Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

• Название: Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
• Автор: Хэнсон Болдуин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01482-5

Хэнсон Болдуин был в годы Второй мировой войны военным редактором газеты «Нью – Йорк тайме», сам участвовал в сражениях и собрал о них большой фактический материал. В книге рассказывается о малоизвестных русскому читателю сражениях за Крит, Коррехидор, Тараву, в заливе Лейте, а также о битвах за Сталинград и высадке союзников в Нормандии.

---

Однако трудно не прийти к заключению, что как для немцев, так и для англичан Крит был неправильным сражением, в неправильном месте и в неправильное время. В стратегическом отношении остров не стоил той цены атаки и защиты. Его потеря англичанами, во всяком случае, не изменила в корне ситуацию в районе Средиземного моря и Ближнего Востока; его захват немцами, как оказалось, имел в стратегическом плане небольшое значение для дальнейшего хода Второй мировой войны.

Для англичан, учитывая близость греческих островов и итальянских позиций в Додеканесе, а также завоевание немцами Балкан, Крит никогда не смог бы стать полезной базой или даже передовой позицией. Он был слишком близок к позициям противника и, следовательно, слишком открыт для возможной и чрезвычайной концентрации сил; англичане просто не могли позволить себе такой ужасный поток потерь кораблей и самолетов, который был бы неизбежен при удержании Крита. В отличие от Мальты Крит был бесполезен для англичан, и это следует отчетливо понимать [138].

Для немцев Крит после завоевания оказался скорее местом обороны, а не трамплином для дальнейшего наступления. Он имел определенную естественную пользу, представляя собой фланговую угрозу для английских морских путей в восточной области Средиземного моря и как база для бомбардировщиков и минных заградителей для Суэцкого канала. Однако обе миссии фактически осуществлялись с материковых баз, которые было легче снабжать и содержать, чем базы на Крите. Крит, как ступенька по пути к Кипру (амбиции Штудента), и Левант могли бы сформировать часть стратегии в восточной области Средиземного моря. Но взоры Гитлера были обращены на Россию, и в любом случае главный путь в Левант находился в Северной Африке, где Роммель уже одержал ряд своих первых побед. В Критской кампании немцы не закрепили успех, но еще больше рассеяли свои силы. Если бы Гитлер поставил важнейшие задачи на первое место, то Мальта, а не Крит оказалась бы ключом к Центральному Средиземноморью и тем узким местом, где происходило все морское движение англичан с востока на запад и наоборот, и все немецко – итальянские пути снабжения между севером и югом. Роммель и африканский корпус зависели прежде всего от снабжения по морю. При окончательном анализе видно, что именно британские корабли, самолеты и подводные лодки, базирующиеся на Мальте (а также в Северной Африке), определяли очень малую разницу между Роммелем в дельте Нила и на берегах Суэцкого канала и Роммелем при полном отходе в Тунис.

Ближе к концу в Северной Африке немцы использовали все виды бесполезного военного оборудования, включая специально созданные конвойные зенитные установки, чтобы попытаться защитить свои конвои, идущие в Тунис. Даже в 1941 году, в первые пять месяцев до и во время Критской кампании, итальянцы и немцы потеряли 31 корабль, при этом затонуло в общей сложности более 100 000 тонн грузов на пути между итальянскими и североафриканскими портами. Корабли, подводные лодки и самолеты, а также устанавливаемые ими мины несли разрушение, и Мальта вместила много того, что медленно вело к поражению Роммеля.

Мальта, несомненно, была правильно выбранной целью немецких военно – воздушных сил. Действительно, генерал – полковник Ганс Ешоннек, начальник штаба немецких ВВС, на совещании у Гитлера 3 февраля 1941 года предложил сделать захват Мальты первоочередной задачей 10–го воздушного корпуса. В результате были подготовлены планы ее захвата в середине марта, а военно – морские силы поддержали их. Планы предусматривали применение крупных подразделений, позже использованных на Крите, с некоторой помощью итальянского флота. 1–я авиабригада пикирующих бомбардировщиков «Штука», базирующаяся на Сицилии, все же осуществляла нейтрализующие атаки на Мальту в начале 1941 года до тех пор, пока ее внезапно не перевели в Грецию после начала Критского сражения для укрепления там немецких воздушных частей.

Генерал Вальтер Варлимонт, шеф отдела национальной обороны штаба (заместитель начальника штаба по операциям) верховного главнокомандования вермахта (Oberkomando der Wehrmacht – Wehrmahtfuhrungsstal), вспоминает: «В разгар Балканской кампании отдел L должен был сделать прогноз с целью показать, насколько важной для дальнейшей стратегии на Средиземном море является оккупация Крита или Мальты.

