Хуан Мадрид - Прощай, принцесса

• Название: Прощай, принцесса
• Автор: Хуан Мадрид
• Издательство: Астрель: Corpus
• Жанр: Детектив
• ISBN: 978-5-271-27462-6

Хуан Мадрид (р. 1947) — известный испанский писатель, журналист, киносценарист, автор более сорока книг, переведенных на шестнадцать языков. Большую популярность обрела серия его романов, где главным героем выступает Тони Карпинтеро — бывший полицейский, а затем частный сыщик, которому неуживчивый характер и твердые жизненные принципы мешают принять определенные правила игры, действующие в современном обществе.

В романе «Прощай, принцесса» Тони занят расследованием убийства молодой тележурналистки Лидии Риполь, которая, судя по записям в ее личном дневнике, вполне могла стать невестой принца Фелипе, будущего короля Испании, поэтому за поиском ее убийцы пристально следят люди, стоящие у рычагов власти. В преступлении обвиняют друга Тони Карпинтеро — успешного писателя Хуана Дельфоро, сочиняющего детективы. Сидя в тюрьме, он просит помощи у Тони. Однако Дельфоро оказывается совсем не тем человеком, которого Тони знал и которому доверял все эти годы.

---

— Не за что, — бросил я.

Парень затушил окурок в пепельнице и снова обратился к Матосу:

— Ладно тогда… Я отчаливаю. До свиданья.

— Я провожу тебя до двери, — сказал адвокат и крепко взял водителя за плечо.

Я подождал немного, сидя на диване. Матос довольно скоро вернулся, торопливо извиняясь:

— Тони, нас прервали, прости за этот звонок и за все прочее. Хоть ты-то порадуешь меня сегодня утром или нет? Что за новости ты принес?

Он устроился в одном из кресел, зажав полы халата между коленями. Я обратил внимание, что у толстяка волосатые и очень мускулистые икры, его ноги с выступающими буграми мышц напоминали ноги семинаристов, которые слишком много играют в футбол.

— Слушай, Матос, ты почему не сказал, что у тебя женщина? Я бы в другой раз зашел.

Он неопределенно махнул рукой, показывая, что это не имеет никакого значения. Потом взял со столика ручку и открыл тетрадь в черной обложке.

— Ничего страшного, она спит. — И спросил меня: — Может, хочешь еще кофе? Рохелио выпил весь? — Адвокат заглянул в кофейник и убедился, что тот пуст. — Да уж, он постарался.

— Если для меня, то больше не надо. Я сегодня уже успел выпить не одну чашку.

— Ты достал пленки? — Он подался вперед, с явным нетерпением ожидая ответа. — Ты ведь ради этой новости явился в такую рань?

Когда я ответил, на лице его появилось разочарование.

— Нет, записей Дельфоро у меня нет. Я все никак не могу поймать консьержа из моего дома. А это единственный человек, у которого они могут быть. Но ты не волнуйся, мы их обязательно найдем.

Я принялся вкратце пересказывать самые важные моменты из разговора с Эленой, поведал о нашем с ней романе и ее упорных обвинениях в адрес Хуана, потом о том, что произошло в клинике Санчеса Росса, не упомянув, правда, что просил Каликсто помочь мне. Ну а уж когда я дошел до близорукости Аны Гадес, Матос буквально подпрыгнул и издал крик радости:

— Фантастика, просто фантастика, Тони! — Он вскочил со своего места и начал аплодировать. — Ты знаешь, что мы с тобой предпримем? Я потребую у судьи провести офтальмологическое обследование свидетельницы. Мы их сделали, Тони, сделали!

Потом я изложил совершенно противоположные мнения Норберто и Кристины относительно любовных похождений Лидии Риполь.

— А вот это тупиковая ветвь, Тони. Хотя все равно эти сведения как минимум посеют сомнения, особенно в том случае, если мы сможем добиться, чтобы дело рассматривал суд присяжных, хотя это будет трудно. Слушай, теперь ты хоть в лепешку расшибись, а достань мне эти пленки, ты просто обязан их найти, мы не можем допустить, чтобы они попали в руки ребят из отдела по расследованию убийств. Ты понимаешь это, Тони? Но придется действовать крайне осторожно — чтобы комар носа не подточил. На данный момент самое важное для нас — проклятые кассеты и медицинское заключение о психическом состоянии Лидии. Сосредоточься на этих двух вещах. Договорились?

— Знаешь что? Эта официантка, Кристина, она меня навела на мысль, что Лидия… В общем, возможно, девчонка и вправду была влюблена в нашего принца.

Матос посмотрел на меня:

— И что ты пытаешься этим доказать?! Возможно, так оно и было, но в любом случае эта любовь явно носила болезненный, невротический характер. У бедняжки Лидии были не все дома, она любила фантазировать. Я тебе гарантирую: ни с каким принцем она романа не крутила. Я ведь все проверял, Тони… Педро Асунсьон и в самом деле устраивал ту вечеринку у себя на загородной вилле, и Лидия была там. Возможно, что принц Фелипе говорил с ней… Рискну предположить, что он даже в театр ее пригласил. У меня ведь есть свидетели, которые видели в королевской ложе девушку, очень похожую на Лидию. Но какое это имеет отношение к делу?! Я прекрасно понимаю, что принц очень симпатичный, общительный человек и вступает в беседу с кем угодно. По моему мнению, она все выдумала, вбила себе в голову, что он интересуется ею, — вот и все. А убил ее просто какой-то отморозок, чтобы ограбить, но из-за проклятого дневника вину свалили на нашего бедного друга Дельфоро. То есть, конечно, не только из-за дневника.

— В каком смысле не только из-за дневника?

