Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

• Название: Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
• Автор: Хэнсон Болдуин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01482-5

Хэнсон Болдуин был в годы Второй мировой войны военным редактором газеты «Нью – Йорк тайме», сам участвовал в сражениях и собрал о них большой фактический материал. В книге рассказывается о малоизвестных русскому читателю сражениях за Крит, Коррехидор, Тараву, в заливе Лейте, а также о битвах за Сталинград и высадке союзников в Нормандии.

---

11 марта генерал Макартур, его жена, маленький сын, китайская няня и официальные лица, включая офицеров штаба и вице – адмирала Ф.У. Роквелла, командующего 16–м (филиппинским) военно – морским округом, по приказанию из Вашингтона отправились в Австралию. Они пробрались через постоянно сужающуюся ловушку на морских торпедных катерах в Минданао, а затем вылетели в Австралию. Генерал Макартур назначил своим преемником генерала Уайнрайта, но только на Лусоне. Сам Макартур сохранил личное командование обороной Филиппин, находясь в 4 000 миль от них в Австралии, и оставил вместо себя на Коррехидоре заместителя начальника штаба, чтобы тот представлял штаб Макартура – верхний эшелон сложной пирамидальной структуры командования вооруженными силами США на Дальнем Востоке. 20 марта, через несколько дней после того, как Макартур достиг Австралии, военный департамент, не осведомленный о перестановках, которые осуществил Макартур, сделал Уайнрайта генерал – лейтенантом и назначил его командующим всеми силами США на Филиппинах. Он имел право напрямую связываться с Вашингтоном, но находился под общим началом Макартура, который был назначен верховным главнокомандующим в юго – западной части Тихого океана. Тем не менее Макартур до самого конца направлял свои советы и инструкции на Рок из Австралии и даже пытался оказать влияние на тактику.

Отъезд Макартура несомненно ослабил некоторые разногласия на Коррехидоре. Столкновения личных амбиций генерала Макартура и адмирала Томаса Харта, который в то время командовал Азиатским флотом, на первых порах вредили взаимодействию сухопутных и военно – морских сил на Филиппинах. В 4–м полку это даже вызвало опасения, возможно совершенно безосновательные, что сухопутные силы хотели разделить полк и использовать его для обучения и выполнения сторожевых функций. Взаимодействие разведки армии и военно – морских сил было плохим, а агрессивный эгоистический характер генерал – майора Ричарда К. Сузерлэнда, начальника штаба генерала Макартура, не способствовал устранению трений. Ситуация почти достигла кризисной точки к 9 марта, за два дня до отъезда Макартура, когда в донесении военному департаменту генерал порекомендовал отметить благодарностью все подразделения на Батаане и Коррехидоре, за исключением морских пехотинцев и моряков. Им было сказано, что это произошло не по недосмотру. Сузерлэнду дали понять, что морские пехотинцы, которые получили свою долю славы в Первой мировой войне, не получат ее в этой. Эта ошибка стала одним из источников разочарования, которое позже так часто портило отношения между армией и военно – морскими силами во время войны в Тихом океане.

Генерал Уайнрайт почти сразу после назначения устранил это ошибочное мнение, а морские пехотинцы и моряки полюбили этого непретенциозного командира, который часто посещал с инспекцией береговые оборонные позиции и линию фронта и, подобно им, находился в окопах.

Уайнрайт просто заявил: «Если японцы смогут взять Рок, они найдут меня здесь, какие бы приказы из Вашингтона я ни получил».

Это высказывание быстро распространилось вокруг; для воюющих солдат, у которых не было надежды спастись, это было проявлением преданности со стороны командира.

Мало что изменилось в жизни Коррехидора в марте, когда далеко на родине в Штатах наступила весна. Бомбы и снаряды продолжали падать; время, голод, болезни и бомбардировки уносили людей.

На Коррехидоре, как и на Батаане, было много филиппинцев, многие из них штатские, слуги офицеров или беженцы из Манилы. Вероятно, на Роке были и шпионы; иногда ночью мелькали странные огни, и раз или два осветительные ракеты разрывали небо, после чего, как будто в ответ, появлялись японские ракеты с Кавите. Не все в гарнизоне были стойкими и храбрыми. Там было много «туннельных крыс», которые, несмотря на жару и пыль Малинты, никогда не покидали своих укрытий и приобрели облик людей, постоянно живущих под землей. «Туннелит» стал преобладающей болезнью. Были и уклоняющиеся, и бездельники, которые есть всегда и во всех армиях с незапамятных времен. Во всех родах войск многие сломались физически и морально; но были и такие, кто «легко выполнял невероятные задачи». Но почти до самого конца некоторые офицеры в туннелях требовали от своих лавандерос и слуг, чтобы их форму всегда стирали и утюжили. Солдаты на фронте отстирывали хаки в баках.

