Фюстель Куланж - Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима

• Название: Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима
• Автор: Фюстель Куланж
• Издательство: Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-01968-4

Книга известного французского историка Фюстеля де Куланжа посвящена истории древних цивилизаций. Свое исследование автор начинает с изучения религии древних. По его мнению, «верования о душе и смерти» лежат в основе всех обычаев, обрядов, самого образа жизни древнего человека. Анализируя взаимоотношения между религией, законами и общественными институтами, Куланж пришел к выводу, что все более или менее значительные изменения в общественной жизни Греции и Рима были обусловлены изменениями, происходящими в сфере религиозных верований.

---

126

Удивительно, что современные историки представляют жеребьевку как изобретение афинской демократии; наоборот, этого строго придерживались при правлении аристократии. Жеребьевка так же стара, как архонт, и далеко не демократическая процедура. Известно, что даже во времена Луция и Демосфена в избирательных урнах были имена отнюдь не всех граждан, поскольку все еще сохранялось положение, согласно которому архонтами могли быть только эвпатриды или пентакосиомедимны. Из сочинения Платона становится ясно, какую идею преследовали древние люди, используя жеребьевку; они руководствовались религиозными представлениями, а не понятиями равенства. Необходимо отметить, что когда демократия одержала победу, то с помощью жеребьевки определялись архонты, не имевшие реальной власти, и стратеги, получившие реальную власть. (Примеч. авт.)

127

Марк Туллий Цицерон. О законах. (Пер. В.О. Торенштейна.)

128

Арвальские братья – римская коллегия 12 жрецов. В обязанности ее входили молитвы богам о ниспослании урожая и процветании общины граждан. Должность «братьев» была пожизненная; ни ссылка, ни плен не лишали их этого звания. Во главе их стоял ежегодно сменявшийся магистр; он в случае смерти одного из членов коллегии назначал ему преемника. Внешними отличиями их звания были венки из колосьев и белые головные повязки.

129

Если предмет спора вещь недвижимая (участок земли), то стороны с особыми обрядами отправляются на спорный участок, берут оттуда кусок земли, приносят его (вся эта процедура носит название manum consertio), и затем этот кусок фигурирует на суде как самый участок (Покровский И.А. История римского права). (Примеч. пер.)

130

Исключение составляли воины, находившиеся во время проведения церемонии в походе, однако цензор должен был иметь список их имен, чтобы зарегистрировать во время церемонии. Это засчитывалось как присутствие. (Примеч. авт.)

131

Квинт Гораций Флакк. Оды. (Пер. Н.С. Гинзбурга.)

132

Сцевола Гай Муций – легендарный римский герой, пытавшийся убить Ларса Порсену, царя этрусского города Клузия, который осадил Рим в 509 году до н. э. Сцевола пробрался в шатер Порсены, но по ошибке убил царского писца, который был одет дороже и красивее царя. Сцеволу схватили, и тогда он объявил Порсене, что он лишь первый из 300 римских юношей, поклявшихся ценою своей жизни убить Порсену. Когда герою стали угрожать пыткой и смертью, если он откажется раскрыть все детали замысла, Сцевола протянул правую руку в разведенный на алтаре огонь и держал ее там, пока она не обуглилась. Отвага римлянина так поразила Порсену, что его отпустили, и Порсена заключил с Римом мир.

133

В наши планы не входит рассказывать о многочисленных конфедерациях и амфиктиониях (название союза греческих племен, живших по соседству со святилищем общего высшего божества, объединявшихся для его защиты и общего жертвоприношения) Древней Греции и Италии. Мы только отметим, что они были в равной степени как религиозными, так и политическими союзами. Среди них не было ни одного, не имевшего общего культа и жертвоприношений. Они всегда встречались в храмах, в основном для совершения жертвоприношений. На эти встречи каждый из городов, входящих в союз, присылал делегатов. Они совершали жертвоприношение в честь общего бога и сообща вкушали приготовленную на алтаре плоть жертвы. Общая трапеза, священнодействия, молитвы являлись прочной основой этих союзов. То же самое происходило в Италии. Города Лация во время религиозного праздника сообща вкушали плоть жертвы. Такая же картина наблюдалась в этрусских городах. Следует отметить, что политические связи в этих союзах были несколько слабее, чем религиозные. Города, входившие в союз, сохраняли полную независимость. Они даже могли развязать войну друг с другом, но заключали перемирие на время проведения общих религиозных праздников. (Примеч. авт.)

134

Плутарх. Никий. (Пер. Т.А. Миллер.)

135

«Римляне полагают, что ни чей бы то ни было брак, ни рождение детей, ни порядки в любом частном доме, ни устройство пиров не должно оставлять без внимания и обсуждения, с тем чтобы каждый действовал по собственному желанию и выбору». Плутарх. Аристид и Марк Катон. (Пер. С.П. Маркиша.) (Примеч. авт.)

136

Эти законы существовали не слишком долго, но они еще больше доказывают, какое большое внимание уделяло государство сфере образования. (Примеч. авт.)

137

Афина Полиада – покровительница города.

138

Эрехтей – в древнегреческой мифологии царь города Афины.

