском социализме человека, пожелавшего жить на собственные, честно заработанные сбережения, не работая, ожидали репрессии извне - тюрьма и конфискация имущества, сопровождаемые избиениями. И люди шли и работали: "внешники" с одним чувством, а "внутренники" - с другим. "Внутренник" работал с отвращением, а вот "внешник" - со специфическим чувством удовольствия, подобно тому известному роду женщин, который, перефразируя известное изречение, "без кнута, как без пряника".

"Внутренники" не заставляют и не угрожают - они впиваются в нутро людей рекламой и идеологией, внушая, что жизнь тем полнокровнее, чем большим числом ненужных для души предметов они будут обладать. А иссушающая душу однообразная работа на конвейере (по принципу разделения труда, вместо разнообразной и потому творческой работы, скажем, на земле) и есть шанс жить полноценно. И человек идет и исполняет ненужную ему работу - со своеобразной радостью. Карьера, дающая увеличение дохода, но извращающая все остальные стороны жизни, обожествляется. Карьера же достигается только подхалимством, "успехами" в подсознательном отождествлении даже не с начальником, а со сверхвождем. "Внешнику" все эти "ценности" чужды, и он при вожде-"внутреннике" несчастен.

Во "внешнике" эксплуатируется трусость и страх - следствие нарушения предками прежде всего заповеди "не убий".

Во "внутреннике" - жадность, следствие нарушения предками прежде всего заповедей "не пожелай" и "не кради".

Разумеется, большинство населения - "болото", они становятся "внешниками", если пришел вождь-"внешник", и "внутренниками", если вождь или сверхвождь - "внутренник". Принадлежность к "болоту", "внешникам" и "внутренникам" выявляется только при смене сверхвождя - "болото" из стана в стан (из невроза в невроз) переходит без надрыва. Их равнодоступность любого рода вождям объясняется не способностью приспосабливаться, а равнопреступностью. О "болоте" для упрощения в этой книге упоминается мало - поскольку оба подробно рассмотренные исторические среза - 1812 и 1941 годы - взяты из эпох сверхвождей.