Наталья Думова - Кадетская контрреволюция и ее разгром

• Название: Кадетская контрреволюция и ее разгром
• Автор: Наталья Думова
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1982

Автор, опираясь на труды В. И. Ленина, исследует роль главной партии российской буржуазии — кадетов как виновников развязывания гражданской войны, вдохновителей и пособников империалистической интервенции в России, раскрывает антинародный характер их политики, показывает историческую закономерность ее крушения. В работе на конкретном материале доказывается несостоятельность концепций современной буржуазной историографии, пытающейся изобразить кадетов поборниками свободы и демократии.

Книга рассчитана на историков, научных работников, преподавателей.

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. (DS)

---

Думается, что такая точка зрения отражает ситуацию, сложившуюся в результате создания Директории, не полностью. Эсеро-меньшевистская часть Уфимского совещания действительно пошла на значительные уступки буржуазным делегатам. Об этом подробно рассказывается в работах В. В. Гармизы, Л. М. Спирина, К. В. Гусева, Г. З. Иоффе. Однако буржуазия в лице ее главных идеологов — руководства кадетской партии и Национального центра — отнеслась к образованной на совещании власти в высшей степени отрицательно. Целесообразно, по нашему мнению, подробно остановиться на этом вопросе, поскольку с ним связана одна из важнейших проблем рассматриваемой темы — проблема отношения кадетской партии к конструкции власти.

Начнем с того, что под «Актом об образовании Всероссийской верховной власти» стоят подписи всего трех членов партии «народной свободы»: Л. А. Кроля, являвшегося посланцем Союза возрождения России, и двух провинциальных кадетов — А. И. Коробова и А. П. Мельгунова. Ни один из них непосредственно не был облечен полномочиями кадетского ЦК или Национального центра134.

По словам Милюкова, первоначально предполагалось, что в совещании будут участвовать он сам, Астров, Волков и Степанов135. Однако никто из руководителей Национального центра и кадетской партии в Уфу не приехал. Официальные полномочия представлять обе эти организации получил Пепеляев. 20 августа в Челябинске он при встрече с приехавшим на месяц раньше из Москвы Кролем сообщил, что «ЦК совершенно определенно стал на точку зрения, что вне диктатуры никакого выхода нет и что в этом направлении и должны быть приложены все усилия». Итак, директива ЦК и Национального центра, привезенная Пепеляевым из Москвы, была краткой и вполне однозначной — диктатура! Не приходится удивляться поэтому, что Пепеляев предпочел уклониться от участия в уфимском соглашении. Накануне совещания Кроль получил от него телеграмму, что он захворал, приехать не может и просит принять на себя «представительство ЦК». Много позднее, чуть не через год, Кролю передали со слов Пепеляева, что он умышленно не поехал в Уфу, чтобы «иметь руки развязанными».

Имела значение и собственная позиция Пепеляева. С давних пор он находился на крайнем правом крыле кадетской партии. Назначенный Временным правительством в 1917 г. комиссаром Кронштадтской крепости, Пепеляев был арестован матросами, просидел две недели в каземате. «Правый до этого, он вышел из Кронштадта архиправым», — писал о Пепеляеве Кроль и при этом особо подчеркивал, что, хотя тот был членом не только Национального центра, но и Союза возрождения России, социалистов любой разновидности он ненавидел не меньше, чем большевиков136.

На Уфимском совещании Кроль заявил: ЦК кадетской партии считает, что «наилучшей формой правления была бы временная единоличная верховная власть», но поскольку «на фоне нашей революции не явилось ни одного человека, которому вся страна, вся нация могла бы доверить» такую власть, «приходится поневоле мириться с менее совершенной формой в виде Директории»137.

Следует отметить, что во время работы государственного совещания в Уфе был сформирован возглавлявшийся Белоруссовым (Белецким) Центральный комитет Национального союза; он ратовал за единоличную диктатуру138.

Когда Национальный центр в Екатеринодаре получил первые, далеко не полные официальные известия о создании Директории, он тут же разослал всем своим отделениям циркуляр, где подчеркивал, что признает ее только частью будущей всероссийской власти, и высказывал «совершенно отрицательное отношение к установленной в Уфе роли Учредительного собрания»139.

Милюков, узнав о решениях Уфимского совещания по поводу Учредительного собрания заявил, что он решительно возражает против народного «волеизъявления». Эта формула, прокламировал он, — «обман и лицемерие», ошибочность идеи «неограниченного народовластия» доказана «уроком революции». Он считал, что о способе создания власти в России «говорить не надо», поскольку определение этого способа «предрешает форму правления», а уж о ней и вовсе следует молчать. В ответ на возражение Винавера: «Тогда уже нужно говорить открыто о монархии» — Милюков категорически заявил: «И говорят. Нельзя играть в жмурки»140. Позицию Милюкова полностью поддержали киевские кадеты141.

