Кэтрин Уокер - Остановка в Венеции

• Название: Остановка в Венеции
• Автор: Кэтрин Уокер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47823-1

Молодая американка Нел Эверетт едет в поезде вместе со своим мужем, известным музыкантом, совершающим концертное турне по Италии. Ее чувства пребывают в смятении. Ей кажется, что ее отношения с мужем подошли к той черте, где уже нет ни надежды, ни сожалений — одна лишь тоска и непонимание. Нел остро ощущает необходимость что-то изменить в своей жизни. Под влиянием внезапного порыва она сходит с поезда в Венеции и снимает номер в отеле. Впервые за восемь лет предоставленная самой себе, Нел отправляется бродить по городу, переполненная восхитительным ощущением свободы. Здесь, в этом городе, похожем на сказку, ей суждено встретиться с людьми, которые перевернут ее жизнь. Нел ожидает настоящее приключение, в котором ей придется погрузиться в древнее прошлое Венеции и участвовать в разгадке тайны одного утраченного шедевра…

Впервые на русском языке!

---

И все-таки атмосфера за столом царила оживленная и благожелательная. Со мной охотно делились рассказами об обитателях дома, о побеге Лео, о реставрационных работах в верхней комнате. Я поведала о хулиганах, о подробностях спасения, о ночевке в гостинице, о купании. Мы засиделись за столом чуть не до полуночи. После своей почти преступной, как мне казалось, выходки я вдруг очутилась в уютной и теплой гавани. Меня окружили гостеприимной заботой — даже не знаю, чем я такое заслужила. Я просто поддалась внезапному порыву. Дважды. Когда в последний раз мне выпадала такая возможность? Конечно, завтра эта сказка кончится — Джакомо, интересные люди, палаццо, все и сразу. Венеция. «Окончен праздник»[18]. Я вернусь в «Гритти», отыщу скитальца Энтони. Какая тоска… Только Карло и будет до меня дело. Энтони, может, ненадолго. А может, и нет.

Энтони. Я представила пустующий номер в гостинице. Шоколадку на подушке, задернутые шторы, маленький canale под окнами. Пустота. Разрывал ли тишину этой опустевшей роскоши звонок телефона? Можно гадать до бесконечности. А если Энтони звонил, что он подумал? Сердился? Я прогнала горькие мысли. Завтра буду прокручивать эту заезженную пластинку, у меня на это будет уйма времени. А сейчас я в сказке, в совершенно невероятном доме, и мне хорошо. Я в сердце Венеции.

Глава вторая

Утром в дверях комнаты возникла Аннунциата с чашкой кофе и моей вычищенной одеждой. Она махнула мне рукой в сторону той же ванной дальше по коридору, которую показывала накануне вечером, и оживленной пантомимой изобразила, что мне предлагается одеться и спуститься к завтраку. «Colazione! Signora! Colazione!»[19] — повторяла она, откусывая воображаемую еду и показывая вниз, в пол.

— Спасибо, Аннунциата.

Я тоже клала в рот воображаемые куски и тыкала пальцем вниз. Убедившись, что сообщение принято, она, кивая и растягивая морщинистые губы в улыбке, попятилась прочь из комнаты и закрыла за собой дверь.

Стояло раннее утро. За окном постепенно наливалась светом широкая бледно-голубая лента. Теперь дом на противоположном берегу канала просматривался четко — старинный красавец в облупленной штукатурке, с готическими стрельчатыми окнами. В здешних нелюдимых улочках не видно было и намека на тот стильный глянец, которым сияли подреставрированные туристические кварталы, где мы вчера гуляли с Джакомо. На подоконниках алела герань в горшках, белые тюлевые занавески колыхал легкий утренний бриз, а в окне верхнего этажа служанка, как две капли воды похожая на Аннунциату, вытряхивала скатерть. Тишину нарушал лишь едва слышный плеск воды в канале, вторящий далекому шарканью ног и приглушенному шуму домашних хлопот. Кто-то дважды коротко и звонко гавкнул — Джакомо тоже получил свой colazione. А я ведь ни разу не слышала, чтобы он лаял, — с той самой передряги. Дом есть дом.

Я забралась с чашкой кофе обратно в кровать, чтобы еще несколько минут побыть в тишине и покое, и снова обратила внимание на деревянную рамку на стене. В изображении угадывалась коленопреклоненная фигура. Я подошла поближе и, приглядевшись, увидела женщину в драпирующихся многослойных одеждах, почему-то нарисованную отвернувшейся от зрителя — из-под покрывала на голове виднелся лишь узкий серпик профиля. И больше ничего вокруг, ни комнаты, ни алтаря, никакой обстановки. Под изображением шла выцветшая надпись «ORO PRO NOBIS». «Молись за нас». Может, это Дева Мария? Очень непривычная композиция.

Что-то в этой фигуре было завораживающее, какое-то ее охватывало сильное чувство. Судя по развороту, женщина во внезапном порыве обернулась к кому-то с мольбой, однако на изображении недоставало того, к кому она могла бы обращаться, — человека или распятия. Только эта женская фигура. Фреска передавала не умиротворение и покой, а боль и муки.

