Журнал «Если» - «Если», 1992 № 02

• Название: «Если», 1992 № 02
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Газета «Московские новости»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

Карин Андерсон. Тартесский договор.

Павел Гуревич. Цена предвидения.

Клиффорд Саймак. Способ перемещения. Роман.

Леонард Никишин. Мы неизбежно встретимся. Вопрос где и когда?

Филипп К. Дик. Самозванец.

Александр Рубцов. Тоска по Акакию Акакиевичу.

Роберт Шекли. Рабы времени.

Роберт Хайнлайн. Кукловоды. Роман.

Александр Асмолов. Бремя свободы.

Александр Корженевский. Если бы Хайнлайн стал президентом.

---

Короче, думать об этом — только забивать голову. Если Мэри была уитманиткой или выросла в их среде, это ее дело. И уж конечно, я не допущу, чтобы какая-то там культистская философия нарушала согласие в семье.

Вечером этого дня в хижине не оказалось Пирата, который всегда, когда начинало темнеть, приходил к нам.

— Вдруг его сцапает лиса? Если ты не возражаешь, я выгляну и позову его. — Мэри направилась к двери.

— Накинь что-нибудь, — крикнул я. — Там холодно!

Мэри вернулась в спальню, надела пеньюар и вышла за дверь. Я подбросил дров в камин и отправился на кухню. Раздумывая над меню, я услышал голос Мэри: «Вот негодник! Ну что же ты? Я же из-за тебя беспокоюсь». Таким тоном отчитывают только маленьких детей и кошек.

— Тащи его сюда и закрой дверь! Только пингвинов не пускай! — крикнул я из кухни.

Мэри ничего не ответила. Не услышав стука двери, я вернулся в гостиную. Жена стояла у порога, но Пирата с ней не было. Я хотел что-то сказать, и тут поймал ее взгляд. В глазах Мэри застыл невыразимый ужас.

— Мэри! В чем дело?

Она вздрогнула, словно только что меня заметила, и бросилась к двери. Двигалась Мэри как-то судорожно, рывками, а когда она повернулась ко мне спиной, я увидел ее плечи.

Под пеньюаром торчал горб.

Не знаю, как долго я стоял на месте. Наверное, лишь долю секунды, но в памяти это мгновение запечатлелось раскаленной до бела вечностью. Я прыгнул и схватил ее за руки. Мэри обернулась, но теперь я увидел в ее глазах не бездонные колодцы ужаса, а два мертвых омута.

Она попыталась ударить меня коленом, но я изогнулся, и мне досталось не так сильно. Да, я знаю, что опасного противника бесполезно хватать за руки, но ведь это была моя жена.

Однако у «кукловода» подобных сомнений на мой счет не было. Мэри — вернее, эта тварь — пыталась прикончить меня, используя все свое — ее — умение, а мне приходилось думать, как бы не убить жену. Не дать ей убить меня, суметь уничтожить паразита, не дать ему перебраться ко мне — не так-то это просто, когда обо всем нужно думать одновременно.

Борясь, мы повалились на пол. Мэри оказалась сверху. Она попыталась меня укусить, и пришлось ударить ее головой в лицо.

Мне удавалось сдерживать ее только потому, что я был сильнее. Затем я попытался парализовать ее, воздействуя на болевые точки, но она знала их не хуже меня, и мне еще повезло, что я сам не оказался парализованным.

Оставалось одно: раздавить самого паразита. Но я уже знал, какое жуткое действие это оказывает на носителя. Мэри может умереть, но даже если она останется в живых, последствия будут ужасны. Нужно было лишить ее сознания, снять паразита и лишь потом только убить… Согнать его огнем или стряхнуть.

Согнать огнем…

Однако додумать я не успел, потому что Мэри впилась зубами мне в ухо. Я перекинул правую руку и схватил паразита.

Никакого результата. Пальцы наткнулись на плотный кожистый панцирь — все равно что футбольный мяч пытаться раздавить. Попробовал поддеть его, но он держался как присоска: я даже палец не мог просунуть.

Мэри, однако, тоже времени не теряла, и мне здорово от нее досталось. Я сумел перевернуть ее на спину и, все еще сжимая в захвате, умудрился встать на колени. Пришлось освободить ее ноги, чем она тут же воспользовалась, но зато я сумел перегнуть Мэри через колено, поднялся и волоком потащил ее к камину.

Она билась, как разъяренная пума, и едва не вырвалась. Но все же я дотащил ее, схватил за волосы и выгнул плечами над огнем.

Я хотел только обжечь паразита, чтобы он, спасаясь от жара, отцепился. Но Мэри так яростно сопротивлялась, что я потерял опору, ударился головой о верхний край камина и уронил ее на раскаленные угли.

Она закричала и выпрыгнула из огня, увлекая меня за собой. Еще не очухавшись от удара, я вскочил на ноги и увидел, что она лежит на полу. Ее прекрасные волосы горели.

Пеньюар тоже вспыхнул. Я бросился гасить огонь руками и обнаружил, что паразита на ней уже нет. Обернувшись, я увидел его на полу у камина. Рядом, принюхиваясь, стойл Пират.

— Брысь! — крикнул я. — Пират! Пошел вон!

