Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

• Название: ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1957

«Это сочинение — обзор богословия и разбор Евангелий — есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь. Я имею на это свидетельство двух ученых и тонких критиков, обоих несогласных со мною в убеждениях. Оба, всегда прямо говорившие мне правду, признали сочинение неопровержимым.»

«Но, несмотря на все усилия толпы, избранные люди, сквозь всю грязь лжи, видят истину и проносят ее во всей чистоте чрез века и усилия лжи, и в таком виде учение доходит до нас. Тот, кто теперь, в наше время, будь он католик, протестант, православный, молоканин, штундист, хлыст, скопец, рационалист, какого бы ни был исповедания, тот, кто читает теперь Евангелие, находится в странном положении. Тот, кто умышленно не закрывает глаза, тот не может не видеть, что если тут не всё, что мы знаем и чем мы живем, то по крайней мере что-то очень мудрое и значительное. Но мудрое и важное это выражено так безобразно, дурно, как говорил Гёте, что он не знает более дурно написанной книги, как Евангелие, и зарыто в таком хламе безобразнейших, глупых, даже непоэтических легенд, и умное и значительное так неразрывно связано с этими легендами, что не знаешь, что и делать с этой книгой. Толкования к этой книге нет другого, как то, которое дают различные церкви. Толкования эти все исполнены бессмыслиц и противоречий, так что каждому представляется сначала только два выхода: или, осердясь на вшей, да шубу в печь, т. е. откинуть всё как бессмыслицу, что и делают ⁹⁹/₁₀₀, или покорить свой разум, что и велит делать церковь, и принять вместе с мудрым и значительным всё глупое и незначительное, что и делает ¹/₁₀₀ тех людей, которые или не имеют зрения, или умеют прищуривать глаза так, чтобы не видать того, чего не хотят видеть. Но и этот выход непрочен. Стоит показать этим людям то, что они не хотели видеть, и они волей — неволей бросают вместе с ложью и ту правду, которая была в ней замешана. И что ужасно при этом, это то, что ложь, смазанная с истиной, смазана с ней часто не врагами истины, но самыми первыми друзьями ее; то, что эта ложь считалась и была первым орудием распространения истины. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа. Правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим.»

 «Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. Я был приведен к христианству не богословскими, не историческими исследованиями, а тем, что пятидесяти лет от роду, спросив себя и всех мудрецов моей среды о том, что такое я и в чем смысл моей жизни, и получив ответ: ты случайное сцепление частиц, смысла в жизни нет, и сама жизнь есть зло — я был приведен тем, что, получив такой ответ, я пришел в отчаяние и хотел убить себя; но вспомнив то, что прежде, в детстве, когда я верил, для меня был смысл жизни, и то, что люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращенных богатством, — веруют и живут настоящею жизнью, я усомнился в правдивости ответа, данного мне мудростью людей моей среды, и попытался понять тот ответ, который дает христианство людям, живущим настоящей жизнью. И я стал изучать христианство, и изучать в христианском учении то, что руководит жизнью людей.»

«Я не знал света, думал, что нет истины в жизни, но убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать источник его и нашел его в Евангелиях, несмотря на лжетолкования церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле моей жизни и жизни других людей, ответы, вполне сходящиеся со всеми мне известными ответами других народов и на мой взгляд превосходящие все.»

«Если читатель принадлежит к огромному большинству образованных, воспитанных в церковной вере людей, но отрекшихся от нее вследствие ее несообразностей с здравым смыслом и совестью (остались ли у такого человека любовь и уважение к духу христианского учения, или он, по пословице: «осердясь на блох, и шубу в печь», считает всё христианство вредным суеверием), я прошу такого читателя помнить, что то, что отталкивает его, и то, что представляется ему суеверием, не есть учение Христа, что Христос не может быть повинен в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство; надо изучать только одно учение Христа, как оно дошло до нас, т. е. те слова и действия, которые приписываются Христу и которые имеют учительное значение. Читая мое изложение, такой читатель убедится, что христианство не только не есть смешение высокого с низким, не только не есть суеверие, но есть самое строгое, чистое и полное метафизическое и этическое учение, выше которого не поднимался до сих пор разум человеческий и в кругу которого, не сознавая того, движется вся высшая человеческая деятельность: политическая, научная, поэтическая и философская.

