И Крупеникова - Предел бесконечности

• Название: Предел бесконечности
• Автор: И Крупеникова
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Да, - кивнул индивид и внятно добавил. - Но мне обстановка там, - он показал на скрытую за деревьями колючую проволоку, - не нравится.

Мне тоже, - подумал Орион, вспомнив про отключенную сигнализацию, но предложение Глеба было разумным, и спорить он не стал.

Мертвая ограда безропотно пропустила мужчин на территорию секретного объекта. Они прошли в зарослях по периметру, пока не показались очертания дороги, ведущей к зданию лаборатории. Глеб сделал знак укрыться в кустарнике. Орион не понял причины маневра, но указание выполнил. В безмолвии потекли минуты.

- Почему мы затаились? - шепотом спросил молодой человек, не дождавшись от друга объяснений.

- Моторы, - тихо ответил Глеб. - Пять или шесть крупных машин.

Скоро и Орион услышал приближение грузовиков. В сумраке появились дрожащие пятна фар. От лаборатории друзей отделяло метров семьсот, но даже с этого расстояния было видно, как пять фургонов остановились полукругом перед основными воротами, и из них высыпали люди в блестящих костюмах химической защиты. Гром взрыва встряхнул апрельскую ночь. Зашумели перепуганные птицы. Эхо прокатилось по лесу и завязло в кронах.

- Зачистка, - выговорил Орион, не веря своим глазам.

- Охрану вывезли заранее, - подсказал Глеб.

- Там же люди!

Глеб ухватил друга за рукав и притянул к земле.

- Не высовывайся. Про нас не знают, но лучше не создавать щекотливых ситуаций.

Еще полтора часа мужчины лежали в укрытии и наблюдали, как солдаты в специальной униформе выводят и выносят людей и рассаживают их по фургонам. Орион до боли в глазах всматривался в далекие силуэты. Несколько теней показались ему похожими на нескладную фигуру Филиппа. Но насмешница-ночь обезличила всех.

Три машины уехали, возле двух оставшихся выстроились солдаты.

- Сейчас начнут прочесывание, - обречено вздохнул Орион.

- Вряд ли. Официально нас на базе вообще не было. Даже тебя Филипп не включил в кадровый реестр, - Глеб позволил себе расслабиться. - Люди будут помнить нас, но для бюрократической машины мы навсегда останемся "невидимками".

- Наверное... Куда это их понесло?

Военные возвращались в здание.

Вскоре ахнул новый взрыв. За ним другой. Третий.

- Это внутри, - Глеб припал ухом к земле. - Решили не церемониться и громят все скопом.

- Я не заметил, чтобы Филипп выходил, - Орион напрягся всем телом, будто надеялся одним рывком перенестись в горящую лабораторию.

- Всё. Поздно, - прошептал Глеб.

Орион прижался виском к влажному душистому мху.

- Я ненавижу это слово - "поздно". Я опоздал дважды, и двое погибли из-за меня! Стас и.. доктор Жулавский.

Глеб перевернулся на бок и опустил ладонь на его руку.

- Как бы ты ни был силен, отважен, умен, остаются вещи, которые влияют на тебя, а ты на них никак не можешь повлиять. Не вини себя. Просто - помни.

- Мне больно, Глеб.

- Я знаю, братишка. Держись. Ты нужен Анне, Ростиславу и Всеволоду. Спрячь свою боль ради них. Они тебя слышат. У вас впереди большая жизнь и вам предстоит пройти ее вместе.

- А ты и Тамара? - Орион поднял голову.

- Земля - это бескрайний простор добра, ненависти, безразличия, любви, тупиков и открытий. И все мы - частица дива человеческого. Того самого, которое не разглядели на земле ни Ольга, ни ее сын... Дорог много, только выбирай. Сначала мы с Томой заглянем домой, я обещал отцу вернуться к посевной. Проводим вас до города и как раз успеем. А там решим, куда дальше.

- Я хочу верить, что наши дороги где-нибудь пересекутся.

- Я тоже. Земля, брат, она круглая!

___________________

Глеб и Тамара вышли к реке. Черныш тотчас влез в воду, облаял водомерок и, выскочив на берег, кинулся по лугу за молодой бабочкой.

- Глеб, а Глеб, - девочка смахнула с лица распущенные русые волосы. - А все-таки, где твой горизонт?

- А во-он он, впереди.

Она звонко рассмеялась.

- Неправда. Ты говорил, что горизонт возле леса, потом - у реки. Мне кажется, что ты давным-давно прошел сквозь него. Как в песне, которую ты мне однажды спел.

Он, прищурившись, посмотрел вдаль.

- Да-а. Предел бесконечности. Он вокруг нас, и он остается впереди.

- Ага, - в больших синих глазах заблестела хитринка. - А знаешь, что я думаю? Я думаю, что каждый человек должен стать горизонтом. Как ты. И не спорь! - она взяла его за руку и развернула к себе лицом. - Ты стал горизонтом для Ориона, Анны, для Ростислава и Всеволода, для ученых в лаборатории, даже для дразнилки-Димки. И для меня.

