Павел Тимофеев - Кто ты такой

• Название: Кто ты такой
• Автор: Павел Тимофеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я не люблю, когда от меня что-то скрывают, и когда мы вышли из леса, я поспешил придумать себе срочное дело и оставить Шана наедине с его разочарованием. Я чувствовал себя обиженным, мне надо было выплеснуть накопившийся неприятный осадок. Поэтому, когда я входил во дворец, я наорал на молодого монаха, стоявшего около двери. Он испугался, покраснел и побежал через поле к монастырю так быстро, что я рассмеялся и тут же забыл причину своего гнева. Я поднялся к себе, взял с полки недочитанную книгу и принёс с кухни чай. Я закончил читать, когда на улице стемнело, а пепельница, стоявшая рядом с кроватью на небольшом журнальном столике была переполнена окурками.

Я помылся, побрился, съел несколько яблок, и поднялся к Холи. Во всех комнатах горел свет, но никого не было. Как это бывает обычно, когда не удаётся сделать то, что собираешься сделать, или застать того, кого хочешь застать, я в растерянности стоял посреди комнаты, пытаясь придумать, что же мне делать. Читать не хотелось, а больше я не мог ничего придумать. Посмотрев на часы, висевшие на стене, я обнаружил, что было уже девять вечера. Я решил пойти в библиотеку и поискать там что-нибудь поинтереснее, чем сбывшиеся пророчества Рапмана Ну (несбывшиеся мне читать не давали, а чтобы не было соблазна, их просто не переводили на русский), но когда я подошёл к двери, ведущей на лестницу, та резко отворилась, и на пороге появилась изрядно запыхавшаяся Холи. Я вздрогнул от неожиданности, она тоже.

Мы прошли в комнату, я сел рядом с ней на диван и внезапно почувствовал себя нехорошо, сначала я не мог понять, с чем это связано, но потом понял, что мне просто стало передаваться её настроение.

-Что случилось? - я спросил искренно, но почему-то в моём голосе прозвучала насмешка. Мне иногда бывает трудно контролировать интонации, особенно когда долго не приходится ни с кем говорить. Так было и на этот раз.

Холи, казалось, не заметила этого. Она вообще не поняла, что я спросил. У неё был вид человека, полностью погружённого в свои мысли, причём, судя по её выражению лица, эти мысли были отнюдь не веселы.

Я пододвинулся к ней поближе и обнял её за плечи. Она прильнула ко мне, словно ища защиты, хотя я был уверен, что это движение не было осознанным. Холи спросила:

-Что ты сегодня делал?

Я рассказал ей о том, что случилось на берегу реки, упустив эпизод с упавшим деревом. Рассказывая, я чувствовал, что она меня не слушает. Мне захотелось выяснить причину её подавленного состояния:

-Холи, что с тобой? Ты меня совсем не слушаешь, как будто всё ещё находишься не здесь, а там, откуда ты только что примчалась.

-Не обращай внимания, мы просто поспорили с Шаном.

Меня осенило. Я уже знал, что все эксперименты, которые со мной проводили, имели своей целью возвращение личности Рапмана Ну. Я понял, почему перед случаем на берегу Шан пребывал в прекрасном расположении духа, а после этого стал мрачен и задумчив. Рапман не возвращался, несмотря на все предпринимаемые попытки.

-Что, не получается с Рапманом? -спросил я.

Холи вздрогнула.

-Да, не получается.

-А о чём вы спорили?

-Мы спорили о дальнейших способах. Шан настаивает на проведении радикальных мер, но я боюсь, что это будет опасно для тебя.

-То есть при радикальных мерах мой рассудок может серьёзно пострадать?

-В принципе верно, но только в принципе. Понимаешь, если Рапман станет возвращаться постепенно, то у тебя будут проявляться некоторые новые качества, а если это произойдёт мгновенно, то может произойти пересечение личностей, и ты окажешься первым человеком, у которого раздвоение личности - это не болезнь, а суровая действительность.

-Но если мягкие меры не помогут?

-Давай надеяться на то, что это окажется не так, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

-Я думаю, что если со мной что-то случится, то я этого тоже не переживу, - я пошутил, но сразу понял, что своей репликой поставил под сомнение слова Холи. Она посмотрела на меня с такой тоской в глазах, что мне стало больно.

-Прости, - сказал я, опустив глаза.

Мы говорили ещё долго, потом легли спать. Я проснулся среди ночи, Холи что-то говорила во сне, я долго не мог разобрать не слова, она замолчала, а потом отчётливо произнесла:

-Не надо этого делать, должен быть другой путь.

После этой фразы она проговорила ещё несколько неразборчивых предложений, перевернулась на другой бок и замолчала. Её дыхание стало ровным и глубоким.

Я посмотрел в окно, В тёмном стекле приоткрытой форточки отражалась луна.

