Павел Тимофеев - Кто ты такой

• Название: Кто ты такой
• Автор: Павел Тимофеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Воин подошёл ближе и я, с трудом, узнал в светящемся воине Шана. Я вздохнул с облегчением, но вдруг заметил, что Шан ведёт себя несколько странно. Он подошёл и долго смотрел мне в глаза, потом его лицо изобразило гримасу, напоминающую улыбку Мадонны на картине, нарисованной сумасшедшим после интенсивного, но безрезультатного курса лечения. Он произнёс какую-то фразу. Слов я не знал, но в моей голове вспыхнул смысл : "Рапман, это ты?" Я посмотрел на него как на психа и ответил по-русски:

-Не хотелось тебя огорчать, но я пока не Рапман.

Улыбка Шана исчезла, через секунду погасло и его сияние. Он издал странный крик, тотчас отразившийся у меня в голове словом "свет". Факелы вспыхнули в одно мгновение, словно огненный шар пробежал по часовой стрелке, коснувшись пропитанных смолой тряпок. Я снова, как заворожённый, обернулся кругом. Я хотел спросить Шана, что он имел в виду, когда спрашивал, Рапман ли я, но когда я повернулся, его уже не было. Я глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух и направился к дворцу.

Всё оставшееся от вечера время я пытался найти Шана, но мои поиски не привели ни к чему. Он исчез, и никто не знал, или просто не хотел говорить, где можно было его найти. В итоге, я поднялся к себе, упал на кровать и мгновенно заснул.

Мне снилось, что я снова нахожусь в защитной полусфере, вал воды , пересекаясь с огненным потоком лавы движется на меня, а с другой стороны полупрозрачной стены стоит Шан и спрашивает, стал ли я Рапманом Ну. Я отвечаю, что нет, он не слышит. Я начинаю кричать, пытаясь перекрыть грохот наступающей воды:

-Я не Рапман, я не Рапман!

Наконец, до Шана доходит смысл моих слов. Его лицо искажает ярость. Водяная стена уже в ста метрах, но Шан не обращает на неё внимание. Он прикладывает ладони к полупрозрачной защитной поверхности, Его глаза становятся круглыми и лишёнными разума. Полусфера вспыхивает и исчезает. Водяной вал вырастает до зенита, я поднимаю голову, чтобы увидеть, где кончается вода, но в этот момент меня накрывает кипящей жидкостью.

Я попадаю в воду. Всё тело пронизывает боль. Мои руки распухают, я держу их перед лицом, пытаясь понять, что же происходит. В этот момент из толщи воды вырывается голос Холи, кричащий : "Вы не посмеете!", потом раздаётся оглушительный звон. Вода, окружающая меня, превращается в стекло и разбивается на осколки.

Я проснулся, садясь на кровати. Садиться я начал до того, как проснулся, поэтому несколько секунд не мог понять, где я нахожусь. Всё тело было покрыто потом, поэтому мне было очень холодно. Ещё не придя в себя окончательно, я подошёл к шкафу, чтобы найти какую-нибудь тёплую одежду, тем более, что все пуговицы на моей рубашке почему-то оказались оторваны. Когда я проходил мимо зеркала, мне показалось, что с моим отражением творится что-то не то. Я открыл шкаф, достал оттуда свитер, попытался его надеть, но тот почему-то оказался мне мал. Я посмотрел на свою руку, она показалась мне удивительно тёмной. Я зажёг свет и подошёл к зеркалу, в зеркале отражался Шан. Я резко отшатнулся назад, Шан синхронно повторил моё движение. Я подумал, что я сошёл с ума, так как поверить в возможность существования человека по другую сторону зеркала я поверить просто не мог. Всё ещё надеясь, что это не так, я собрал волю в кулак и снова подошёл к зеркалу.

Ничего не изменилось. На меня смотрел Шан. Его глаза были широко открыты, а лицо изображало сильный испуг. Присмотревшись, я заметил, что у него в руке точно такой же свитер, который только что не налез на меня. Такая же, как у меня, рубашка была явно мала ему и была натянута так, что было непонятно, почему ткань до сих пор не лопнула. Пуговицы на ней были оторваны.

Я смотрел на дырки, оставленные вырванными пуговицами и испытывал странное ощущение. Казалось, что я что-то понял, но это было как бы понято не всем мозгом, а какой-то его частью, которая была несколько вне сознания. Мысль никак не могла оформиться, пока я не услышал в тишине свой голос: "Это же я". Сначала я не поверил этому голосу, но, услышав его, вздрогнул. Вздрогнул и человек в зеркале, доказывая, что является моим отражением.

Я подошёл к зеркалу, приложил ладонь к прохладной поверхности и тихо, внимательно рассматривая своё новое лицо, произнёс:

-Здравствуй, Рапман.