Все офицеры отдела, и я вместе с ними, единогласно высказались за захват Мальты, так как это казалось единственным путем обеспечения постоянного морского пути в Северную Африку. Однако события перечеркнули наши мнения, которые еще не дошли до Йодля [генерал – полковник Альфред Йодль, начальник штаба главнокомандующего сухопутными войсками, или начальник оперативного отдела штаба вермахта]. Гитлер твердо был уверен, что Крит не должен оставаться в руках англичан из – за опасности их нападения на румынские нефтепромыслы, и он вновь согласился с люфтваффе, что с базы на Крите открываются хорошие перспективы наступления в восточной области Средиземного моря» [139].

Варлимонт, Ешоннек, профессионалы военно – морских и сухопутных сил, были подавлены Герингом и Штудентом, которые воспламенили воображение Гитлера перспективами легкой победы на Крите. Йодль, как обычно, поступал в соответствии с желаниями Гитлера; он был катализатором, промежуточным человеком, а не плановиком.

Поэтому было решено завоевать Крит, а не Мальту – ключевой стратегический объект в Средиземном море. Возможно, поэтому Крит – неправильное сражение в неподходящем месте и в неподходящее время был, в отрицательном смысле, решающим; возможно, он спас Египет [140].

Остается только один вопрос: отсрочила ли Критская кампания (или Балканская кампания) начало осуществления «плана Барбаросса»? Немецкие армии должны были быть полностью подготовленными к вторжению в Россию к 15 мая; фактически же они пересекли советскую границу 22 июня. Спасла ли эта задержка Россию? Было ли достаточно пятью месяцами позже, когда гитлеровские легионы были так близко и в то же время так далеко от луковицеобразных куполов Москвы, позволить сильному морозу русской зимы помочь свежим сибирским частям отвратить массивный натиск Гитлера и превратить триумфальную молниеносную войну немцев в медленную изнурительную смерть?

На эти вопросы обычно отвечали утвердительно; действительно, английским историкам было свойственно вытягивать из поражения в Греческо – Критской кампании утешительную мысль о том, что эти отважные сражения оказали задерживающее действие такого значения, что они в конечном счете привели к разгрому Германии.

В пользу этого утверждения говорят некоторые исторические факты; Варлимонт прямо говорит в своей книге, что «из – за кампании на Балканах нападение на Россию пришлось отложить с середины мая до 22 июня» [141]. Другие немецкие генералы соглашались с тем, что Балканская кампания вызвала задержку исполнения «плана Барбаросса»; в действительности уже 28 марта после югославского переворота разработчики генштаба сухопутных войск согласились, что «план Барбаросса» следует отложить на четыре недели.

Наиболее заметным и выразительным сторонником утверждения о том, что Балканская кампания в конечном счете стоила Германии поражения в войне, был Антони Иден, который, как британский министр иностранных дел, в значительной мере нес ответственность за Британскую кампанию в Греции и на Крите. В своих послевоенных мемуарах он написал, что задержка вторжения в Россию «оправдала страдания греков и югославов, солдат Британии и доминиона… Карл Риттер, офицер по связи немецкого МИД с [немецким] верховным командованием, <…> определил последствия отсрочки в следующих словах: «Эта задержка стоила немцам зимнего сражения под Москвой, и именно там была проиграна война» [142].

Однако большое число исторических фактов говорит против такого утверждения.

Сам Варлимонт, отвечая на вопросы после войны, прямо заявил, что нападение на Крит не отсрочило Русскую кампанию, хотя и отвлекло некоторое количество самолетов, в частности транспортно – пассажирских, в Грецию с русского фронта. Он сказал, что завоевание Греции и Югославии отложило «план Барбаросса», но сразу же добавил к этому утверждению, что «было сомнительно, что он мог бы начаться 15 мая из – за сильных наводнений и периода запоздалой распутицы после суровой зимы в России» [143].

Бригадный генерал Герман Буркхарт Мюллер – Хилле – бранд в отдельном послевоенном исследовании Немецкой кампании на Балканах утверждает, что теоретически 15 мая 1941 года был самым ранним сроком начала кампании против России, так как этот день был установлен как дата завершения всей подготовки.

Однако другим условием для начала великого наступления было снижение уровня русских весенних паводков, вызванных таянием снега…

Неожиданная кампания против Югославии отсрочила завершение полной подготовки «плана Барбаросса» приблизительно на шесть недель, «с 15 мая по 23 июня (вторжение началось 22 июня). Однако следует понимать, что отсрочка с 15 мая на более поздний срок была вызвана в любом случае тем, что весна установилась сравнительно поздно. Даже еще в середине июня были сильные разливы в течении польско – русских рек. Поэтому вполне можно утверждать, что даже без операции против Югославии Русская кампания могла бы начаться лишь одной – двумя неделями раньше, чем это произошло в действительности» [144].