Евгений Кабанов - МИССИОНЕР

• Название: МИССИОНЕР
• Автор: Евгений Кабанов
• Жанр: Эротика

Основой для развития сюжета послужила знаменитая фраза "У нас в СССР секса нет!". Молодой американский гиперсексуальный журналист русского происхождения, засланный ЦРУ в СССР с целью разложения общества с помощью секса, даже не подозревающий о своей секретной миссии, не успевает выпутаться из одной скандальной истории, как попадает в другую. ВНИМАНИЕ: в соответствии с темой в романе содержится много предельно откровенных эротических сцен, а также используется ненормативная лексика.

---

Глава IV

О том, что бывает, когда желания не соизмеряются с возможностями

Возле столовой стояли две допотопные машины, похоже, ровесницы Аполлона: зелёный бортовой грузовик "ЗиЛ-150" и автоцистерна "ЗиЛ-157" с зелёной кабиной и серой собственно цистерной, на которой мелом большими корявыми буквами было написано: "Люба Касаротая".

Из столовой, пошатываясь, вышла вся четвёрка: Хома, Бочонок, Перепелиное Яечко и Аполлон со своей сумкой и в тёмных очках.

– Вот на такой, только даже ещё поновей, и будешь ездить, – Хома подошёл к спиртовозу, стоявшему задними колёсами в большой луже. – А щас поедешь с Бочонком – у нас уже есть пассажир.

В кабине спиртовоза, действительно, виднелась старушечья голова в тёмном платочке, которая закивала на какие-то замечания Перепелиного Яечка, уже занимавшего место за рулём.

Аполлон после третьего стакана совсем прибалдел, его слегка занесло, да прямо в лужу, где он и совершил резкий разворот на сто восемьдесят градусов и подошёл к грузовику Бочонка. Сам Бочонок стоял у заднего борта, сбрасывая давление в мочевом пузыре после выпитого пива. Аполлон тоже почувствовал аналогичные позывы в своём организме. Он проводил взглядом отъезжающий спиртовоз и повернулся к Бочонку, уже успевшему застегнуть штаны и направившемуся к кабине.

– Я сейчас, схожу только в туалет, – сказал он Бочонку заплетающимся языком, поставил сумку и уже, было, направился к лестнице, ведущей к вокзалу, но Бочонок его остановил:

– Ты что, красна девица? – Бочонок смотрел на Аполлона то ли пренебрежительно, то ли с недоумением. – Никого ж не видать, уже б давно поссал.

"И правда, никого нет. Ч-чего мне куда-то подниматься. Опять там в мочу ещё влезу. А тут минутное дело". Аполлон даже искренне удивился, как он сам не догадался. Ему было легко, весело, и на всё наплевать с высокой колокольни. Он подошёл к колесу, оттянул резинку на штанах и пустил напористую струю.

Бочонок повернулся на характерный звук, увидел это безобразие и заорал:

– Ты что?! Сдурел, что ли?! Куда ссышь?!

– Не видишь? На колесо. Ты ж сам сказал: давай здесь, – ответил Аполлон с блаженной улыбкой на лице.

– Я тебе говорил ссать на колесо?! Ты видел, куда я ссал? – Бочонок грубо оттолкнул Аполлона от колеса. – Ты… Американец хренов! Кругом столько места, а ему обязательно надо на колесо!

Аполлон, не ожидавший толчка, выпустил из рук многострадальный источник, пытаясь ухватиться за борт, чтобы не упасть. По источнику смачно хлопнули сразу две резинки: от трусов и от штанов, и он исчез в штанах. Аполлон заорал, а в соответствующем месте его голубых брюк быстро расплылось мокрое тёмное пятно и, проступив по всей длине одной из брючин, вытекло тоненькой жёлтой струйкой по кроссовке.

– Ты ч-чего? – только и смог он произнести, оторавшись и непонимающе глядя на Бочонка.

– А ты что, неграмотный? Сам не знаешь, что на колёса ссать нельзя? Шо-о-офёр! – презрительно скривил губы Бочонок. – Да за это по морде бьют.

"Опять что-то не так сделал. Видно, ссать на колёса – плохая примета, – сообразил Аполлон. – Надо исправлять положение".

– Знаю-знаю… Просто в голову стукнуло – не сообразил, что это колесо… С-смотри, что наделал, – Аполлон оттянул брючины в стороны, с любопытством разглядывая живописные узоры.

– Знаю-знаю, – передразнил Бочонок. – Не сообразил он, что колесо… Ты что, думал – унитаз?

Бочонок, видно, и без публичной демонстрации уже узрел позорные пятна и, сменив гнев на милость, проворчал вполне миролюбиво, даже со смешком:

– Ты мне всю кабину провоняешь.

Аполлон полез в свою сумку и уже достал, было, шорты, но вовремя заметил спускающегося по ступенькам от вокзала старого знакомого – лейтенанта Петровича.

– Ладно, садись, ссыкун, поехали. Яечко вон уже где, – Бочонок кивнул вслед скрывающемуся за дальним поворотом спиртовозу.

Аполлон даже обрадовался такой чудесной возможности побыстрее скрыться с глаз приближающегося Петровича – не хватало ещё "десять суток махать метлой", как тот выразился, за нетрезвое состояние… и непотребный вид. Он быстренько сунул шорты в сумку и, пригибаясь, забрался в кабину.

