Вениамин Чернов - Разрозненная Русь

• Название: Разрозненная Русь
• Автор: Вениамин Чернов
• Жанр: Современная проза

---

Осакий Тур подозвал сотских, велел расположиться лагерем, Третьяка (как самого молодого сотского) с двумя десятками послал в сторожа - на в стороне стоящий курган, чтобы следить за подходами с юга.

Князь Михалко бледный, лицо в мелких бисеринках пота, лежал на кошме, постеленной прямо на песке на берегу речки. Вокруг его суетились, пытаясь отпихнуть друг друга от князя, знахари, колдуны и поп, и все вместе - лекаря, которому не давали приблизиться...

Всеволод Юрьевич не смог спокойно доехать последние сотни метров - дернул поводья, пятками поддал коню - оторвался от сопровождавших его - и скоком - до Михалка; соскочил, сунул поводья кому-то в руки и, раскидав всех, кто ему мешал, подбежал к брату, нагнулся, встал на одно колено.

- Ты что?!.. Что с тобой?!..

Михалко открыл мутные мокрые глаза, попытался улыбнуться, зашевелились губы и еле слышно прошептал:

- Отхожу... Вот как получилось...

Всеволод вскочил, в глазах бешенство, лицо перекошено от гнева.

- Где лекарь?!.. Мой! Остальные - все вон отсюда!..

Смугленький с небольшой бородкой малорослый лекарь подбежал, наклонился над заболевшим князем, стоя на коленях, слушал сердце. Всеволод заговорил с ним по-гречески:

- Что с ним?!.. Будет жив?..

Лекарь-грек, не спеша, поднялся, выпучил свои миндалевидные глаза. - Похоже... Дали ему яд, - и вдруг заговорил, напрягаясь, спеша, отдал распоряжения своему помощнику, слугам князьим - Михалковым. Больного перенесли в установленный шатер, раздели, обтерли и переодели в cyxoe, дали ему пить - насильно, приподняв, влили в рот, а потом вызвали рвоту. (Все это под строжайшим присмотром Всеволода!) В это время помощник лекаря заканчивал уже приготовление отвара из трав... Михалка вновь раздели, протерли, тепло укутали и дали остуженный отвар, положили. Больной впал в забытье.

Протиснулся дородный духовник Михалка.

- Господи, спаси и помоги!.. Умирает, дайте я с него грехи сниму...

Всеволод Юрьевич от гнева закашлялся:

- Уйди!..

Лекарь с помощником принесли сердечного лекарства (очень резко запахло), растворили в воде и деревянной ложечкой влили в рот уже потерявшему сознание Михалку. Всеволод от напряжения почти не дышал - смотрел на своего брата. "Если умрет, - все!.. Все мои великие мысли и мечты погибнут вместе с ним!.. По старшинству князья власть перейдет племянникам и тогда все - прахом: Русь уже никогда не собрать, никогда не будет Руси - останутся в лучшем случае земли с населением, которое какое-то время будет еще говорить по-русски, а потом... О, Господи!.. Помоги, спаси его!.." - про себя молился.

Лекарь еще раз послушал сердце больного князя - глаза грека ожили и Всеволод без слов понял...

Врачеватель и князь Всеволод Юрьевич, успокоенные, сидели, говорили, как равные. Отсветы костров проникали через полуоткрытый полог в шатер, где горели свечи и лампадка перед иконкой. Собеседник князя усмехнулся и продолжил:

- В Руссии не верят лекарям: лечатся с помощью заговоров и колдовства или же ничего не делают: отдают себя на волю Бога - молятся... Бог сам не лечит, он через нас, людей, все делает. Во всех цивилизованных странах, когда прижмет, то все: и церковные клиры и тайные жрецы-колдуны пользуются нашими услугами...

- Тебе, нерусь, со стороны легче видеть и судить... И я, князь, вижу и удивляюсь тому, что у нас делается... Прошло три века, а народ до сих пор еще не может забыть язычество - суеверен, как триста лет назад; окрестившись, повесив кресты на груди, внутри, в Душе остаются такими же дикарями. Мне больно!.. Но другого народа мне не дано, - с ними мне жить: в добре или зле, и строить Великую Русь!.. Ты что усмехаешься?! - зашипел Всеволод, сжав кулаки, уставился своими жуткими глазищами на собеседника, - Но я верю в свой народ!.. Ты посмотри, какие они в работе и в веселье!.. Где еще есть на Свете такой красивый?.. А как умеют любить!.. Души у них, как у чистых дитяти - еще не испоганенных, не испачканных земными грехами... Да, да согласен с тобой, что при этом они умудряются как-то быть злыми иногда и глупыми... - князь нахмурился и отвернулся от лекаря.

Ночью Михалка еще два раза поили отваром и, раздевая до гола и paстерев, одевали в сухое, чистое и укладывали вновь в постель.

К утру полегчало ему совсем, но был он очень слаб. Всеволод, обезумевший от радости, оставшись с ним, о чем-то тихо говорил...

* * *

На носилках на двух иноходцах в первых числах июня довезли Михалка до Москвы.