В защиту военной диктатуры, отвергая какое-либо сотрудничество с «социалистами», выступали кадетские организации на Волге, в Сибири и на Дальнем Востоке142. В. Н. Пепеляев об итогах Уфимского совещания записал в дневнике следующее: «Узнал, что в Уфе образована Директория из 5 членов, обязавшаяся «содействовать съезду членов Учредительного собрания в скорейшем созыве Учредительного собрания». Итак, государственные элементы пошли в социалистическую Каноссу. Соглашение с привидением заключено»143. 29 октября в Омске состоялось объединенное заседание городского комитета партии «народной свободы» с переместившимися сюда комитетами Симбирска, Уфы, Самары. Выступавший с докладом лидер омских кадетов В. А. Жардецкий заявил: «Наши делегаты в Уфе — предатели и изменники. Они дали Директорию абсолютно неприемлемую»144.

Кадеты проявили редкое единодушие в негативном отношении к Уфимскому совещанию. Об этом как нельзя более ярко свидетельствуют письма кадетских лидеров к В. А. Виноградову, принявшему в качестве заместителя Астрова пост одного из пяти директоров.

В некоторых работах Виноградов характеризуется как «беспартийный»145. В действительности этот известный сибирский адвокат являлся членом ЦК партии «народной свободы», принадлежал к ее левому крылу, выступавшему за сотрудничество с мелкобуржуазными соглашателями. В 1917 г. он был близок к наиболее решительному представителю этого направления Н. В. Некрасову, заместителем которого являлся в министерстве путей сообщения первого состава Временного правительства. Никакой активной роли в Директории Виноградов не играл.

Адресованные ему письма проливают свет и на вопрос о партийной принадлежности другого члена Директории — П. В. Вологодского, который во многих работах предположительно, а чаще безоговорочно назван кадетом. Однако приводимые ниже письма убедительно свидетельствуют о том, что руководство партии «народной свободы» никоим образом к ней его не причисляло. Объяснить это неосведомленностью едва ли возможно, тем более что ни в архивных документах Восточного отдела ЦК партии «народной свободы», ни в дневнике В. Н. Пепеляева, ни в мемуарах Л. А. Кроля и Г. К. Гинса146 (т.е. кадетов непосредственно участвовавших в событиях в Сибири) нет никаких указаний на причастность Вологодского к кадетской партии.

Приведем несколько выдержек из писем кадетских лидеров, касающихся итогов Уфимского совещания.

В. А. Степанов — В. А. Виноградову, 3 ноября 1918 г. (из Екатеринодара в Омск)147.

«…получив первые известия о том заведении, которое именуется Всероссийским правительством… мы все… отнеслись к этому государственному образованию в высшей степени сдержанно… То, что было известно, повергло нас в величайшее смущение:

1) вместо трехчленной Директории с Алексеевым во главе и двумя содиректорами — одним социалистом и одним несоциалистом — получилась комбинация: 1 к.-д., 3 социалиста + генерал Болдырев.

2) ген[ерал] Алексеев — заместитель к Болдыреву!!! Мягко выражаясь, это неосторожно, ибо le ridicul tue (смешное убивает. — Н. Д.). Объяснение, что Алексеева не было налицо, — неудовлетворительно, ибо и Астрова, и Чайковского налицо не было, однако их не избрали заместителями к тем, кто оказался под рукой.

3) самое главное. Кучка черновских эсеров, которая именует себя Всероссийским учредительным собранием, по полученным сведениям, играла какую-то существенную роль при создании Директории. Между тем основной пункт соглашения с левыми заключался в абсолютном непризнании старой учредилки, этого не то что непогребенного трупа, а ноги от трупа в каком бы то ни было виде, в какой бы то ни было роли. На основании этих сведений мы решительно не могли признать Директорию Всероссийским правительством, но не исключали возможности контакта и соглашений. Но то, что мы знаем теперь, т.е. обстоятельства, принятые Всероссийским правительством перед черновской учредилкой, исключают для нас всякую возможность вообще считаться с этой лавочкой и делается абсолютно непонятным твое в ней участие. Говоря — мы, я имею в виду единогласное и единодушное мнение Центрального Комитета, всех наличных к.-д. организаций и вполне в этом отношении держащуюся на сей предмет этих же взглядов Добровольческую армию.

… С радостью узнали, что В. Н. Пепеляев уклонился от участия в Уфимском гос[ударственном] совещании и что там были только Кроль и какой-то Коробов, никем не уполномоченные. Это, однако, не помешало этим шулерам-социалистам заявить, что Директория создана при участии ЦК партии народной свободы. Ты — член ЦК. Твое участие тяжелым камнем ложится на ответственность партии».