Уже в кабине, пригнувшись и провожая взглядом проходящего мимо милиционера, Аполлон, то ли к месту, то ли не к месту, вспомнил о том, что стоит у Петровича в сейфе, что-то такое со стеклянным звоном и аппетитным бульканьем, и ему снова стало весело, и он даже забыл о своих мокрых штанах.

Спиртовоз стоял возле магазина с большой табличкой над дверью с нарисованным румяным караваем и надписью "Хлеб".

Бочонок остановил машину.

– Надо хлеба взять – пояснил он, доставая из-за спинки сиденья большой дерюжный мешок.

Аполлон даже не успел удивиться такой непривычной таре под хлеб, потому что уже успел задремать под натужное гудение тяжелогружёного грузовика.

Очнулся он от настойчивого стука в дверцу. Выглянул в окошко. Возле машины стояли две пожилые женщины с объёмистыми сумками

– Эта машина на спиртзавод идёт? – спросила одна из них.

Аполлон долго соображал, прежде чем ответить. Наконец он переварил поступившую информацию и ответил с улыбкой:

– Да, в Синель.

– До Ломовки не довезёте? – просительным тоном задала следующий вопрос женщина.

– Я не шофёр. Сейчас он подойдёт, – ответил Аполлон, сладко зевнув.

На крыльце магазина появилась вся известная троица: Хома и Перепелиное Яечко с большими охапками хлеба, и Бочонок, согнувшийся под тяжестью мешка.

– Вон шофёр, с мешком, – указал Аполлон женщинам.

Те обошли машину и стали договариваться с подошедшим Бочонком.

– У меня в кабине одно место, другая пусть в кузов лезет, – подытожил переговоры хозяин машины.

Одна из женщин послушно направилась к колесу, собираясь взобраться в кузов.

Аполлон, как истинный джентльмен, ставший вдвойне джентльменом под влиянием вливаний, вылез из кабины, нетвёрдой походкой подошёл к Бочонку. Женщины испуганно уставились на него, с любопытством косясь на нижнюю часть тела и отходящие от неё конечности.

Аполлон, позабыв про свой непотребный вид, блаженно улыбался.

– Чё уставились? Споласкивался человек под колонкой, да немного облился, – пояснил Бочонок женщинам несколько странный вид своего товарища.

Те смущённо заулыбались.

– П-пускай они обе садятся в кабину, а я полезу в кузов, – предложил Аполлон Бочонку.

– Как хочешь, – равнодушно ответил тот, – на кузове даже лучше: на свежем воздухе, ветерок. На зерне мягко – дрыхни себе… И ссаки заодно выветришь. А в кабине духотища. Я б сам не отказался наверху-то.

– Идите, садитесь в кабину, женщины – сказал ласково женщинам Аполлон.

– Ой, спасибочки вам, – запричитали те и полезли в машину.

– А зачем ты купил столько хлеба? У тебя что, большая семья? – спросил Аполлон Бочонка, кивая на полный мешок.

– Помоги лучше закинуть в кузов, – Бочонок прилаживался поудобней к мешку.

Вдвоём они загрузили мешок, а вслед за ним залез и Аполлон. Кузов под завязку был заполнен зерном.

Уже захлопывая дверцу, Бочонок ответил, наконец, на поставленный Аполлоном вопрос:

– Поросят надо ж чем-то кормить – на одной барде и траве сала не очень-то нагуляешь… Это тебе не рыбку ловить.

– И что, выгодно кормить поросят хлебом? – с чисто американской практичностью спросил Аполлон.

– Спрашиваешь… Если б было не выгодно, не кормили б.

Удовлетворённый полученным ответом, Аполлон вдавил поглубже мешок с хлебом в зерно, сам разлёгся удобней на сыпучей постели, блаженно вытянулся, щурясь, как заспанный кот, на солнышко, и с величайшим наслаждением воспринял первое покачивание трогающейся машины. Он ещё успел заметить появившиеся на небе облачка, а больше ничего не успел – уснул.

Проснулся он от какого-то крика почти у самого уха.

– Оглох, что ли? – кричал Бочонок, стоя на подножке и заглядывая в кузов. – Ну ты, Американец, и дрыхнешь… На, набери ведро зерна.

Он бросил на кузов помятое оцинкованное ведро. Ещё не соображая, где они находятся, и для чего нужно зерно, Аполлон послушно наполнил ведро и подал Бочонку. Голова того исчезла из поля зрения Аполлона.

Аполлон огляделся. Машина стояла посреди широкой улицы на глубоко врезавшейся в песчаный грунт дороге. "Наверное, какая-то деревня", – подумал Аполлон, глядя, как из-за тополей, скрывавших маленький, белого цвета домик с металлической красной крышей, вышла молодая женщина, прижимая что-то к груди. Навстречу женщине вышел Бочонок с ведром зерна. Когда они сошлись, состоялся обмен: женщина передала Бочонку то, что несла – это оказалась пол-литровая бутылка с какой-то белесоватой жидкостью, похожей на кокосовый напиток, а Бочонок оставил ей ведро. И разошлись: она с ведром скрылась за тополями, а Бочонок, засунув бутылку за пазуху, направился к машине.

"Бизнес", – глубокомысленно констатировал Аполлон, пытаясь подавить зевоту.