Если читатель принадлежит к тому ничтожному меньшинству образованных людей, которые держатся церковной веры, исповедуя ее не для внешних целей, а для внутреннего спокойствия, я прошу такого читателя, прежде чем читать, решить в душе вопрос о том, что ему дороже: душевное спокойствие или истина? Если спокойствие, то прошу его не читать; если же истина, то прошу его помнить, что учение Христа, изложенное здесь, несмотря на одинаковость названия, есть совершенно другое учение, чем то, которое он исповедует, и что потому отношение его, исповедующего церковную веру, к этому изложению учения Христа есть то же, как отношение магометанина к проповеди христианства, что вопрос для него не в том, согласно ли, или несогласно предлагаемое учение с его верою, а только в том, какое учение согласнее с его разумом и сердцем — его ли церковное учение, составленное из согласования всех писаний, или одно учение Христа. Вопрос для него только в том — хочет ли он принять новое учение, или оставаться в своей вере.

Если же читатель принадлежит к людям, внешне исповедующим церковную веру и дорожащим ею не потому, что они верят в истину ее, а по внешним соображениям, потому что они считают исповедание и проповедание ее выгодным для себя, то пусть такие люди помнят, что сколько бы у них ни было единомышленников, как бы сильны они ни были, на какие бы престолы ни садились, какими бы ни называли себя высокими именами, они не обвинители, а обвиняемые, — не мною, а Христом. Такие читатели пусть помнят, что им доказывать нечего, что они уже давно сказали, что имели сказать, что если бы они даже и доказали то, что хотят доказать, то доказали бы только то, что доказывают каждый для себя все сотни отрицающих друг друга исповеданий церковных вер; что им не доказывать нужно, но оправдываться. Оправдываться в кощунстве, по которому они учение Иисуса Бога приравняли к учениям Эздры, соборов и Феофилактов и позволяли себе слова Бога перетолковывать и изменять на основании слов людей. Оправдываться в клевете на Бога, по которой они все те изуверства, которые были в их сердцах, свалили на Бога Иисуса и выдали их за его учение. Оправдываться в мошенничестве, по которому они, скрыв учение Бога, пришедшего дать благо миру, подставили на его место свою святодуховскую веру и этою подставкою лишили и лишают миллиарды людей того блага, которое принес людям Христос, и, вместо мира и любви, принесенных им, внесли в мир секты, осуждения и всевозможные злодейства, прикрывая их именем Христа.

Для этих читателей только два выхода: смиренное покаяние и отречение от своей лжи или гонение тех, которые обличают их за то, что они делали и делают.

Если они не отрекутся от лжи, им остается одно: гнать меня, на что я, оканчивая свое писание, готовлюсь с радостью и со страхом за свою слабость.»

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕДАКЦИОННОЙ КОМИССИИ

СЕРИЯ ПЕРВАЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ТОМ 24

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1957

Перепечатка разрешается безвозмездно

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1880—1884

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ H. H. ГУСЕВА

Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ: Толстой, Лев Николаевич; Полное собрание сочинений. Том 24. Произведения 1880–1884; Государственное издательство художественной литературы, 1957; Российская государственная библиотека, 2006 (электронный документ в формате Adobe Reader)

Особая благодарность старшему преподавателю кафедры истории русской литературы и журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Ирине Викторовне Петровицкой за выложенное в общий доступ Полное Собрание Сочинений Л.Н. Толстого (90–томник) в формате Adobe Reader.

Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановлений Совета Народных Комиссаров СССР от 25 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.

Редактор O. A. Гозанова Технический редактор Л. М. Сутина Корректор К. Полетика

Подписано к печати 12/VIII–57 г. Бумага 68X100¹/₁₆—63¹/₄ печ. л. 77, 79 усл. печ. л. 55, 76 уч. — изд. л. Тираж 5000. Зак. 1705.

Гослитиздат Москва, Б–66, Ново-Басманная, 19

Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической Промышленности. Типография M 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Ленинград, Гатчинская, 26.

---

3. И Иисус отвечал ему: пойми ты, если человек зачат с неба, то в нем должно быть небесное.

4. Никодим не понял этого и сказал: как же может человек, если он зачат от плоти отца и состарелся, опять влезть в брюхо матери и сначала зачаться?

5. И Иисус отвечал ему: пойми ты, что говорю. Я говорю, что человек, кроме плоти, зачат еще от духа, и потому всякий человек зачат от плоти и духа, и потому в нем может быть царство небесное.

6. От плоти — плоть. От плоти не может родиться дух: только от духа может быть дух.

8. Дух — это то, что живет в тебе, и живет свободно и разумно, и то, чему ты не знаешь ни начала, ни конца, и это чувствует в себе всякий человек.

