Екатерина Брешко-Брешковская - Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873–1920

• Название: Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873–1920
• Автор: Екатерина Брешко-Брешковская
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2001-X

Воспоминания русской революционерки, сподвижницы Кропоткина, Чайковского, Желябова, Перовской и Синегуба, аристократки, вместе с единомышленниками «пошедшей в народ», охватывают период с 1873-го по 1920 год. Брешковская рассказывает о том, как складывалось революционное движение, об известных революционерах, с которыми она общалась в заключении. Она не только констатирует факты, но и с не угасшей революционной страстью осуждает политику большевиков, приведших страну в тупик после 1917 года.

---

Три года войны, в жернова которой угодила почти каждая семья в стране, более четко, чем когда-либо прежде, выявили все недостатки российского государственного аппарата и вызвали в народе чувство глубокого отвращения и негодования. Чаша терпения наполнилась до краев; одной капли хватило бы, чтобы она переполнилась, и такой каплей стала весть, облетевшая всю Россию: «Царское правительство сброшено! Вся власть в руках народа!» Потрясенные крестьяне не спешили предаться безудержному восторгу. На их лицах отражалось не торжество, а сомнение, словно они думали: «Неужели такое счастье возможно?»

4 марта 1917 г. я отправилась из Минусинска в Петроград. Путь занял у меня полтора месяца. Почти на каждой станции меня встречали люди, опьяненные весельем. Ни разу я не видела лица, искаженного ненавистью, ни разу не слышала злобных слов. Всепрощающая Россия отвернулась от жестокого прошлого, собираясь строить будущее на новом фундаменте. Уже тогда стало очевидно, что простой народ полностью порвал со старым режимом. Никто не говорил о нем ни слова; его просто оставили за спиной. Словно после плавания по бурному морю люди высадились на берег новой земли и изо всех сил пытались сориентироваться. Когда я отправилась в поездку по провинции, крестьяне обращались ко мне с просьбой решить их затруднения. Какими разумными были их требования, какими трезвыми – решения, какими искренними – молитвы! «Без Бога и за порог не выйдешь», – говорили они.

С тех пор прошли годы, полные великих искушений и суровых испытаний. Деревенская жизнь перевернулась с ног на голову; вожделенные мечты, уже совсем было воплотившиеся, жестоко порушены, и может показаться, что крестьяне в своем отчаянии растеряли прежние духовные богатства. Но это не так. Они нащупывают путь к окончательному достижению своей цели и призывают на помощь лишь того же самого Христа, того же самого Бога, без которого «и за порог не выйдешь». Все крестьяне, кроме самых больных, ходят в церковь молиться о просветлении запутавшейся души, о поддержке для изнуренного тела. После жестоких разочарований, испытанных ими в ходе своей истории, не на человека, а на Бога возлагают крестьяне свои надежды, так как и князья, и цари, и революция – все их предали.

Моя оценка силы русского крестьянства не является ни надуманной, ни преувеличенной. Оно жило и размножалось в течение тысячи лет, несмотря на все бедствия. В Россию вторгались азиатские орды; голод и болезни периодически выкашивали полудикое население, не имеющее понятия о гигиене; крестьяне испытали на себе гнет крепостного права, которое низводило их до уровня скота; их посылали на войны, начинавшиеся без их ведома и согласия. До самого недавнего времени у них не было ни школ, ни больниц, ни приютов, за исключением немногих заведений, основанных богачами для спасения своей души, да и те так плохо финансировались, что были лишь пародией на филантропию. В знаменитом московском приюте для подкидышей, куда ежегодно приносили тысячи детей, выживал лишь каждый сотый.

В семидесятых годах земства, постепенно учреждавшиеся в Европейской России, начали создавать школы и больницы; но эта работа имела столь ограниченные масштабы, что воспользоваться ее плодами могло лишь около десяти процентов населения. В целом крестьяне продолжали вести такой же полудикий образ жизни. Правительство не одобряло эту работу. Когда два действительно крестьянских земства – Вятское и Пермское – начали работать с большим размахом и собрали крупные средства на организацию школ, библиотек, больниц и сельскохозяйственных институтов, правительство приняло закон, по которому председатель земства был обязан происходить из дворянского сословия. Поскольку в северных областях своего дворянства не было, председателей местных земств избирали и присылали верховные власти.

В русских деревнях избы строят из дерева и кроют соломой. Согласно официальной статистике, каждая деревня полностью выгорает в среднем раз в четверть века. Государство не оказывало погорельцам никакой помощи. Страховых обществ не существовало; отсутствовали даже пожарные дружины. С наступлением лета Россия начинает гореть. Деревни стоят близко друг к другу. Поодиночке или группами крестьяне ходят по уцелевшим селам, выпрашивая милостыню для «погорельцев», и все готовы прийти им на помощь. С собранными деньгами они возвращаются и строят себе новое жилье. Таким образом ежегодно расходуются миллионы рублей на то, чтобы возместить ущерб от пожаров.

Именно благодаря крестьянам Россию покрыли бесчисленные белые церкви, столь оживляющие унылую равнину. Крестьяне отдавали последние гроши на постройку этих зданий, куда они могли прийти со своими печалями и надеждами, чтобы снять тяжесть с души. Крестьянин хочет, чтобы его дети первым делом выучили молитвы и Слово Божие. Самое заветное его желание – увидеть своего сына в священниках. Крестьяне никогда не употребляют слово «убийца»; они говорят «душегуб». Именно поэтому крестьянин столь отважно противостоит опасности. Тело для него не имеет значения, главное – не запятнать душу, поскольку Бог покарает за это.

