Тед Чан - Если 2003 № 11

• Название: Если 2003 № 11
• Автор: Тед Чан
• Жанр: Научная Фантастика

Нина НЕНОВА. БЫЛ И ДРУГОЙ

«Нет, весь я не умру», — понимает астронавт, пожив на этой странной пустынной планете.

Джин ВУЛФ. ТОЧКА ЗРЕНИЯ

И вновь бегущий человек…

Тед ЧАН. ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ

Подлинная история ее возведения, рассказанная самим участником.

Майкл СУЭНВИК. МЕДЛЕННАЯ ЖИЗНЬ

За этот рассказ в нынешнем августе писатель получил премию «Хьюго».

Джон БОДЕН, Рон КОЛЛИНЗ. ПОКА ВЕРТЯТСЯ КОЛЕСА

Красивая, умная, преданная, выносливая! Просто мечта, а не… машина.

Александр ТЮРИН. ЧЕЛОВЕК, НЕ УМЕВШИЙ КАК СЛЕДУЕТ ЛЕТАТЬ

…но получивший другой, не менее полезный навык.

Евгений ПРОШКИН. ПЕРЕСАДКА

Чтобы стать молодым и успешным, необязательно прыгать в кипяток. Есть технологии более щадящие.

Александр ГРОМОВ. СИЛА ТРЕНИЯ КАЧЕНИЯ

Триста километров пути по пересеченной местности с трехсоткилограммовым грузом — такая миссия выпала бывалому дипкурьеру.

Майк РЕЗНИК. СЛОНЫ НА ПЛАНЕТЕ НЕПТУН

Родина слонов, оказывается, не там, где мы думали.

Александр РОЙФЕ. И СЕЛИ ОНИ В РАКЕТУ…

…или Этапы большого пути.

Евгений ХАРИТОНОВ. БАЛКАНСКИЙ «ОАЗИС»

Хотелось бы, конечно, чтобы было без кавычек, но не так все гладко в болгарской НФ.

Виктор МЯСНИКОВ. ПОГРАНИЧНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ

Зачем фантастика мэйнстриму?

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Зачем мэйнстрим фантастике?

РЕЦЕНЗИИ

Осень выдалась не слишком урожайная.

КУРСОР

Последние фестивали года и другие новости.

ВИДЕОДРОМ

Фантастические телешоу на экране… Без-Основательные экранизации… Возвращение на Дюну.

Сергей ПИТИРИМОВ. ХИППИТОПИЯ

…возможна только после вселенской Чумы, считает знаток поп-арта Пэт Мэрфи.

Владимир УСПЕНСКИЙ, Валентин ШАХОВ. ВСЕ НА ВЫБОРЫ!

Предвыборная кампания в самом разгаре, а мы уже знаем состав грядущей Думы.

ПЕРСОНАЛИИ

Вся правда об авторах этого номера.

---

— Она, твоя Диана, часто приходила на этот берег. Сидела, обхватив руками колени, и долго смотрела на реку. Может быть, на том самом месте, где сейчас сидим мы. Только сорок восемь лет назад. Можешь себе представить?

— Ничего не хочу себе представлять! — воскликнул Тано. — Ничего!.. Объясни мне, что случилось!

— Я знал: ты не выдержишь… — быстро поднялся Сам. — Ну что ж, выслушай, например, такое объяснение. На пути сюда ты попал в зону разреженного времени, или сжатого, или черт его знает какого. Для тебя в этой зоне прошло всего несколько месяцев от старта до приземления, а здесь — почти полвека!.. Да ты и сам знаешь: по остаткам базы видно, что ее строили очень давно. База для людей из твоей экспедиции!

— И не было никакого другого звездолета, да, Сам? Ты прилетел с ними.

— С ними?.. Ну, конечно. Меня включили в состав экспедиции в последний момент, поэтому ты меня не знаешь… может быть. А не найдя тебя на планете, твои товарищи единодушно объявили: «Погиб где-то в бескрайних просторах Космоса»! Осмотрелись, изучили обстановку, им тут совсем не понравилось. Совершенно не понравилось! И всего через месяц они улетели. А я остался.

— Почему?

