Ярослав Веров - Бозон Хиггса

• Название: Бозон Хиггса
• Автор: Ярослав Веров
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-904919-13-9

Кто сказал что НФ умерла? Нет, она затаилась — на время. Взаимодействие личности и искусственного интеллекта, воскрешение из мёртвых и чудовищные биологические мутации, апокалиптика и постапокалиптика, жёсткий киберпанк и параллельные Вселенные, головокружительные приключения и неспешные рассуждения о судьбах личности и социума — всему есть место на страницах «Бозона Хиггса». Равно как и полному возрастному спектру авторов: от патриарха отечественной НФ Евгения Войскунского до юной дебютантки Натальи Лесковой.

НФ — жива! Но это уже совсем другая НФ.

---

— Ты ему доверяешь?

— Это ты про Дракулу?

— Чёрт с ним с Дракулой! Нежить — он и есть нежить, ему доверять по определению нельзя. Но мы его всё-таки сто лет знаем. А вот этот псевдомарсианин…

— Значит, ты в его сказочку про Марс не веришь?

— Ещё чего! Джокер, только не говори, что ты в эту фигню поверил! Впрочем, с тебя станется… Ты иногда бываешь до смешного наивным! Просто дитя малое…

Тут я чуть и не сел. Это кто наивный?! Это я — наивный?! Это я — дитя малое?! Я, знающий о настоящей жизни почти всё, что можно узнать?! Да я со своей детской наивностью распрощался ещё в младшей группе воспиталки! Сказани такое Зубастик или Пончик… Ох! Один точно без зубов бы остался, а другому пришлось бы изрядно похудеть. Но Призрак Оперы — это дело другое. Если ту парочку мне пришлось тащить на себе и воспитывать нещадно ещё с ползуче-грызучего возраста, то с Призраком мы познакомились всего года три назад. До этого он был совсем сам по себе. Я ещё никогда не встречал таких «самопосебешных» личностей. Всю жизнь я видел только один тип отношений: либо ты за кем-то идёшь, либо ты кого-то ведёшь. Обычно вести приходилось мне — или волочь на своём горбу. Защищать, утешать, вытирать сопли, раздавать оплеухи, пинками вперёд погонять… Из всей нашей воспитательной группы только Зубастик и Пончик были хоть чуть-чуть на людей похожи, остальные — адекватно-социализированные, самостоятельно даже пукнуть не могут. В школе ребята побойчее немного — всё-таки будущее бла-бла-бла. Но тоже готовы идти туда, куда их тащат. Скучно это.

И только два раза мне встретились люди, которые были сами по себе. Свои собственные. С собственными мыслями. С собственными проблемами. Первым таким человеком был Призрак. Вторым — Марсианин.

— Значит, ты всё-таки ему поверил… — задумчиво произнёс Призрак, так и не дождавшись от меня никакого вменяемого ответа. — Зря. От него одни проблемы!

«Если боишься, то и вали отсюда» — вот так бы я сказал, если бы передо мной были Зубастик или Пончик. Потому что уверен был: эти два банных листа от меня до самой своей смерти не отцепятся, как бы далеко я их не посылал. Но с Призраком было всё сложнее.

— И что ты предлагаешь? — В кои веки я снизошёл до того, чтоб поинтересоваться чужим мнением.

— Ты ему достаточно помог. Здесь он в безопасности, еды мы притащили много, план базы и коды доступа дадим. Пусть дальше что хочет, то и делает. А нам надо сваливать, пока не поздно.

— Еды, говоришь, много притащили? Это хорошо, — и мой живот подтвердил слова довольным урчанием. — Пошли уже завтракать, пока время ужина не настало.

И я, развернувшись, пошёл к двери. Призрак не двинулся.

— Джокер, послушай меня! Не вмешивайся ты в это дело! Он, во-первых, тебе врёт, во-вторых, он тебя использует! Тебе это нравится?! Нравится плясать под чужую дудку?!

Ого! Это уже всякие границы переходит! Орать на меня я даже Призраку не позволю. Я резко повернулся, чтоб порядок в этом дурдоме навести. И наткнулся на его взгляд — бешено-сверкающий. Ещё немного и пламенем вспыхнет.

— Что ты понимаешь под словом «врёт» и под словом «использует»? — поинтересовался я, решив отложить на потом воспитательную беседу.

— Про Марс врёт. Там жизни нет. Я вчера все архивы перетряхнул — никаких упоминаний о колонизации. Да в те времена послать экспедицию на Марс было технически невозможно! Сам посуди: только что Третья Мировая закончилась, половина Земли — в руинах, экономика в коллапсе, люди — в ужасе, эпидемии, голод. Ты можешь представить себе ту умную голову, в которую могла прийти мысль заняться в это время изучением Марса? А если учесть, что космодромы во время войны уничтожались в первую очередь… Можешь представить? Я — не могу!

Я молчал, потому что добавить было нечего. Вчера вечерком, лежа на диванчике в Кисонькиной гостиной с уткнутым в Канал мозгом, я собрал ту же самую информацию, за ручку меня подводившую к этим же самым выводам. Хорошим таким выводам, правильным. Вот только я не люблю, когда меня за ручку к чему-то подводят.