Побелка вокруг изображения пожелтела от времени. Наверное, фреска действительно очень древняя, судя по разнице в толщине слоев штукатурки, однако Краски нисколько не потускнели. Из-под пурпурного платья выглядывал край чего-то алого, незаметный с первого взгляда, как раз там, где тело молящейся изогнулось в своем отчаянном порыве. Нет, это не может быть Дева Мария — никогда не видела, чтобы ее изображали в таком смятении чувств. Тогда, возможно, наоборот, эта женщина обращается к Пресвятой Деве с мольбой в минуту отчаяния? Откуда здесь такая фреска? Мне сказали, что в палаццо раньше размещался женский монастырь, но эта работа не похожа на творчество христовой невесты. Надо будет спросить у синьоры…

Я приняла душ в царстве цепочек и латунных труб — ванную, видно, не перестраивали с начала века, — потом оделась в залитой солнцем комнате и расчесала волосы у открытого окна. Пора было спускаться на поиски гостеприимной хозяйки. На самом деле мне не очень хотелось покидать свою тихую гавань. А еще неловко было оставлять свою неожиданную знакомую в таком явном горе, хотя трудно представить, чем я могла бы ей помочь.

Синьора да Изола восседала за тем самым круглым столом, где мы вчера ужинали. Она пила кофе в одиночестве и читала сложенную пополам газету. Комнату наполнял розоватый свет. Джакомо-Лео свернулся калачиком на бархатной подушке у окна, но при виде меня вскочил и кинулся здороваться. Он вытянулся струной, опираясь лапами на мое колено, а я наклонилась, и мы обменялись поцелуями.

— Доброе утро, — приветствовала меня синьора. — Хорошо спали? — Сегодня на ней было шелковое бежевое платье и мягкая шаль с изысканной вышивкой. Смотрелось чудесно. — Получше себя чувствуете?

— Спасибо, мне уже совсем хорошо. И я вам очень признательна за гостеприимство. Замечательная комната!

— Садитесь, позавтракаем. Я тут читала о том, что творится в нашем жутком мире. В том числе о несчастной Венеции и безуспешных потугах правительства привлечь чужие деньги к нашему спасению. Что получится, неизвестно, однако деньги они обязательно освоят.

Она с ироничной улыбкой возвела глаза к потолку, а потом приглашающим жестом указала на соседний стул.

— Располагайтесь.

И тут же вплыла Аннунциата с подносом, будто только и дожидалась в коридоре удобного момента. Свежий кофе, булочки, аппетитно пахнущая фритатта, заботливо разрезанная Аннунциатой на порции, — картофель, травы, лук. Можно считать, что до этого я в Венеции и не ела толком.

— Вы, кажется, расстроились, когда узнали, что у Лео есть дом? — начала синьора да Изола, элегантно отрезая кусочек фритатты. — Вчера мы с Маттео говорили все о себе и о работе, а о вас совсем ничего и не узнали. Вы, кажется, любите собак? Редкий турист в Венеции бросился бы выручать из беды крошечную собачку, нашлась бы уйма отговорок: «Я-то что могу? Я нездешний». А вы не побоялись выступить против хулиганов, подарили Лео ночевку в роскошном палаццо «Гритти» — предел мечтаний, — да еще обновки и ванну с пеной в придачу. Вы не думали прикупить тут Палаццо и осесть на несколько лет? Боюсь, на то, чтобы собрать все необходимые бумаги для вывоза, примерно столько бы и понадобилось. А вы все-таки пришли ему на помощь, и я так вам за это благодарна, словами не передать. Теперь рассказывайте: что привело вас в Венецию и чем вы занимались до того, как начали совершать подвиги?

Я растерялась, не зная, что ответить. Я путешествую по стране? Сбежала от мужа? Моя жизнь лежит в руинах, а я в отчаянии? Я понятия не имею, что мне понадобилось в Венеции, и сама пытаюсь разобраться? От любого из этих ответов я просто разрыдаюсь.

— Нет, — сказала я.

— Нет?

— Нет, я не знаю. Не знаю, зачем я здесь.

— Понятно. Поддались порыву? Остановились проездом?

— Да, в каком-то смысле. Я ехала с друзьями. То есть с друзьями и мужем.

— Мм?

— Он здесь, в Италии, по работе, и я решила — подумала, что, раз у меня никаких особых дел нет, можно ненадолго побыть наедине с собой. По сути, я просто решила сойти с поезда, а его оставить там.

— Хорошо придумали! — рассмеялась синьора.

Все это я рассказала, не поднимая глаз от тарелки с остатками завтрака и пытаясь свернуть обратно салфетку. Только теперь я посмотрела на собеседницу. В ее взгляде читались добродушное любопытство и мягкая ирония.

— Что я вчера говорила? Мужчины беспечны. Наверное, вы тоже заметили?

И тогда меня прорвало. Я хотела изложить ей краткую и отредактированную версию наших с Энтони отношений, отшутиться, свести все к иронии судьбы. Однако, сама от себя не ожидая, я вдруг начала с гибели Нильса, о которой всегда молчала, словно сознавая, что без этой предыстории рассказ выйдет неполным и непонятным. Без этого переломного момента мою жизнь вообще понять невозможно. И все-таки я сама себе удивилась, когда вдруг начала исповедоваться как на духу, без утайки, будто до сих пор меня насильно заставляли молчать, а теперь я впервые пыталась разобраться, проговорив все вслух. Какой же унизительной показалась мне история нашего брака… Классический тупик и развал — четко по учебнику, даже пересказывать стыдно. В этом я тоже честно призналась синьоре.