7. И потому, чему же ты удивился, что я сказал тебе, что мы должны быть зачаты с неба?

9. Никодим сказал: все-таки не верю, чтобы это могло быть так.

10. Тогда Иисус сказал ему: какой же ты учитель, когда не понимаешь этого!

11. Пойми ты, что не мудрости какие-нибудь толкую я; я толкую то, что мы все знаем, уверяю в том, что мы все видим.

12. Как же ты будешь верить в то, что на небе, если ты не веришь в то, что на земле, что в тебе самом.

13. На небе ведь никто не был, а есть только на земле человек, сошедший с неба и сам небесный.

14. Вот этого-то самого небесного сына в человеке и надо возвысить, чтобы всякий верил в него и не погибал, но имел бы жизнь небесную.

16. Ведь не для погибели людей, а для блага людей дал Бог людям сына своего, такого же, как он. Он дал ведь его для того, чтобы всякий верил в него и не погибал, а имел бы жизнь бесконечную.

17. Ведь не затем же он произвел сына своего, — жизнь, в мир людей, чтобы уничтожить мир людей, но он затем произвел сына своего — жизнь, чтобы мир людей был жив им.

18. Кто в нем полагает жизнь, тот не умирает, а кто не полагает в нем жизнь, тот сам себя уничтожает тем, что не положился на то, что есть жизнь.

19. Разделение (смерть) в том и состоит, что жизнь пришла в мир, но люди сами идут прочь от жизни. Жизнь есть свет людей. Свет пришел в мир, но люди предпочли тьму свету и не идут к свету.

20. И потому, кто дурное делает, тот не идет к свету; так что не видны его дела, и тот лишает себя жизни.

21. А кто в истине живет, тот идет к свету, так что дела его в свете, и тот имеет жизнь и соединяется с Богом.

Царство Бога надо понимать не так, как вы думаете, что для всех людей в какое-нибудь время и в каком-нибудь месте придет царство Бога, а так, что во всем мире всегда одни люди, те, которые полагаются на небесного сына человеческого, делаются сынами царства, а другие, которые не полагаются на него, уничтожаются. Отец того духа, который в человеке, есть отец только тех, которые признают себя его сынами. И потому для него существуют только те, которые удержали в себе то, что он дал им.

Матф. XIII, 3. И после этого стал Иисус толковать народу про то, что есть царство Бога, и толковал он это притчами. Он сказал: отец дух сеет в мире жизнь разумения, всё равно как хозяин сеет семена на своем поле.

4. Он сеет по всему полю, не разбирая, какое куда попадет. И вот попадают одни зерна на дорогу, и прилетят птицы и поклюют.

5. А другие на камни, и на камнях хоть и прорастут, да повянут, потому что укорениться негде.

7. А еще иные попадают в полыни, и полыни задавят хлеб, и взойдет колос, да не нальет.

8. А иные попадут на хорошую землю, те всходят и наверстывают за пропащие зерна и выколосневаются и наливают; и какой колос дает сам-сто, какой сам-шестьдесят, какой сам-тридцать.

Так-то и Бог рассеял дух в людях, в иных он пропадает, а в иных родит сторицею. Эти-то люди и составляют царство Бога.

Марк. IV, 26. Так царство Бога не такое, как вы думаете, что придет Бог царить над вами. Бог только посеял дух, и царство Божие будет в тех, которые хранят его.

27. Бог не правит людьми и, как хозяин, бросит семена в землю и сам не думает о них.

28. Семена сами бухнут, прорастают, выходят в зелень, трубку, колос и наливают зерно.

29. И только когда поспело, хозяин посылает серпы, чтобы сжать ниву. Так и Бог дал миру сына своего — духа, и дух сам растет в мире, и сыны духа составляют царство Бога.

Матф. XIII, 33. Как баба, пустив в дежу закваску, смешает с мукой и уж не ворочает ее, а ждет, чтобы она сама закисла и поднялась.

Пока люди живут, Бог не вступает в их жизнь; он дал в мир дух, и дух сам живет в людях и составляет царство Бога. Для духа нет ни смерти, ни зла. Смерть и зло для плоти, а не для Духа.

XIII, 24. Царство Бога вот к чему применить: хозяин посеял хорошие семена на своем поле. Хозяин — это дух отец; поле — это мир; семена хорошие — это сыны царства Бога.

25. Вот лег хозяин спать, и пришел враг и насеял на поле кистерю. Враг — это соблазн, кистерь — это сыны соблазна.

27, 28. Вот пришли к хозяину работники и говорят: или ты плохие семена сеял? У тебя на поле много кистерю вышло. Пошли нас, мы выполем.