— Почему, почему!.. Разве тебе это интересно? Да тебе наплевать на судьбу толстого, жалкого старикашки. Или я не прав?

Тано старался не смотреть на него. Поправил без нужды воротничок рубашки, пригладил свалявшиеся, все еще влажные волосы и под конец, не без колебаний, попросил:

— Расскажи мне… о Диане.

— Она тоже решила, что ты погиб, — охотно начал Сам. — Сначала даже плакала, как полагается, но быстро успокоилась. С другим.

— С кем?

— Да со мной, Тано! Тогда я был совсем молодым, стройным, с модной бородкой, словом, очень похож на тебя… видимо, потому мне и повезло. — Сам цинично захихикал: — Красивая дамочка, нет слов!

Тано вскочил, как ужаленный:

— Мерзавец!

— Я не заставлял ее. Она сама бросилась мне на шею. Бешеный темперамент… Ну, да что тебе рассказывать? Ты не хуже меня знаешь.

Задрав голову, Сам откровенно любовался страданиями Тано. Но странно: глубоко в душе Тано осознавал, что его страдание, по существу, не такое уж искреннее, что он больше изображает его, по обязанности, напоказ, причем не только перед своим единственным зрителем, но и перед самим собой. Словно жаждет убедиться в своей не пошатнувшейся способности переживать, иметь личную духовную драму, не связанную с примитивным страхом за собственное существование. А правда состояла в том, что внутри него было тихо, тихо… И пусто. Тано посмотрел на свои драматически сжатые кулаки и с чувством, что совершил предательство, тихонько разжал их.

— Так-так, — неприязненно процедил Сам. — А ты соображаешь! Твоя… или, точнее, наша Диана, уже бабушка, беззубая и сморщенная, если вообще жива, в чем я сильно сомневаюсь. Это все равно что драться за труп. Не стоит, я с тобой согласен. Честно говоря, она еще на Земле начала свыкаться с мыслью о твоей «космической» гибели. Да и кто мог предположить, что сигналы от тебя перестали поступать только из-за попадания в какую-то там идиотскую зону? Но твоя мать… она сошла с ума от скорби! Рассудок не выдержал…

Тано вдруг поднес руку ко лбу и застыл в этой позе, от волнения затаив дыхание.

— Подкосило тебя, а? — подергал его за штанину Сам. — Терпи, звездолетчик.

— Нет! Нет! Слушай, сюда еще прибудут люди! Как я сразу не сообразил!

— Что ты несешь, души у тебя нет! Я тебе толкую про ужасную участь твоей матери, а ты…

— Сообщение! — Тано почти дружески похлопал толстяка по плечу. — Ведь сразу же по прибытии сюда я отправил свои точные координаты. На Земле их уже получили. Там сообразят, что произошло смещение во времени, и прилетят. Скоро! Поскольку теперь, спустя столько лет, наверняка построены более быстрые и совершенные звездолеты!

— Ха! Получили, как же. А ответ?

— Ответ должен был прийти через девять дней… но проклятые роботы угнали звездолет!

— И ты веришь в эту нелепицу? — удивленно спросил Сам. Он тоже встал и, вытерев нож о рукав, церемонно заткнул его Тано за пояс. — Все же еще не поздно предпринять что-нибудь… человеческое.

— Гляжу, тебе очень хочется от меня отделаться, — скривил губы Тано. — Чем я тебе помешал?

— Ты мешаешь мне быть Самом. И именно поэтому я не отделаться от тебя хочу, а сберечь.

— Да иди ты к черту со своими постоянными загадками и враньем!

— Почему бы тебе не заставить меня сказать правду? Есть много способов, — и Сам красноречиво кивнул на нож.

— Правду, правду! — взорвался Тано. — Ты же понял, что мне не нужна правда! Но нарочно меня заводишь — все той же ложью!

— То есть ты на меня злишься, что я вру не слишком убедительно?

— Думай, что хочешь. Только мне об этом не говори… если тебе жизнь дорога!

— Мне дорога моя жизнь? — притворился или искренне изумился Сам. — Да здесь только твоя представляет хоть какую-то ценность… Однако если вовремя ее не оборвать, то и она обесценится.