* * *

Я нашёл в шкафу какую-то большую тёмную куртку, надел её и пошёл на кухню, где и просидел до утра. Спать совершенно не хотелось, и я собирался не спать всю ночь, так как знал, что если я засну в полчетвёртого ночи, то полностью собью себе график и стану спать днём. Если бы это произошло, то я попал бы в информационный вакуум, так как найти какое-нибудь занятие в этой стране можно было только днём, а ночью здесь даже не с кем поговорить, не говоря о том, что ночью всё, не считая дворца, утопает в кромешной тьме, так как уличное освещение отсутствует как класс.

Когда стало светлеть, я почувствовал лёгкое головокружение и озноб. Найдя градусник, я засунул его под мышку и, через десять минут, обнаружил, что серебристый столбик ртути занял всё отведённое ему в стеклянном стержне пространство. Это значило, что моя температура была несколько выше той температуры, после которой у нормального человека становится невозможен обмен веществ, то есть, если бы я всё ещё был человеком, то был бы уже мёртв. Не могу сказать, что этот факт меня сильно обрадовал, но и огорчить он меня уже не мог.

Я уже начал придумывать, что скажу Холи по этому поводу, когда увижу её, но мне неожиданно стало хуже и, с величайшим трудом добравшись до комнаты, лёг на кровать и заснул.

Проспал я до позднего вечера следующего дня, но, несмотря на то, что спал я днём, проснувшись, чувствовал себя просто превосходно.

Было девять вечера и, подойдя к окну, я увидел, что в городе светится необыкновенно большое количество окон. Я пошёл на кухню, поел, удивившись тому, что мои вкусовые ощущения исказились до неузнаваемости. То есть, не исказились, просто некоторые составляющие вкуса исчезли, а вместо них появились другие.

Я вышел из дворца, небо очистилось, и звёзды были так хорошо видны, что в некоторых местах сливались в однородное серое свечение. Вокруг не было ни души. Я выкурил сигарету, снова удивившись изменению вкуса, и пошёл искать Холи. В своих поисках я обошёл дворец сверху до низу, а потом добрался и до монастыря.

В монастыре было темно, казалось, монахи поспешно ушли отсюда, оставив всё на своих местах. Я, отчаявшись найти Холи, решил осмотреть это здание, так как до этого у меня не было возможности это сделать. Я поднимался по крутой тёмной лестнице, освещённой факелами, пока не достиг последнего этажа. Ничего интересного я не заметил, но мне было бы обидно просто спуститься обратно, поэтому я вошёл на этаж, и медленно пошёл по тёмному коридору. Вдруг я заметил, что из-под одной двери вырывается тонкая полоса света. Я подошёл к двери и прислушался.

В комнате было несколько человек. Они что-то обсуждали на местном языке, и хотя я уже начал понимать его, но был не в силах разобрать ни слова, так как когда говорили шёпотом, мне ещё было трудно уловить смысл. Несколько раз я расслышал своё имя, потом имя Рапмана. За дверью явно спорили, я узнал Шана и Холи, остальные голоса я не мог идентифицировать, скорее всего потому, что я просто не знал их обладателей. Судя по тому, что собеседники с шёпота перешли на обычный голос, а потом и на крик, я понял, что вопрос, выясняемый за дверью, не имеет подходящего для всех решения. Внезапно Холи крикнула, от волнения перейдя на русский язык "Вы не посмеете!". Меня словно втянуло в комнату, я вспомнил, что точно такой же крик разбудил меня накануне.

Как только я оказался в комнате, там воцарилась полная тишина, но напряжение спора, казалось, сделало воздух вязким, как жидкость. Я медленно осмотрел окружающих. Они казались абсолютно спокойными, лишь Холи вытирала глаза ладонью. Тишина затянулась, и с каждой секундой становилась всё глубже. Во мне появилось чувство безысходности, которое стало нарастать, подогреваемое тишиной. В тот момент, когда я понял, что сойду с ума, если отсутствие звуков будет продолжаться ещё секунду, оконное стекло разлетелось в пыль. Этот резкий звук, показавшийся очень громким из-за тишины, сломал хрустальную стену молчания.

Во мне зашевелилась ненависть к этим людям, чувствующим себя вправе решать мою судьбу, или вообще любой вопрос связанный со мной, за моей спиной. Я взял Холи за руку и быстро вывел из комнаты. Шан улыбнулся и сказал ей фразу, которую я не должен был понять: "Мы всё решили, только попробуй ему что-нибудь рассказать".

Мы вышли на улицу, а я всё ещё тянул Холи за руку, я буквально волок её в направлении дворца. Когда до чёрного здания осталось не больше тридцати метров, я опомнился и отпустил её. Она потёрла запястье, но никак не отреагировала на грубое, хоть и невольно, обращение. Мы поднялись ко мне, я указал ей на кресло, стоящее около восточной стены моей комнаты, и она села. Я стал нервно ходить по комнате.