— Да ладно, Тони, ты как будто не знаком с Дельфоро! Он ведь всю жизнь поливал грязью полицию в своих романах и статьях в прессе. Ты не читал серию репортажей о работе полицейских, которую он опубликовал примерно год назад? Ладно, я в курсе, что ты не читаешь газет, но это была настоящая бомба. И он был совершенно прав, когда показывал всю абсурдность разделения на оперативные группы — от них ведь и на самом деле никакого толку. Группа по борьбе с преступностью на Востоке, группа по борьбе с финансовыми преступлениями, группа по борьбе с международными преступлениями… Это предел всему, Тони! Такая структура совершенно бессмысленна, не говоря уже о том, что идет дурацкое соперничество между гражданской гвардией, региональными отделениями, полицией автономных областей и муниципальной… И конечно, он много чего наговорил, задав вопрос о том, на кого работает наша полиция. Тут он им показал! Он написал все, что думал, про частные охранные фирмы, которые, естественно, финансируются банками. В Испании примерно восемьдесят тысяч человек работают в частных охранных фирмах — их больше, чем сотрудников государственных служб безопасности. Неудивительно, что все они пришли в бешенство и жаждут его крови. И мы должны учитывать это при построении нашей защиты. Ты понимаешь, о чем я? Эти пленки ни за что не должны попасть в руки полиции.

Он вздохнул.

— Ты ведь читал заключение судебно-медицинской экспертизы, так?! — спросил я.

Матос посмотрел на меня как на идиота:

— Ты издеваешься, да?! Конечно же я его читал. Да я его наизусть знаю.

— У Лидии была экзема на руках.

— Да, это называется зудящий дерматит или экзема. Обычно является симптомом нарушения психики, например нервных расстройств. Это ее заболевание очень поможет нам в защите Хуана. Что-то еще?

— В последнее время она практически не снимала белые перчатки. Ей было стыдно выставлять напоказ покрытые язвами кисти. Где-нибудь в дневнике об этом упоминается?

Адвокат задумался:

— Перчатки? Мне кажется, нет. Но какое это имеет значение?

— Не знаю, но мне хотелось бы заглянуть в материалы предварительного следствия. Ты можешь мне предоставить такую возможность?

Он пожал плечами:

— Тони, дело занимает больше пятнадцати томов. Однако, если тебе так уж надо, я позвоню в контору и закажу для тебя полную копию. Следователя зовут Пуэртолас, Хасинто Пуэртолас. Он служит на тридцать восьмом участке и был на дежурстве утром двадцать девятого августа. В целом неплохой мужик, очень опытный следователь.

Я вышел из дома Матоса в девять тридцать утра, прижимая к груди желтую папку и чувствуя себя таким уставшим, что даже поймал такси, чтобы добраться к себе, на улицу Эспартерос.

Отвратительная вонь шибанула в нос, стоило только открыть дверь в подъезд. Я выглянул во внутренний дворик. Там стоял все тот же проклятый контейнер, переполненный пакетами с мусором. Я совсем забыл, что еще вчера вечером обещал Ангустиас вытащить его на улицу. А соседи продолжали наваливать кучей свои пакеты, словно так и надо.

Но в этом городе вечно пахнет дерьмом. И в шикарных кварталах, где живут богачи, и в бедных районах, и в убогих лачугах на окраинах, и в роскошных офисах в центре. Весь город провонял дерьмом. И этот самый запах сопровождал меня, пока я поднимался по лестнице к себе домой. Что ж, я привык.

Зайдя в квартиру, я плюхнулся на диван и принялся читать копии дневника Лидии.

2 марта 1995 года

Сегодня вечером профессор отвел меня в свою квартиру на улице Эспартерос. Он сказал, что использует ее для работы над серией романов, которые посвятил самым неприглядным сторонам жизни Мадрида. В их основу легли рассказы одного из его соседей, Антонио Карпинтеро, который раньше служил в полиции, а сейчас работает кем-то вроде частного детектива. Вообще он еще много чем занимался — был вышибалой на дискотеке, швейцаром при банкетном зале и всякое такое. Сеньор Дельфоро часто рассказывал мне об этом типе, которого считает своим другом и который, если процитировать Данте, как никто знает «все круги ада». Но сеньор Дельфоро не в курсе того, что этот господин знаком с моей матерью, что они встречаются.

Вчера, когда мы сидели в университетском баре, профессор сказал, что если я желаю, он познакомит меня со своим другом, и я согласилась. На самом деле мне стало просто любопытно. Мы договорились встретиться в кафе «Мальоркина» на площади Пуэрта-дель-Соль.

Сеньор Дельфоро сказал, что однажды он все-таки закончит эту серию романов. Три из них уже вышли, но я читала лишь один и, кажется мне, вряд ли захочу читать остальные. Конечно, ничего такого я не сказала, если я признаюсь в этом, он вряд ли поставит мне отличные оценки и даст характеристику, на которую я рассчитываю. Сеньор Дельфоро — очень тщеславный человек, и я уверена, что, скажи я ему правду, он страшно обидится на меня. Мне не нравятся эти романы. Пошлые, пересыпанные ругательствами, лишенные собственного стиля. По мне, так это вообще не литература. Сплошные штампы, такое ощущение, что их писала обезьяна, что удивительно, ведь профессор очень образованный и культурный человек, прочитавший, по его словам, столько книг. Поль Верлен говорил, что художественное произведение должно быть трудным для чтения и вообще сложным. А здесь мы видим нечто совершенно противоположное. Верлен утверждал, что если читатель сразу понимает все, о чем написано в книге, то эта книга плохая и пошлая. Но именно так и пишет профессор. Никакой духовности, никаких высоких целей — вот что сразу бросается в глаза в его романах. Его персонажи живут какой-то животной жизнью, интересуясь лишь едой и сексом.