139

Как утверждает Аристотель, обычай введен автором демократических реформ Клисфеном после свержения тирании Писистратидов, то есть около 508 года до н. э., как профилактическая мера против возможных новых тиранов; однако фактически он начал действовать несколько позже, после Марафонской битвы, когда народ, по словам Аристотеля, «почувствовал себя увереннее». Очень быстро остракизм превратился в метод решения межпартийных споров. В разное время остракизму были подвергнуты, помимо Аристида Справедливого, Фемистокл, Кимон; черепки с их именами, как и с именем Перикла и других, менее видных, деятелей были найдены при археологических раскопках в Афинах.

140

«Это так называемая «первая сецессия плебеев». Военная обстановка была очень напряженной: шли войны с вольсками, эквами и сабинами. В городе распространилась паника: Рим лишался значительной части военных сил, существовало даже опасение, что плебеи хотят основать самостоятельное государство». Фролов Э.Д. С.И. Ковалев и его «История Рима».

141

«Боги и богини, населяющие море и сушу, к вам обращаюсь с молитвой: да будет все, что под моим командованием совершено, свершается и свершится, ко благу моему, римского народа и плебса, союзников и латинов, которые на земле, на море, на реках властью и ауспициями народа римского и моими, будьте им благими помощниками, возвеличьте добрым успехом, верните домой здравыми и невредимыми, победителями, победившими злых врагов, украшенными трофеями, нагруженными добычей и справляющими со мною триумф, дайте возможность отомстить недругам и неприятелям; даруйте мне и народу римскому показать нашу силу на карфагенском народе, который замышляет против государства нашего». Тит Ливий. История Рима от основания города. XXIX, 27. (Пер. В.М. Смирина.) (Примеч. авт.)

142

Аристотель. Политика. III, 8. (Пер. С.Л. Жебелева.) (Примеч. авт.)

143

Геродот. История. Кн. IV, 161. (Примеч. авт.)

144

Плутарх. Ликург и Нума. 2. (Пер. С.П. Маркиша.) (Примеч. авт.)

145

Там же.

146

«Из многочисленных нововведений Ликурга первым и самым главным был совет старейшин. В соединении с горячечной и воспаленной, по слову Платона, царской властью, обладая равным с нею правом голоса при решении важнейших дел, этот совет стал залогом благополучия и благоразумия. Государство, которое носилось из стороны в сторону, склоняясь то к тирании, когда победу одерживали цари, то к полной демократии, когда верх брала толпа, положив посредине, точно балласт в трюме судна, власть старейшин, обрело равновесие, устойчивость и порядок: двадцать восемь старейшин теперь постоянно поддерживали царей, оказывая сопротивление демократии, но в то же время помогали народу хранить отечество от тирании». Плутарх. Ликург и Нума. (Пер. С.П. Маркиша.)

147

Геродот. История. Кн. VI, 56, 57. (Примеч. авт.)

148

Вот что сообщает нам об этом событии Тит Ливий: «Все по порядку клянутся, утешают отчаявшуюся, отводя обвинение от жертвы насилия, обвиняя преступника: грешит мысль – не тело, у кого не было умысла, нету на том и вины. «Вам, – отвечает она, – судить, что причитается ему, а себя я, хоть в грехе не виню, от кары не освобождаю; и пусть никакой распутнице пример Лукреции не сохранит жизни!» Под одеждою у нее был спрятан нож, вонзив его себе в сердце, налегает она на нож и падает мертвой. Громко взывают к ней муж и отец. Тело Лукреции выносят из дома на площадь и собирают народ, привлеченный, как водится, новостью, и неслыханной, и возмутительной. Каждый, как умеет, жалуется на преступное насилие царей. Все взволнованы и скорбью отца, и словами Брута, который порицает слезы и праздные сетования и призывает мужчин поднять, как подобает римлянам, оружие против тех, кто поступил как враг. Храбрейшие юноши, вооружившись, являются добровольно, за ними следует вся молодежь. Затем, оставив в Коллации отряд и к городским воротам приставив стражу, чтобы никто не сообщил царям о восстании, все прочие под предводительством Брута с оружием двинулись в Рим. Когда они приходят туда, то вооруженная толпа, где бы ни появилась, повсюду сеет страх и смятение; но вместе с тем, когда люди замечают, что во главе ее идут виднейшие граждане, всем становится понятно: что бы там ни было, это – неспроста. Столь страшное событие и в Риме породило волнение не меньшее, чем в Коллации. Со всех сторон города на форум сбегаются люди. Едва они собрались, глашатай призвал народ к трибуну «быстрых», а волею случая должностью этой был облечен тогда Брут. И тут он произнес речь, выказавшую в нем дух и ум, совсем не такой, как до тех пор представлялось. Он говорил о самоуправстве и похоти Секста Тарквиния, о несказанно чудовищном поругании Лукреции и ее жалостной гибели, об отцовской скорби. К слову пришлись и гордыня самого царя, и тягостные труды простого люда, загнанного в канавы и подземные стоки. Римляне, победители всех окрестных народов, из воителей сделаны чернорабочими и каменотесами. Упомянуто было и гнусное убийство царя Сервия Туллия, и дочь, переехавшая отцовское тело нечестивой своей колесницей; боги предков призваны были в мстители. Вспомнив обо всем этом, как, без сомнения, и о еще более страшных вещах, которые подсказал ему живой порыв негодования, но которые трудно восстановить историку, Брут воспламенил народ и побудил его отобрать власть у царя и вынести постановление об изгнании Луция Тарквиния с супругою и детьми». (Пер. В.М. Смирина.)