21

"Тут встретили их владимирцы, доброжелательные к Михалку, и многие дары принесли, прося его, чтоб как можно поспешил ко Владимиру". Но князь Михалко Юрьевич вынужден был на несколько дней остаться в Москве: чтобы окончательно поправиться...

К нему, лежащему - худое бледно-желтое лицо еще более заострилось у Михалка - зашел Всеволод. Посмотрел на больного брата, на иконку с бесцветно горящей лампадкой - было уже светло, в слюданые оконца проникал утренний свет - небольшую спаленку (на стенах - из сосновых бревен, - кое-где выступила смола), и перекрестился.

- Чую, что нельзя нам долго оставаться в Москве. Приходил ко мне вечером боярин Есей...

- Кто такой?

- Воевода володимерцев, - помнить должен его: бывший сотский. Так вот, - у меня Осакий сидел - они друг друга хорошо знают, - говорили... Нас могут упредить племяши наши. Есей говорит, что они в Суздале стояли со своими дружинами и набранным войском, и они раза три поболе нас-то... Давай, брате, помолись Богу и вставай: пойдем в трапезную, посидим, я воеводу Осакия позвал и Есея Житовича.

В тесной, деревянной - как и все в Москве - трапезной Всеволод Юрьевич попросил разложить на столе карту-схему Владимиро-Суздальской земли.

Есей, в льняной сорочке с косым вырезом, показывал, где и что обозначено.

- Вот мы, в Москве, здесь - Суздаль - они были там, а сейчас кто их знает где! Они попытаются загородить нам путь и дать сражение - к Володимеру не дадут прорваться... Они ближе к нему...

Послышался топот, шум, говор во дворе. Несколько человек подошли к дверям, вошел один - вестовой. Он прижал правую руку к груди, поклонился и, стараясь быть спокойный, заговорил:

- Я из-за Яузы из сторожей... Князь Володимер велел привести к вам ябедников - они с Суздаля, говорят, что очень важную весть хотят сказать.

- Пусти...

Вошел молодой воин, лицо чистое - вымытое, в испачканной одежде - кое-где порвана - высокий голубоглазый золотоволосый и, увидев Всеволода, растерялся, но, узнав Есея, улыбнулся истрескавшимися губами, поклонился старательно князю, заговорил хрипловатым голосом:

- Я десятник боярина Михны Рыжего... Петряевича был послан в Суждаль, чтобы видеть и слышать князей Ростиславичей, и велел боярин, если что... то - к тебе боярин... к вам скакать (со мной еще пятеро моих)...

- Подойди сюда и говори!.. - князь Всеволод показал на карту.

Молодой ябедник взглянул на карту-схему и смутился.

- Я так... вам обскажу, - и продолжил поочередно, поворачиваясь то к Всеволоду, то к Есею (на Михалка и не смотрел). - Мстислав и Ярополк со своими боярами советовались и решили раздвоиться: Ярополку ехать из Суждаля на Володимер, а оттуда двинуться навстречу сюда. Мстислав в то время должен через Переяславль пойти на Москву, там повернуть на Володимерскую дорогу и гнать за вами... Они хотят с двух сторон сжать и уничтожить...

Всеволод метнул темный взгляд на ябедника, потом на брата. Михалко еще сильнее побледнел, у него затряслась бороденка. Осакий раздувал ноздри - набычился.

О Господи!.. - каждый понял, сказанное Всеволодом это слово, по-своему и "на себя"... - Где они на сей час могут быть? - князь вертел глазами. Осакий Тур тряхнул головой - копна седых волос легла на плечи, - начал спрашивать у ябедника: когда он вышел из Суздаля, как долго скакал до Москвы, по какой дороге-тропе, когда (в какое время) Ростиславичи должны были выйти, какое войско у них, сколько пешцев, сколько комонных... Потом, кряхтя, встал над картой (волосы свесились: закрыли лоб, лицо), что-то мыча себе, водил толстым полусогнутым пальцем по ней, потом резко вскинул голову назад - открылось лицо, в ясных глазах - мысль и решительность, - лоб наморщен.

- Ярополк может уже в это время подходить к Киржачу - реку ту ему недолго одолеть: как я помню, на ней много бродов и перекатов; Мстислав может быть на день пути от Переяславля...

Всеволод Юрьевич, - глядя на карту-схему - сквозь зубы:

- Почему Мстислав так тихо идет?

- От Суздаля до Переяславля дорога хуже, чем те, по которым скачет Ярополк. От Переяславля до Москвы - хороша, а от Переяславля до Володимера дороги накатанные...

- Что хочешь сказать?

- А то, что и Мстислав перегородит нам путь - он не глуп... Они временно разделились, а ратиться будут вместе... - Глаза засинели у воеводы: - Нам нельзя позволять им делать что хотят!..

- Что думаешь!?..

- Немедленно выйти нам... И не по Великой Володимерской, а по Болвановской... За Киржачом перейти Клязьму и выйти на Володимерскую - Ярополка минуем; там трехдневный путь пройти за два и выйти во Володимер - это уже не Москов деревянный - двести на двести шагов...