Должно быть, в то самое время, как японцы собирались нанести последний удар по позициям на Батаане, солдаты начали напевать мрачную песенку, авторство которой приписывают военному корреспонденту Франку Хьюлетту. В ней отражалось нарастающее чувство беспомощности, так как армия Батаана была изможденной, оборванной, состоящей из бородатых и грязных солдат; изношенные брюки хаки перетирались на коленях и превращались в обтрепанные шорты; у большинства филиппинцев не было обуви. И ни у кого в глубоко запавших глазах не осталось надежды.

Мы сражающиеся выродки Батаана
Без мамы, без папы, без Дяди Сэма,
Без теть, без дядь, без племянников и племянниц,
Без ружей, без пушек и без снарядов,
И всем наплевать…

К концу марта «вырвались все силы ада». Бомбардировки и обстрелы укрепленных островов усилились, а на Батаане противник готовился к крупной атаке. У измученных, отчаявшихся людей не было шанса – и они это знали. В это время Макартур передал Уайнрайту по рации: «Вы должны атаковать, быстро продвигаться и переправиться через Субик – Бэй, чтобы захватить склады японцев!» Но эти солдаты, скелеты и огородные пугала, которые отступали постоянно с начала войны, никогда не будут наступать.

Многие на Коррехидоре знали: конец Батаана близок, но все же продолжали держаться, несмотря на неумолимые, беспощадные обстрелы и усиливающийся голод. Морских пехотинцев 4–го полка и большинство других подразделений на Коррехидоре посадили на двухразовый паек еще с начала войны; каждый раз пара кусков хлеба, неизбежно – рис, несколько сушеных фруктов, которые удалось спасти с разбитых барж, выброшенных на берег Коррехидора, иногда другие продукты – вот та однообразная изматывающая диета, которая не могла наполнить желудок и питать тело. Для немногих, особенно тех, кто находился в правительственном ущелье, эта диета иногда разбавлялась мясом мулов. Их содержали близ одного из лагерей морских пехотинцев, и японские снаряды иногда обеспечивали начальство мясом к обеду. Но к концу марта защитники Батаана фактически уже голодали; даже на Коррехидоре солдаты гарнизона похудели фунтов на двадцать.

Японцы на Батаане, как и американцы, находились не в лучшем положении. Болезни, полуголод – 23 унции риса в день вместо 62 положенных по норме, нарушение тыловой поддержки и большие боевые потери к концу февраля сократили действующие силы Хоммы на Батаане примерно до 3 000 человек. Как и американцы, большинство японцев болели малярией [16]. Но в марте к понесшим потери 16–й дивизии и 65–й бригаде пришло пополнение, и к боевому строю Хоммы прибавилась 4–я дивизия из 11 000 человек, а также усиленный полк 21–й дивизии. Японская артиллерия была значительно усилена 240–мм гаубицами, 300–мм мортирами и другими орудиями. Еще 70–80 самолетов предназначили для бомбардировок Батаана и Коррехидора; к силам Хоммы добавилось большое количество специально подготовленных солдат; две дивизии, недавно одержавшие победы на юге, направили на завоевание отдельных островов архипелага. Японский генеральный штаб был раздражен упорством США: 14–я армия была в немилости.

Когда наступил апрель, безжалостная какофония шквального огня японцев звучала как погребальный звон по надежде; на Батаане атаки японцев усиливались, и линия фронта 2–го корпуса изогнулась. Категорические приказы Макартура не оставляли места самостоятельным суждениям: «Когда ситуация со снабжением станет нестерпимой, не должно быть и мысли о том, чтобы сдаться. Вы должны атаковать».

Величественные слова, но неприемлемая тактика; Батаан был обречен; три четверти солдат болели малярией; люди медленно умирали от голода, получая всего 1 000 калорий в день.

Лейтенант Мюррей Глусман, молодой врач военно – морских сил, который служил на Батаане в сухопутных силах, был эвакуирован по приказу на Коррехидор в последние часы и затем приписан к 4–му (резервному) батальону 4–го полка морской пехоты. Он описал конец Батаана в своем рапорте, который вместе с другими сохранил старший медик 4–го полка Томас Хэйес: «Четыре туннеля были взорваны [возле Маривелеса на оконечности Батаана] чрезвычайно большими зарядами динамита, которые разрушили целый склон горы. Воздух наполнился дымом, пылью и летающим мусором. Грохот стоял ужасный и ужасающий. Когда [доктор Глусман] достиг среднего туннеля… по пути на Коррехидор, туннель № 4 был взорван. В этом туннеле размещалось хранилище бензина, усилившего взрывы и удар, который расшвырял большие скалы, булыжники и <…> куски человеческих тел по всей округе и в море, потопил маленькие суда и калечил людей маленьких лодок… Несколькими днями позже была обнаружена голова неопознанного человека в катере, куда она опустилась, пролетев совершенно невероятное расстояние по воздуху».