Владимир Аренев - Магус

• Название: Магус
• Автор: Владимир Аренев
• Издательство: Форум
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-91134-010-0

Италия эпохи Возрождения, очень похожая на нашу… да не совсем! Здесь в фамильных поместьях обитают призраки, здесь маленький волшебный народец сосуществует с людьми, здесь Церковь дозволила чародейство — и она же создала орден законников-магусов. Всегда найдутся те, кто захочет обратить чудо во вред другим. Магусы как раз и призваны раскрывать преступления, совершенные с помощью магии. «Закон превыше всего!» — вот их девиз.

Но так ли все просто? Черно-белый мир вдруг оказывается многоцветным! — и магус Обэрто уже не знает, кто прав, кто виноват. Заурядная кража фамильных перстней в поместье древнего рода Циникулли оборачивается длинным, запутанным, сложным делом. Погони, выстрелы из-за угла, тайны призраков, веселые проделки волшебного народца, пираты и ювелиры — все перемешалось в этой истории. Фейерверк чудес, калейдоскоп захватывающих приключений! — но когда произойдет чудо настоящее — заметит ли его мессер Обэрто?.. заметишь ли его ты, читатель?..

В книгу также вошла повесть «Заклятый клад» — фэнтези, основанная на украинской демонологии.

---

А потом опустился на колени и лег рядом с Гнатом, положив одну руку ему на лоб, а другую на грудь.

…Здесь по-прежнему падал снег, черный снег. И небо светилось фиолетовым, и звезды на нем проступали болезненной сыпью.

Они стояли на Господнем шляху — тот, кому уходить, и тот, кому оставаться.

— Зачем? — одними губами спросил Гнат. — Ведь я же…

— Чтоб дошел, — хмуро ответил Андрий. — А то ведь снова в какую-нибудь халэпу попадешь!

— Но ведь там ты меня зарубил…

— То там, — отрезал Андрий. — А то здесь. Ничему тебя твой татарин не научил, ей-богу!

Они оба посмотрели на Гнатов живот, откуда выбиралась — натужно, с явным усилием — его Костлявая. В какой-то момент показалось, что она сейчас оборвется, рассыпется на тысячи костей — и тогда превратится Гнат в какого-нибудь нежитя-уряка и будет тревожить но ночам добрых людей.

— Не могу! — простонал Голый. — Оно… оно не хочет вылазить… слишком приросло… я же Кысым, вот оно и…

— Ты не Кысым, — покачал головой Ярчук. — Ты — дурень, каких еще поискать. Стой, сынку, и не шевелись.

Ухватившись за костлявые пальцы скелета (и на сей раз — безо всякого труда, ибо только до собственной Костлявой в Нави нельзя дотронуться), Андрий осторожно, бережно потянул их на себя. И та поддалась!

И, отделившись, поднялась к фиолетовому небу.

— Вот так, сынку, — сказал Ярчук. — Теперь добре.

— Дякую, батьку, — тихо промолвил Гнат бестелесными устами. И, поклонившись Андрию до земли, зашагал Господним шляхом за окоем.

* * *

— Ох! — Глаза у Мыколки были, что две вишни — перепуганные. — Ну, я уж думал, все, конец!

Андрий вспомнил о том, что проступило на зеркальце за миг до того, как его разбил выстрелом Гнат.

— Еще не конец, — улыбнулся он хлопчику. — Но уже скоро.

Мыколка сперва испугался, когда увидел, что дядька Андрий прилег рядом с убитым душегубцем. Но потом увидел, что он дышит, и немного успокоился. Сел рядом и стал ждать, бдительно следя, как бы кто чужой не подобрался.

Вот — дождался, Андрий таки пришел в себя.

— А глядите, дядьку, смешно как выходит. Мы от дождя бежали — а вот он, дождь.

Действительно, небо вспухало грозовыми облаками, дело шло к ночи.

— Все правильно, — сказал Андрий, глядя в никуда. — Все правильно, сынку. С чего начиналось, тем и закончится. Без лошадки, правда, мы с тобой остались, сбежала лошадка, но невелика беда. И так доберемся.

Когда дождь пролился и закончился, когда на небе высыпали звезды, а черная радуга встала над окоемом, Ярчук с хлопчиком, как и велело за миг до выстрела зеркальце, отправились по ней в Вырий, а с того места, куда попали, — снова в Явь. Настало время закапывать сундучок.

* * *

Здесь были горы, и дикий лес, и пенье ночных птах. А так — все как везде. И не скажешь, что попали совсем в другой край. И люди здесь жили, как везде — приветливые и не очень. Во всяком случае, узнавши, что у подорожних за душою ни гроша, накормили и так, без всякой отплаты.

— У меня червонец был, — смущенно объяснял Мыколка, краснея. — Но я… потерял его… под Волкоградом.

— Да ничего, — шепнул ему Андрий. — Видишь же, так обошлось.

— Вы если что, вертайтесь, — зазывающе улыбалась полногрудая вдова. А выслушав вежливый отказ, спросила: — Вы куда, в сторону Доры? Так там спросите, если вдруг чего, Стефана, брат мой. Скажете, от Яринки из Ямны. Накормит, напоит, он у меня такой. А то оставались бы у меня н а ночлег, что вам так уж не терпится-то?..

Андрий в сотый раз говорил, что с удовольствием бы, но надо им срочно в путь, а потом непременно вернутся, а если в Доре будут — так к брату заглянут обязательно.