Кот поднял голову и бросил на меня вопросительный взгляд. Я снова повернулся к Мэри и, убедившись, что нигде больше не тлеет, вскочил. Чтобы не брать паразита голыми руками — слишком рискованно, — нужен совок…

Пират застыл в какой-то неестественно жесткой позе, а паразит уже устраивался у него на загривке. Я прыгнул и, падая, успел схватить кота за задние лапы, когда он, повинуясь воле титанца, сделал первое движение.

Хватать взбесившегося кота голыми руками по меньшей мере безрассудно, а удержать, если им управляет паразит, просто невозможно. До камина было несколько шагов, но он за считанные секунды разодрал мне когтями и зубами все руки. Последним усилием я отодрал кота от себя и швырнул его в огонь. Мех на нем вспыхнул, и паразит свалился на раскаленные угли. Я выхватил Пирата и положил на пол, но он уже не двигался.

Я вернулся к Мэри.

Она еще не пришла в себя. Я опустился на пол рядом с ней и заплакал.

За час я сделал что мог. Слева волосы у нее сгорели начисто, плечи и шея были в ожогах. Однако пульс бился, а дышала она хотя и неглубоко, но ровно. Я продезинфицировал и забинтовал раны и ввел ей снотворное. Затем занялся Пиратом.

Он лежал там же, у камина, но выглядел просто ужасно. Я думал, он уже мертв, но когда я тронул его рукой, Пират поднял голову.

— Извини, дружок, — прошептал я, и он тихо мяукнул в ответ.

Я обработал и забинтовал его, но побоялся вводить снотворное. После этого прошел в ванную и взглянул на себя в зеркало.

Ухо уже не кровоточило, и я решил его не трогать. Но руки… Я сунул их под горячую воду, заорал, затем высушил под струей воздуха, что тоже оказалось очень больно. Но забинтовать их я все равно не сумел бы, да и не хотелось: наверняка придется еще что-то делать.

В конце концов я вылил по унции крема от ожогов в две пластиковые перчатки и надел их на руки. В креме содержалось обезболивающее, и, в общем, стало терпимо. В первом часу ночи Пират умер. Я похоронил его сразу же — чтобы Мэри не видела, что от него осталось.

Я постоял немного над могилой, попрощался и пошел в дом. Мэри лежала без движения. Придвинув кресло к кровати, я сел дежурить. Старался не заснуть, но несколько раз, кажется, проваливался в полудрему. В общем, не помню.

20

Под утро Мэри начала ворочаться и стонать. Я обнял ее и зашептал:

— Я здесь, родная, здесь. Все в порядке. Сэм с тобой.

Она открыла глаза, и в них — уже знакомый мне ужас. Затем она увидела меня и чуть успокоилась.

— Почему ты в перчатках? — Мэри вдруг заметила на себе бинты; что-то в ее лице дрогнуло, и она вспомнила.

— Не бойся, родная. Я его убил.

— Убил? Ты уверен? Ты должен рассказать мне все. Я помню огонь — и…

— Извини, ничего другого мне уже не оставалось. Я хотел снять паразита, а по-другому никак не получалось.

— Я знаю, Сэм, знаю, дорогой. И очень тебе благодарна за то, что ты сделал. Ты снова меня спас.

— Ты хотела уйти, — сказал я, глядя ей в глаза. — Но как тебе это удалось? Когда паразит на спине, это конец, с ним невозможно справиться.

— Да мне и не удалось… Но я старалась изо всех сил.

Каким-то образом Мэри сумела воспротивиться воле паразита. Теперь я догадывался, кому обязан победой. Пусть она сдерживала паразита лишь чуть-чуть, но без этого я бы наверняка с ним не справился, поскольку просто не мог драться с Мэри так, как заслуживали ее боевые навыки.

— Сними перчатки. Я хочу посмотреть, что у тебя с руками.

Перчатки я снимать не стал, даже думать об этом не мог, потому что обезболивающее уже почти не действовало.

— Так я и знала, — мрачно произнесла Мэри. — У тебя ожоги еще хуже, чем у меня.

В общем, завтрак готовила она. Более того, она одна его и ела — мне самому ничего, кроме кофе, не хотелось. Но я настоял, чтобы она тоже пила много жидкости: ожоги на большой площади — это не шутка. Позавтракав, Мэри отодвинула от себя тарелку и сказала:

— Знаешь, Сэм, я ни о чем не жалею. Теперь я тоже знаю, каково это. Теперь мы оба знаем.

Я тупо кивнул. Как говорится, и в радости, и в горе…

Мэри встала.

— Видимо, надо возвращаться.

— Да, — согласился я. — Нужно скорее доставить тебя к врачу.

— Я не это имела в виду.

Поскольку я с такими руками ни на что не годился, машину вела Мэри.

— Давай сразу вернемся в Отдел, — предложила она, когда мы взлетели. — Там и подлечат и все новости расскажут.

— Летим в Отдел, — согласился я.

Хотелось узнать, что происходит и поскорее вернуться к работе. Я попросил Мэри включить «ящик», но аппаратура в машине оказалась столь же дряхлая: мы даже звук не могли поймать. Хорошо еще автопилот работал, иначе пришлось бы вести машину вручную.