Глеб изумленно смотрел на Тамару.

- Мы с тобой как две колеи на дороге: идут себе рядом и идут, - продолжала Тома с едва заметной грустью в бодром голосе, - но они никогда не пересекаются. А я так не хочу. Мне пора стать взрослой и сильной... Я вот что сделала.

Он перевел взгляд на ее открытую ладошку и вздрогнул. Черный камень, обвитый четким узором лежал на девичьей руке.

- Ты нарисовала? - у него перехватило дыхание. - Как? Когда?

- Когда мы победили вирус. Я хотела, чтобы мама Анны и Филиппа пришла и посмотрела на нашу землю, увидела все наши цветы и оживила свой. Только вот, Тамара запнулась, - теперь мне кажется, что я ее по-другому нарисовала. Ее цветок был сделан из звезд, а я его изобразила по-нашему, по-земному. Это неправильно?

Глеб задумался. Мгновенный порыв завязался в словах, и он медленно спрятал в своей руке юную ладонь с черным кристаллом.

- Знаешь, Тома, ведь две калии - это одна дорога. Им не нужно пересекаться, они всегда вместе. Как два крыла у птицы. Не будет одного птица не полетит. Когда ты станешь взрослой, у нас с тобой родится дочка. И мы научим ее быть такой же доброй, искренней и чуткой, какой ты представляешь Ольгу. Так для нас будет правильно. А альтернативное начало жизни - это дело Земли.

Тамара глубоко вдохнула теплый майский ветер и улыбнулась.

- Тогда я подарю камушек реке. Пусть земля сама создаст Ольгу. Если захочет!

И крошечный кристалл с тонким плеском опустился в речные воды.

_______________________

РАССКАЗЫ

КОГДА ДЫШАЛ МОРОЗОМ МЕСЯЦ-МАЙ

Посвящается всем растениям северо-запада и средней полосы России,

пострадавшим от небывалых холодов 2-11 мая 1999 г.

Солнце взошло. И ветер сегодня теплый. Эй, просыпайся, молодежь, пора утро встречать. Нынче май славный - все по закону: ночью зябко, а день добрый. Воды у матушки-земли вдоволь, пей - не хочу. Водица родимая по жилкам гуляет, благолепье! Люблю я эту весеннюю пору. Каждый год новый лист раскрываю, будто первый раз, когда только-только из-под земли ростком выбился. Вы, молодняк, годков через двадцать это оцените, а пока щурьтесь, щурьтесь, да не забудьте ветру поклониться да листочки на восток обратить. Солнце ждать не станет, лучом как кистью махнет, и за горизонт. А для нас солнышко - сама жизнь. Это лишь кажется, весна и лето не спешат. Траву перерасти не успеете, а они нам сентябрьский поцелуй, и след простыл.

А вот и соседи пробудились. Здравия всем и долгих лет! Как самочувствие, Дубок?... Увлекся, последние сплетни впитывает. Подрос, окреп, выкормыш человеческий. Мы тут в сквере так его зовем. Он не обижается, смеется. Никто до него у нас смеяться не умел. Видать, от людей перенял. Славный он малый. Позапрошлый год его в сквер в кадке принесли. Человек-мужчина - большой шаг я сразу определил: взрослый. И человек-женщина - росток совсем, ребенок то есть. Родитель и его отпрыск. Не спрашивайте меня, как я людей угадываю. Слышу, чую - это мне от предка досталось, Лесной Березы. Я его память по сей день храню.

Человек-мужчина начал землю тревожить, прямехонько над моими корнями. Я уж грешным делом чуть не завопил, а ну как подрубит. Но нет. Он ко мне своего выкормыша подсаживает и говорит. Ласковое что-то он говорил, нежное. До сих пор диву даюсь: странные существа - люди. Собак, кошек в домах приживают, знаю. Птиц в клетки запирают, рыб в банках с водой держат, даже цветы у них на окнах живут. А тут - деревце. Причем любили его не меньше, чем кошку или щенка. Я это по их теплу угадал. Точь-в-точь то же тепло, что у человека-женщины, которая каждое утро здесь проходит, и рядом с ней собака.

Дубок хилый был, хуже и придумать нельзя. Где ж ему здоровым расти! В кадке-то да в четырех стенах, без солнца, без родни. Добре, что людям хватило смекалки настоящей земле его отдать. Мы с Липой долго выкормыша в чувство приводили. Он ведь даже говорить не умел и нас понимал с трудом. Но ничего, выжил. И прошлый май выдержал.

Здесь его корешки, рядом. В моих корнищах запутались. Ничего, тесно не будет. А когда он в великана-дуб превратится, я уступлю. Время мне придет уступить. Нет, мне не жаль, напротив. Знаю, доброе дерево мое место на земле займет.

Послушаю, как там брат-Липа... Молчит. Э-эх. Сам я уж полвека на земле стою, а ведь как поросль несмышленая жду чуда: вдруг очнется друг, ответит. Напрасно. Мертвы корни, мертв прошлогодний срубок. Но все-таки где-то глубоко жизнь теплится. Одна почка набухла. Земля позволит, так следующей весной вытянется росток.