* * *

Вскоре наступили странные дни. Я не мог поговорить ни с одним человеком, с некоторыми по причине того, что они просто не говорили по-русски, а с другими потому, что мне их просто было не найти. Все куда-то бегали, к чему-то готовились. Даже когда у меня получалось поймать Холи или Шана, оказывалось, что они в данный момент куда-то очень спешат, но буквально через час они меня найдут и всё объяснят. Час проходил, но никто не приходил и ничего не объяснял, и я начинал злиться. Мне хотелось совершить что-нибудь из ряда вон выходящее, так, чтобы все встали с ног на голову и оставались в этом неудобном положении как можно дольше.

Однажды, когда я пытался починить найденный мной в комнате Холи радиоприёмник, с улицы донёсся низкий и прерывающийся гул автомобильного двигателя. Я выглянул в окно и увидел там армейский джип американского производства, медленно подъезжавший к дверям монастыря. Я быстро переоделся и слетел по ступеням крутой лестницы на улицу. Быстрым шагом преодолев пространство между дворцом и монастырём, я оказался около машины.

Автомобиль со всех сторон окружили местные детьми, которые рассматривали его с таким восхищением, как будто это был не джип, а живое австралийское кенгуру, причём говорящее. Около машины стоял Узкоглазый и о чём-то спорил с людьми в форме, я подумал, что это полиция из соседнего государства, о котором мне рассказывала Холи. Я достал сигарету и закурил. Дети, заметив меня, кинулись в рассыпную, а Узкоглазый посмотрел меня с нескрываемым недовольством.

Продолжая говорить и размахивать руками, Узкоглазый пошёл к монастырю, полицейские последовали за ним. Я остался у машины один, вокруг меня не было никого, кроме нескольких крестьян, копающихся в земле, но и они были на таком расстоянии, что даже при большом желании мне не удалось бы разглядеть их лиц. Я подошёл к машине, в замке зажигания был ключ.

Меня охватил внезапный порыв - разрушить затхлое спокойствие последних дней, и, поддавшись ему, я сел в машину. Я повернул ключ, из-под капота раздался стук раскручивающегося стартёра, который вскоре сменился низким, ровным гулом работающего двигателя. Воткнув первую передачу, я медленно поехал вокруг монастыря, пока не нашёл место, где был выезд на кольцевую дорогу. Попав на ровную поверхность дороги, я переключил передачу и нажал педаль газа до упора.

Машина неслась по дороге, и её движение казалось ещё более быстрым оттого, что деревья стояли буквально впритык к мощёной поверхности, как с одной, так и с другой стороны. Через пятнадцать минут я увидел знак, обозначающий поворот налево. Я сбавил скорость, но всё равно чуть не проскочил поворот.

Я свернул на грунтовую дорогу. Деревья касались своими ветвями бортов и хлестали по лобовому стеклу джипа, двигатель перестал работать ровно и начал издавать недовольное рычание каждый раз, когда приходилось выезжать из очередной ямы. Мне всё время казалось, что ветка потолще может спокойно разбить стекло. Порой у меня создавалось ощущение, что я буду ехать по этой дороге вечность, но минут через двадцать деревья несколько отступили от дороги, лес стал редеть и, наконец, я выехал на асфальт. Примерно через километр последние деревья остались позади, и я оказался на въезде в небольшую деревню.

Когда я проезжал мимо домов, у меня создалось впечатление, что деревня была только что оставлена жителями, но когда я отъехал от последнего дома примерно на километр и остановился покурить (не люблю курить в машине, даже если у неё откидной верх), я увидел, обернувшись назад, что деревня была просто наполнена людьми. Было не понятно, почему они прятались, когда я проезжал, но и выяснять это желания не было. Бросив окурок в придорожную канаву, я забрался в машину и нажал на педаль газа.

Через пятнадцать минут, во всяком случае, по автомобильным часам, впереди появилось несколько двух - трёхэтажных построек, и я въехал в город. Улицы были заполнены народом, меня удивило количество людей в военной форме. Я остановился в одном из первых переулков, вышел из машины и задумался. Я не мог придумать, что же я могу делать в чужом городе чужой страны, в которой люди не разговаривают не только по-русски, но, скорее всего, даже по-английски. На заднем сиденье джипа я заметил большой кожаный портфель. Я заглянул в него и нашел кошелёк с несколькими купюрами и кучей мелких монет. Положив кошелёк в карман, я захлопнул дверцу, вытащил ключ из замка зажигания и пошёл вниз по переулку. Около единственной в пределах видимости вывески стояло несколько человек в военной форме, оживлённо, на грани рукоприкладства споривших друг с другом. От них сильно пахло спиртным. Я зашёл в заведение, которое, про себя, сразу назвал харчевней. Я не знаю, почему мне в голову пришло именно это слово, но место, куда я попал, лучше всего подходило под это определение.