Насилу сбежали.

— А где копать станем? — враз посерьезневши, поинтересовался Мыколка.

— Где зеркальце велело, там и станем. Между Дорой и Ямной. Ух, тяжелый какой! Помогай, сынку, а то я один не доволоку. — После поединка с Гнатом Андрию было трудно нести сундучок, теперь его волочил Мыколка.

— А чем рыть будем? — не унимался хлопец.

— Вот тут ты меня, правду сказать, озадачил. Однако ж кажется мне, место само сыщется. И лопата — если нужда в ней возникнет.

Очень скоро они обнаружили самое подходящее для их цели место: холм, а на нем — вывороченный с корнями явор, причем вывороченный совсем недавно (утром в горах прошла гроза).

— Видишь, ничего рыть не придется.

— А закапывать?

— Ну, это попроще будет — посадим дерево обратно да притопчем, всех и делов.

Они трудились всю ночь, в конце концов Мыколка устал и заснул, и Андрий занялся упрятыванием сундучка в одиночку. Яму, оставшуюся от корней, они расширили, — и теперь Андрий первым делом отправился на поиски подходящего камня. Тот обнаружился неподалеку — и козак приволок его к яме, после чего взялся за заклятие клада. Завершив ритуал, он в последний раз присел перед сундучком, пережившим вместе с ним все тяготы путешествия. Коснулся пальцами исцарапанных боков, потускневших коштовностей — и вдруг понял, что не испытывает к нему ни злобы, ни раздражения. Как вообще можно злиться на вещь, пусть и не совсем обычную?

Обхватив двумя руками, Андрий опустил сундучок в яму и забросал землей, после чего положил сверху камень, размером чуть больше крышки. Затем принялся снова засыпать яму землей — и уж только после того взялся за явор. Вообще-то обычное дерево вряд ли прижилось бы после таких увечий, но Андрий не зря звался характерником — уж он постарался на славу, так что почти не сомневался: и приживется, и вырастет большим да величественным — не один еще год будет здесь зеленеть.

Жаль только, если хозяин сундучка решит оный выкопать…

Вдруг Андрия охватило то самое чувство, которое не так давно подстерегло его у межигорского колодца. Он словно освободился ото всех пут, материальных и незримых, какие только вообще существовали на свете! Окружающее засияло свежими красками, засверкало жизнью, что таилась в каждой травинке и каждом листочке, в стрекоте сверчков и дыхании дерев…

Он и сам не заметил, как ноги пустились в пляс — но на сей раз это не было танцем-вызовом жизни, нет. Сейчас это был, скорее, танец-молитва, танец-благодарность…

Наплясавшись от души, Андрий вздохнул и примостился чуть в сторонке от дерева, запалил люльку — и вот сидел так, глядя на звезды и неспешно перебирая свои мысли. Ждал. Ночь сегодня была особенная — и она, эта ночь, еще не закончилась.

* * *

— Красиво сплясал, — сказал гость, присаживаясь рядом. — И вообще… красиво.

— «Красиво»! — проворчал Андрий, не глядя на него. — И зачем только тебе все это понадобилось…

— Слыхал про рахманов? — вместо ответа поинтересовался гость. — Вообще-то, это в народе нас так называют, и, если честно, не то чтоб совсем неправильно, — но лучше звали бы охранителями. Свитайло был одним из нас. Тебя думал после себя оставить, да не успел.

— И что ж вы, рахманы, охраняете? Кольца да перстни могущества, жезлы всякие чародейские — они, что ли, у тебя в сундучке лежали?

— В сундучке не у меня, Андрий, — у тебя. А охраняем мы землю, край, в котором ты живешь.

— Что-то не видел я тебя на Сичи.

— А мы по-другому охраняем, по-своему. Нам дорого то, что люди обычно мало ценят: слова, поступки, мысли. Мудрость, которая дарована этой земле и тем, кто живет на ней. Мы были всегда — и, даст Бог, будем всегда. Чтобы хранить самое хрупкое и самое важное — то, что не пощупаешь руками, но к чему всегда можно прикоснуться душой.

— Знаешь… я видел сон — там, на кургане… Всякая гадость наснилась про то, что с нами станется. Неужели правда?!

— Так было всегда, — сказал гость, и крылья, перебитые крылья его плаща грустно шевельнулись. — Всегда люди шли войною на людей — и страдали от того обе стороны, а вернее — все.

— И что — и будет всегда?

— Никто не может сказать наверняка. Но можно постараться разорвать этот круг. В сундучок, который ты нес, я положил… нечто. Ты знаешь, как рождается жемчуг? Между створками ракушки попадает песчинка, всего лишь одна-единственная песчинка. Но со временем она превращается в драгоценную жемчужину. Когда я давал тебе сундучок, я знал, что на пути тебя ждут испытания — и тела, и духа. И не сомневался, почти не сомневался, что ты с честью выйдешь из них. После каждого раза сундучок становился чуть тяжелее, ибо в нем созревала такая жемчужина, подпитываемая твоими поступками.

— Зачем же ее закапывать?

— Так нужно. Слышал ли ты греческую легенду о Всеми Одаренной и о ее сосуде, из которого вырвались на землю различные бедствия? А все потому, что открыт тот сосуд был не вовремя и не тем, кем следует.

— Тогда к чему такие тонкости? — искренне удивился Андрий. — Не проще ли и не надежней ли с огнем и мечом пойти на обидчиков наших?