29. А хозяин говорит: не надо; а то вы станете полоть кистерь, да и потопчете пшеницу.

30. Пускай растут вместе. Придет жатва, тогда велю жнецам отобрать кистерь и сожгу, а пшеницу уберу в сарай.

Жатва — это конец жизни людской, а жнецы — это силы небесные. И сожгут кистерь, а пшеница очистится и соберется. Так и при конце жизни пропадет всё, что было обман времени, и останется одна настоящая жизнь — в духе. Для духа отца зла нет. Дух блюдет то, что нужно ему, а что не от него, того нет для него.

47. Царство Божие — как невод. Невод протянут по морю и захватит всякой рыбы.

48. А потом, когда вытащат, отберут дрянных и кинут в море. Так будет и при конце века: сила небесная отберет хорошее, а дурное бросится.

10. И как он кончил говорить, стали у него ученики его спрашивать: как понимать эти притчи?

11. И он сказал им: притчи эти надо понимать надвое. Ведь все притчи эти я говорю к тому, что есть одни, как вы, ученики мои, которые одни понимают, в чем царство Божие; понимают, что царство Божие внутри каждого человека, понимают, как войти в него; а другие не понимают этого. Другие глядят и не видят, и слушают и не понимают.

15. Потому что ожирело их сердце. Вот я говорю эти притчи надвое, и тем и другим. Тем я говорю о Боге, о том, что такое для Бога его царство, и они могут понимать это. Вам же я говорю о том, что такое для вас царство Бога, то, которое внутри вас.

18. И вы смотрите — понимайте как следует притчу о сеятеле. Для вас притча вот что значит.

19. Всякий кто понял смысл царства Бога, но не принял его в сердце свое, к тому приходит зло и похищает посеянное; это семя — на дороге.

20. На камне посеянное — это тот, кто тотчас с радостью принимает.

21. Но нет в нем корня, а только временем принимает, а найдет теснота, гонение из-за смысла царства, тотчас и отказывается.

22. В полынях посеянное — это тот, кто понял смысл царства, но заботы мирские и жадность к богатству душит в нем смысл, и он не дает плода.

23. А на хорошей земле — это тот, кто понял смысл царства и принял его в сердце свое. Этот родит плод, который сам-сто, который сам-шестьдесят, который сам-тридцать.

12. Потому кто держит, тому дастся многое, а кто не держит, у того последнее отнимется.

Лук. VIII, 18. И потому смотрите, как понимаете притчи. Понимайте так, чтобы не поддаваться обманам, обидам и заботам, а чтобы принести плод сам-тридцать, сам-шестьдесят и сам-сто.

Матф. XIII, 31. Царство небесное в душе разрастается из ничего, но дает всё. Оно, как семечко березовое, самое маленькое из зерен, когда вырастет, то больше всех деревьев, и птицы небесные вьют на них гнезда.

Глава IV ЦАРСТВО БОГА

И ПОТОМУ ВОЛЯ ОТЦА ЕСТЬ ЖИЗНЬ И БЛАГО ВСЕХ ЛЮДЕЙ.

(ДА ПРИИДЕТ ЦАРСТВИЕ ТВОЕ.)

СОДЕРЖАНИЕ IV ГЛАВЫ

Иисусу жалко было людей за то, что они не знают истинного блага, и он учил их. Он говорил: блаженны те, у кого нет собственности, нет славы и нет заботы об этом; а несчастны те, которые ищут богатства и славы, потому что нищие и угнетенные — в воле отца, а богатые и славные ищут только награды от людей в этой временной жизни. Чтобы исполнить волю отца, надо не бояться быть нищим и презренным, надо радоваться этому, чтобы показать людям, в чем истинное благо.

Чтобы исполнить волю отца, дающего жизнь и благо всем людям, надо исполнять пять заповедей.

Первая заповедь. Не обижать никого и делать так, чтобы ни в ком не возбудить зла, потому что от зла заводится зло.

Вторая заповедь. Не любезничать с женщинами, не оставлять той жены, с какой сошелся, потому что оставление жен и перемена их производит всё распутство на свете.

Третья заповедь. Ни в чем не клясться, потому что ничего нельзя обещать, так как человек весь во власти отца, и клятвы берутся для злых дел.

Четвертая заповедь. Не противиться злу, терпеть обиду и делать еще больше того, чем то, что требуют люди: не судить и не судиться, потому что человек сам полон ошибок и не может учить других. Мщением человек только учит других тому же.