Таковы характерные духовные черты русского крестьянина. «Экономический материализм» – не для него.

Глава 26 Интеллигенция

В 1918 г., вследствие захвата власти большевиками, я снова оказалась изгнанницей и с тех пор жила за пределами родной страны. Соответственно рассказ о моем личном участии в российских событиях подошел к концу. Однако мне представляется, что я не могу поставить точку, не ознакомив читателя со своими впечатлениями, оставшимися от жизни среди российского народа в течение трех четвертей века, от характера, умонастроений и самых сокровенных целей тех людей и классов, которые в течение многих десятилетий вели борьбу за свой идеал свободы.

Мои ранние впечатления восходят к тесным контактам с дворовыми и крестьянами из деревни, прилегавшей к границам нашего поместья. Крестьянки становились кормилицами помещичьих детей и жили у хозяев на положении привилегированной прислуги, но никогда не теряли связей с односельчанами, которых любили и жалели, проявляя самый пристальный интерес к их делам. Няньки, горничные и прочая прислуга пользовалась каждой свободной минутой для горячего спора о деревенских проблемах. Я, господское дитя, сидя рядом с любимой няней, прислушивалась к этим спорам и, затаив дыхание, впитывала впечатления, которые навсегда остались в моей памяти.

Родители-дворяне не имели привычки вести при детях разговоры на такие темы, которые непосредственно не касались их молодых жизней. Особенно родители старались не возбуждать их картинами мрачных сторон социальной и семейной жизни. Крестьяне, наоборот, были откровенны со своими детьми, и те с самого раннего возраста слышали о несправедливостях, которым подвергаются родители и их друзья. Поэтому господский ребенок при всякой возможности старался проскользнуть в людскую, где при его появлении не прекращался откровенный разговор. И лишь когда обсуждалось что-нибудь очень важное или ожидалось появление старших членов семьи, ему обычно говорили:

– Мать не позволяет тебе ходить в людскую. Возвращайся в детскую.

Таким образом, помещичьему ребенку ничто не препятствовало прикоснуться к заботам и тревогам крестьянского мира – столь резко отличающегося от того, в котором он родился. Лично я ощутила эту двойственность впечатлений в трехлетнем возрасте. Мой разум был полон трудных вопросов, на которые я не могла дать ответа. Разумеется, не все дети оказывались под таким сильным влиянием. Более пассивные подчинялись родителям, занимались своими делами и не интересовались ничем, что не затрагивало их жизнь. Однако те, кто поотважнее, стремились к более глубокому участию в окружающей жизни. Для детей очень характерно яркое воображение. Когда ребенок начинает рисовать в своем уме различные картины, у него начинается собственная внутренняя жизнь, и на первый план выходит вопрос о том, в какую сторону направить эту жизнь – к добру или ко злу. В таком случае первостепенную роль играет окружение. Счастливы те дети, которые с самого раннего возраста воспитываются в духе честных принципов, проявляющихся не только на словах, но и на живом примере.

Хотя моя семья большую часть времени жила в глухой провинции, мы часто переезжали из одной губернии в другую и нашу жизнь разнообразила тесная дружба с окружающими помещиками. Кроме того, мои мать и отец были образованными людьми, воспитанными в традициях Великой французской революции. В пятидесятых и шестидесятых годах прошлого века встречалось много образованных дворян. Большое влияние на русское общество оказали и Наполеоновские войны. 1848 год, посеяв глубокие сомнения, в то же время стимулировал стремление к знаниям. Наконец, пожилые люди еще помнили 14 декабря 1825 г. Они знали Пушкина наизусть и шепотом читали стихи Рылеева. За закрытыми дверями изучались сочинения Шевченко и Ростопчиной, а в дворянских библиотеках непременно имелись труды французских энциклопедистов. Помещики с такими интересами, как правило, не занимались своими поместьями лично – они оставляли эту работу управляющим и старостам, а свое время посвящали обширному чтению. Они слегка ворчали на существующий порядок и пытались насадить в своих семьях европейские понятия. Нередко их дети, переходя от жизни в детской к жизни в гостиной, легко впитывали дух европейской культуры и забывали все те идеи, которые почерпнули из контактов с простым народом; но иногда, к удивлению родителей, дети не желали подчиняться стандартам приличного общества, которые были приняты в гостиной, и пытались претворить в жизнь свои идеалы равенства и справедливости для всех людей. В семьях часто шли споры на эту тему. Родители с удивлением и подозрением выслушивали речи молодежи, которая в своей чистоте признала все евангельские истины и стремилась воплотить их в жизнь. Родители обычно утверждали, что христианское учение идеалистично и недоступно для простых смертных. Представители старшего поколения, несмотря на свое светское образование и примирение с жизненными реалиями, нередко оставались верующими людьми и ухитрялись сочетать искреннюю верность русскому самодержавию с не менее искренней верой в учение Христа. Однако дети, особенно те, кто получал образование дома, а не в государственных гимназиях, замечали несоответствие между теорией и практикой.