— Но за ним ведь и в самом деле кто-то охотится… — возразил я единственное, что мог возразить.

— Тем более! — отрезал Призрак. — Сам подумай, Джокер! Человек, у которого всё прошлое сфальсифицировано, заявляется к тебе, забивает тебе мозг марсианским спамом, а потом сообщает, что у него, дескать, проблемы: сами мы не местные, помогите, люди добрые, кто чем может. Дальше идут по списку: облава, погоня, стрельба. Из всего этого вы без проблем выпутываетесь. Ты, конечно, можешь думать, что всё это благодаря твоей неимоверной крутости… Но, думаешь, если бы вас по-настоящему хотели поймать, вы бы ушли так легко? За вами даже погони нормальной не было! Тебе не кажется, что всё это очень подозрительно?

— Хватит! — рявкнул я. — Ты думаешь, ты сейчас мне что-то новое сказал, да? Ошибаешься! У меня к этому инопланетному пришельцу хренову вопросов гораздо больше, чем у тебя. И я с ним няньку нянькаю вовсе не потому, что ему доверяю. Я просто хочу узнать правду.

— Какую правду? — Злость в голосе Призрака Оперы уступила место тоскливой безнадёжности. Именно таким тоном Марсианин вчера задал вопрос, не считаю ли я его слова шуткой. Но того-то понять было можно — будь ты хоть с Марса, а когда тебе не верят — это тоскливо. Но с Призраком-то что такое творится? Конечно, дружелюбие и сострадание в его базовый программный набор не входят, но чтобы так в бутылку лезть…

— Какую правду? — повторил Призрак уже насмешливо. — Ты уверен, что хочешь её знать?

С каждой минутой разговор нравился мне всё меньше и меньше. Я чувствовал, как внутри меня словно пружину взводят — вжик, вжик, вжик. Кажется, пришло время орать — чтоб совсем не взорваться.

— А ты будто бы не хочешь! Мы вообще ради чего всё это затеяли? Вся наша команда — зачем? Просто так развлекаемся — от стражи бегаем, Канал взламываем? Просто от делать нечего, да?!

— А для чего ещё?! — Призрак тоже врубил звук на полную мощность. — Ты что, действительно веришь в эту бредятину под названием «Мировая Революция»?!

— А если и верю?!

— Ха. Я же говорил. Ты слишком доверчивый и наивный.

От его резкого перехода от крика к шёпоту у меня чуть мозг не переклинило. И что мне делать теперь? Орать, объяснять, по башке настучать? Последний вариант мне нравился больше всего. И настучал бы в самом деле, если бы дверная панель со свистом не поднялась вверх.

— Ну вы скоро там? Жрать уже жуть как хо… — начал было Зубастик, но, увидев бледного Призрака, едва не трясущегося от напряжения, и меня, красного и тоже трясущегося — только от злости, звук выключил моментально. Но было уже поздно.

— Ты чего сюда припёрся?! — обрушился на него я. — Сказано было: всем оставаться на местах! Жрать ему, видите ли, не терпится! Вообще без еды сегодня останешься, ясно?!

Зубастик обиженно оскалился, голову опустил, глазами похлопал. Хвостом не завилял только в связи с наличием отсутствия данного оборудования. Но меня было уже не разжалобить.

— Пошёл вон отсюда! — кинул я ему затем повернулся к Призраку Оперы под стук Зубастиковых шагов и выплюнул со злости те слова, которые совсем никогда не хотел говорить: — А ты тоже… можешь катиться, куда хочешь…

И медленно-медленно стал выполнять поворот на сто восемьдесят градусов. Ждал. И дождался.

— Джокер! Я последний раз тебе говорю — не связывайся с ним. Иначе это будет конец для всей нашей команды!

— Это ультиматум? — Я быстренько воспользовался шансом снова развернуться и взглянуть в его усталое лицо.

— Нет. Просто предупреждение.

— Знаешь, конец команды будет тогда, когда мы друг другу доверять перестанем. Так что — это ты мне поверь! С этим Марсианином точно не всё в порядке. Но я хочу знать — что именно! Я хочу. Это. Знать!

— Ага, а желание командира — закон для его команды, — Призрак криво усмехнулся, и прежде чем я сумел отыскать в недрах своего мозга — того и другого — адекватную реакцию на это высказывание, он сказал примирительно: — Пошли, в самом деле, завтракать… А то ещё и ужин пропустим.

И мы пошли. Хотя сейчас о еде мне думалось меньше всего. Сказать, что всё это мне не нравилось, — значит ничего не сказать. Может, в самом деле, послать этого Марсианина куда подальше — да хоть на Марс! Может, и в самом деле есть правда, которую лучше и не знавать?

Я просверлил взглядом спину идущего впереди Призрака Оперы, пытаясь решить и тем и другим мозгом один-единственный вопрос. Всё тот же самый — простой-препростой. Верю я или не верю? Человеку, которого я знаю три с небольшим года. Тому, кто любит старые оперы и не выносит людей. Тому, кто даже в команде всегда был сам по себе. Тому, кто сумел удержать в изрезанных руках страховочный трос, когда я сорвался вот в эту самую шахту лифта… Доверяю ли я ему настолько, чтоб продолжать идти вперёд рядом с ним?