Анджей Ваевский - Отныне я - твой меч

• Название: Отныне я - твой меч
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Фэнтези

Летописец на миг прикрыл глаза, словно представляя то, что пишет, перо вновь прошлось по бумаге: "Волшебные сказки о прекрасных принцах и принцессах, спасённых этими самыми принцами. Ведь как оно всегда выходит? Жила однажды принцесса, и было у неё четыре брата. Но напал враг лютый, всех поубивал и взял прекрасную принцессу в плен. Но явился спаситель, о да, обязательно прекрасный принц, врагов всех уничтожил, пленницу освободил, влюбился-женился, и жили они долго и счастливо. Увы, но так бывает только в сказках…"

Старик перечитал написанное, еще раз улыбнулся, скомкал пергамент и проворчал:

— Только совсем не сказка получилась. И точно не про "долго и счастливо". Наш сказ о настоящем, наш сказ о короле.

На новый лист легли новые строки.

---

— А что соль? Лошадей дам своих, молодняк благо есть, — король смотрел перед собой. И ничего не видел. Этот год ему обошелся в наполовину поседевшую голову. Русые кудри были столь щедро присыпаны серебром волнений, что впору дорисовать красные глаза, и станет двойником Азита. Разве что ростом не вышел.

— Снизь цену для Смирниса. Это такая завуалированная просьба-требование, — вмешался в разговор жрец.

— Они меня по миру пустят с протянутой рукой! — возопил Садар, не в силах больше сдерживать раздражение и усталость.

И всё же он пошел на это. Анаторийцы возмутились, но стерпели, понимая, что выхода другого нет. Фрам позволил Ранике опустошить свои конюшни в Лигидее, отправляя скакунов подарком в Смирнис. Когда от Зелика пришло послание, что на распаханной степи густо взошла пшеница и быстро идёт в рост, король едва сдержал слёзы. Осталось продержаться совсем немного. Он не злопамятный, но Смирнису запомнит и соль, и лошадей. И спрятанные припасы, когда страна стояла на краю голодной смерти.

Глава двадцать девятая

— Иногда снится мне, что руки отнимаются, опускаются, бездействуют. Гнетущая тишина окружает меня, а всё обретенное песком сочится между пальцев парализованных рук.

— Похоже, ты устал, Кирит.

— Нет, скорее, разозлился. Причем настолько, что могу порушить всё, что создавал долгие годы.

* * *

Мадерек, год 2583

Кирит всё больше походил на загнанного зверя. Метался по кабинету, там же и падал, сморенный сном, не находя успокоения и не дойдя до спальни. Кассим неодобрительно качал головой, всё чаще оставаясь на ночь у жреца. Состояние Верховного беспокоило генерала. Он переживал, что тот состарился, потерял хватку, раз позволяет с собой так обходиться.

— Ты ошибаешься, Кассим, моё время еще не истекло. Я жрец, а нам отмерен долгий век, — отмахнулся Кирит, когда вояка в очередной раз проявил беспокойство.

— Вам Тарид отмеряет не как прочим? — поинтересовался тот.

— Мы просто живем иначе, нежели вы. Едим другую пищу, содержим тело в нужной строгости, снимаем усталость и тревоги медитациями и молитвами. Это укрепляет и дух, и тело, потому служители Тарида — долгожители. Мы не подвержены мирским страстям, не тратим силы на продолжение рода, на женщин и ненужные эмоции. Нерастраченные силы дают возможность продлевать жизнь, — объяснил жрец, чем удивил Кассима.

— Неужели аскеза и воздержание — путь к долголетию?

— Так сам попробуй, тебе еще не поздно, — усмехнулся Кирит, отмахнувшись от невеселых мыслей.

— В жрецы меня готовишь? — ехидно поинтересовался генерал.

— Это было бы хорошим решением проблемы.

— Так что тебя так беспокоит?

— Максур собирает армию в поход. На сей раз ты её не возглавляешь, я выбрал тебя посыльным к Наставнику, и этого император не смог оспорить. Но что будет в следующий раз? — жрец вновь принялся мерить комнату шагами, но не успел ступить и пары раз, как оказался сграбастан за ворот озверевшим генералом.

— Ты что это, святоша, меня от дела ратного припрятал, к бумажкам приставляешь?!

— Вот дурья голова. Не кипятись. Не та эта война, где ты себя покроешь честью, а на твой век еще хватит битв, — спокойно произнес Кирит, высвобождая воротник из хватки.

Император Мадерека возлежал на подушках, принимая посетителей. Придворная знать ютилась вблизи, разделяя с Максуром послеобеденную трапезу и вино. Правитель нарушил традицию, велев перенести приём во внутренние покои, хотя должен давать аудиенции в тронном зале, восседая в полном облачении государя. Многочисленные жалобщики и просители тянулись бесконечной вереницей, лелея мечту снискать расположение монарха. Они опасливо косились на дорогие ковры, которыми так густо устлан пол, на захмелевший верх аристократии, с небрежением поглядывающий на приходящих. Когда Кирит вошел в покои императора, ему почудился тлетворный запах разложения. Основа рушилась. Правитель должен подавать пример. Он и подавал. Только от происходящего жреца покоробило.

— Оставьте нас с владыкой, — приглушил голос Кирит. Просители спешно направились к выходу, аристократы нервно заворочались, но не поторопились покинуть свои места.

— У меня нет секретов от подданных, говори, с чем пришел, — расплылся в приторной улыбке император. Кирита вновь передернуло.

— Отмени поход на Нешуа. Ничего хорошего из этого не выйдет, — почти прорычал Кирит.