Он замолчал, озабоченно сморщив широкий лоб. Отряхнул одежду от песка, нагнулся, взял топор и, прихрамывая, побрел к лагерю. Тано двинулся следом.

— Ты знаешь, что непременно пойдешь туда, к пролому, ведь так? — Сам остановился и посмотрел на него властно, глядя прямо в глаза. — Знаешь, что пока ты человек, не сможешь смириться с неизвестностью. Хотя и понимаешь: в ней твое последнее убежище. Так что бессмысленно откладывать. Ступай сейчас!

— А они? — Тано неуверенной рукой показал на тела, белеющие поблизости, среди коричнево-желтого мха.

— «Они» уже не имеют для тебя значения. Нет смысла симулировать милосердие. На этой планете мы одни. Почти в той же степени, что и на Земле, только без всех этих лицемерных общественных правил, с помощью которых якобы возвышается человеческий дух.

— Но как же они останутся вот так… ни живые, ни мертвые! Может быть, им больно.

— Тогда давай остановим их сердца, — раздраженно предложил Сам. — Я топором, ты ножом…

— Нет!

— Вот видишь? Подожди: когда проголодаешься…

— Сам, — оборвал его Тано, — зачем ты выворачиваешь мне душу?

— Иногда это идет на пользу, — с горечью ответил тот. — Помогает от разных там жизнеутверждающих заблуждений… А я все же пойду и добью их — эти тела. Но, к сожалению, «разрешившиеся от бремени» флегмады неизлечимо заражены нашим генетическим кодом. Всего за четыре месяца они опять воспроизведут таких же.

— Стало быть, среди них есть и такие, которые воспроизвели твое тело, Сам! И другие, которые скоро воспроизведут мое!

— И что с того?.. В долине давно не осталось незараженных флегмад. Их «болезнь» передается по наследству. Эти твари не размножаются ни одним известным нам способом. Просто в момент распада они выкидывают не больше, чем по два-три зародыша, которые очень быстро достигают зрелости, и все повторяется.

— Сколько лет они живут?

— Они не живут! — процедил сквозь зубы Сам. — Они прозябают. В течение многих лет. Гораздо дольше, чем живет человек.

— Ты хочешь сказать, что, пока их вид существует на этой планете, они постоянно будут воссоздавать копии тел участников моей… нашей экспедиции?!

— Ничего я не хочу сказать, — вздохнул Сам. — Возможно, зараза сойдет на нет через несколько поколений. А может быть, флегмады будут эволюционировать… даже станут разумными.

— Но это же кошмар!

— Почему? Не исключено, что может получиться очень удачно. Новое общество из одиноких — то есть свободных — существ. С человеческими образами внутри!.. Ну ладно, иди, Тано, — в порыве сочувствия Сам положил руку ему на плечо. — У меня своя задача, а у тебя свой путь.

Тано кивнул старику и, побледнев, двинулся вверх по реке. Он понял, что увидит в проломе совсем недалеко от того места, где вчера пришел в сознание. Но все же он должен увидеть «непреложные» факты собственными глазами.

А вот и низкий склон, упирающийся коньком в подножие цепи из черных, свирепо ощетинившихся скал. Вот пролом, уводящий от долины, через который Тано больше не пройдет никогда. А вот и обломок скалы…

Он уперся руками в его изборожденную трещинами твердь. Напряг мышцы. Обломок даже не шелохнулся. Тано очистил ото мха нижнюю часть — решил сделать подкоп, чтобы скатить потом вниз по склону. Вынул нож и начал ковырять каменистую землю, но… Одному человеку было не под силу сделать подкоп под таким обломком! Он обошел его, глядя исподлобья, со страхом и ненавистью, словно камень был его злейшим врагом. Потом опять стал расчищать мох в надежде, что, может быть, обнаружит трещину пошире и тогда, просунув руку, хотя бы сможет нащупать то, что наверняка лежало, раздавленное, внизу. Но, к своему великому удивлению, наткнулся на чьи-то следы! Выходит, и Другой пытался сдвинуть обломок. Но, конечно же, тоже не сумел.