— Отчего же? Это ведь были наши земли, да некий жрец прохлопал, — добавил в мёд ехидства Максур.

— Это не были наши земли, князья Нешуа — свободные вассалы, империя нарушила свою часть договора, они имели право разорвать его, — жрец играл желваками на скулах, но сдерживался.

— А мне вот больше нравиться думать, что это наши земли. И я их верну.

— Очнись, безумец, Садар тебе не по зубам! — Кирит стремительной походкой приближался к императору.

— Это тебе он не по зубам оказался. Что он сейчас сделает, а? Он после засухи едва живой, страна обнищала. Он даже не сумеет дать отпор, — злорадно прошипел в лицо жрецу император, когда тот подошел вплотную и склонился над правителем.

— Одумайся, пока не поздно. Мадереку не выдержать войны с Сидеримом. Да, он отдаст сейчас княжество, но не думай, что он его не вернёт. Я как никто другой знаю этого хорька. Он затаится, выждет, а после нанесет такой удар, что Мадре не оправиться вовек. Разве ты не видишь, как он приручил Рагард? Сколько было королевств и княжеств, пока в Сидериме не появился этот правитель? Ты хоть что-то дальше кубка с вином видишь? Побед и славы захотелось?! — выпалил жрец едва не скороговоркой, после чего резко развернулся и также быстро удалился прочь, показательно сплюнув под ноги.

Сидерим, год 2583

Захват Нешуа произошел молниеносно. Имперцы оккупировали княжество, практически не встретив сопротивления. Местные жители бежали, узнав о наступлении вражеского войска, ища спасения в землях Сидерима. Они прибывали в столицу, выстраиваясь в очереди на приём к Садару. Они ждали помощи, армии, которая защитит их дома, прогонит непрошенных вторженцев и вновь вернет покой на земли княжества. Король безмолвствовал. Выслушивал беженцев, кивал. Не отвечал. Армия Сидерима не вышла из казарм и не отправилась на битву. Земли Нешуа остались под пятой империи.

— Ваше Величество, но почему?! — не выдержал управляющий княжеским поместьем.

— Сидерим обескровлен засухой. Еще не собран урожай, казна пуста. Разве это не достаточные причины, чтобы отступить? — король поднял тяжелый взгляд на управляющего.

— Но там ведь тоже земли, и там остались ваши подданные!

— Если я подниму армию, на это уйдут остатки казны и припасов. Я обреку всю страну на голодную смерть, если пойду войной в Нешуа! Что непонятного, о, недальновидные мои?! Или вам невдомёк, что император специально выбрал это время для нападения? Если я отвечу, то потеряю всю страну! — король поднялся с кресла, окидывая свирепым взглядом всех присутствующих.

Малая кровь — потерять княжество. Это понимал не только Садар. И жрец, и воевода одобряли принятое решение, понимая, что иногда приходит время отступать. Даналия прислала гневное письмо, в котором настолько вычурно и витиевато костерила императора, что при прочтении король задумался — сколько стопочек опрокинула княгиня, когда взялась за перо. Решение Садара одобряла. Умная проницательная женщина умела хорошо считать и понимала, что освободительная кампания Сидериму сейчас не по карману. Волнения в народе с трудом, но удалось успокоить. Беженцев расселили, найдя приют всякому, кто о нём просил.

— Считаешь, он ограничится княжеством? — Ларминиз поймал мечущегося короля за плечи и силой усадил в кресло. Не побоялся даже Разящего, привычно подпирающего дверной косяк.

— Считаю, что следующий удар придется по Анаторису. И путь один — через ущелье. Если мы их там не остановим, то мне придётся снять корону, ибо из Анаториса откроется путь, как в Смирнис, так и в степи. И там мы их уже не остановим, — выдохнул Садар, больше не предпринимая попыток вырваться из цепких рук жреца.

— Когда они туда направятся?

— Не раньше осени. Они так быстро не переформируют армию, чтобы оставить под контролем Нешуа и границы, да и гарнизон Мадры никто не станет трогать, — монарх наконец-то взял себя в руки и принялся рассуждать здраво, пытаясь просчитать последующие шаги врага.

— Что ж, к осени я подниму под боевое знамя шесть тысяч воинов. Мне этого достаточно, чтобы остановить любую армию в ущелье, — обозначил своё присутствие Азит.

Совет затянулся далеко за полночь. Подоспевший Зелик отчитался о наблюдениях разведчиков, от которых получил подробные доклады. За армией империи следили денно и нощно, как за боевым станом в Нешуа, так и за малейшими передвижениями в окрестностях столицы и по гарнизонам. Мадерек стягивал войска с дальних границ, собираясь напасть на Анаторис многотысячной армией. У Сидерима не было возможности собрать равноценное войско, поскольку пришлось бы созвать всех воинов, но это помешает уборке урожая, куда направлено большинство солдат. На силу полагаться не приходилось, оставалась лишь хитрая стратегия и неожиданная тактика, способная склонить перевес в сторону малочисленного войска. Король выслушивал идеи, записывал, чертил, высчитывал. Ближе к рассвету Разящий прекратил собрание, бесцеремонно отнеся Садара в спальню. Так продолжалось две недели, пока монарх, удовлетворенный результатом расчетов буквально приполз в опочивальню королевы. И уснул в кресле, едва туда присел. Раника покачала головой, стащила обувь со спящего супруга и, как могла, тихонечко переместила на кровать. Наверное, это уже была привычка, от которой королю не избавиться даже во сне. Он обнял Ранику за бёдра, уткнулся носом ей в живот и тихо засопел, проваливаясь в глубокий и впервые за последние недели спокойный сон.