Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

• Название: Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии
• Автор: Юлиус Белох
• Жанр: История

---

Дион должен был приступить к осаде. Он начал с того, что посредством возведения стены от малой до большой га­вани отрезал крепость от остального города; вылазка тирана была отбита, и постройка благополучно доведена до конца. Вскоре прибыл и Гераклид с главными силами, оставшимися в Пелопоннесе, именно с 20 кораблями и тысячью пятью­стами наемников. Сиракузцы приступили к снаряжению эс­кадры, начальником которой был избран Гераклид. Сле­дующей весною в большой гавани произошло морское сра­жение; флот Дионисия, заключавший в себе 60 военных ко­раблей, был совершенно разбит, и адмирал Филист, самый преданный и способный из слуг царского дома, покончил самоубийством, когда увидел, что все проиграно. Дионисий, запертый теперь и с суши, и с моря, предложил сдать кре­пость под условием, чтобы ему с его наемниками и сокро­вищами было предоставлено свободное отступление в Ита­лию. Но сиракузцы, будучи уверены в победе, отвергли это предложение. Тогда Дионисий снарядил последние корабли, какие еще оставались в его распоряжении, взял с собою свою казну и, благополучно пробравшись через осадный флот, достиг Локр; в крепости остался его сын Аполлократ с сильным гарнизоном.

Но в эту минуту, когда победа казалась уже только во­просом времени, в Сиракузах обнаружился внутренний рас­кол. Республиканская партия не могла преодолеть своего недоверия к Диону; она опасалась, что он намеревается сам провозгласить себя тираном. Во главе недовольных стал то­варищ Диона Гераклид, который своей победой над Филистом нанес смертельный удар тирании и благодаря этому пользовался безграничной популярностью в народе. Против этой оппозиции Дион не в силах был устоять; он скрылся из города и ушел со своими наемниками в Леонтины.

Благодаря этим раздорам Дионисию удалось доставить осажденным припасы и провести в крепость отряд кампанских наемников под начальством неаполитанца Нипсия. По­следний в ближайшую же ночь сделал вылазку; сиракузские укрепления, защищавшие город против крепости, были взя­ты, после чего наемники тирана рассыпались по улицам до самого рынка, убивая и грабя. Сиракузцам не оставалось ни­чего другого, как призвать назад Диона; он поспешно явился и после упорной битвы отбросил врага назад в крепость; впрочем, часть города при этом погибла в пламени. Под влиянием этих событий сиракузцы избрали Диона в стратеги с неограниченными полномочиями, и он был уже достаточно силен, чтобы удержаться в этом положении. Тщетно Спарта пыталась теперь вмешаться. Спартиат Фаракс отправился в Сицилию, набрал войско и даже нанес поражение Диону в области Акраганта; но Сиракузы остались во власти Диона. Осада крепости беспрерывно продолжалась; наконец, не по­лучая подкреплений, Аполлократ принужден был капитули­ровать под условием свободного отступления.

Но вскоре народу пришлось убедиться, что он только переменил господина. Дион был далек от мысли сложить диктатуру; напротив, теперь, после победы, он начал дейст­вовать в духе своего учителя, Дионисия Старшего, хотя и без должной последовательности. Вместо того, чтобы разрушить укрепленный замок тирана, как того требовало обществен­ное мнение, он занял его своими наемниками, но сам для благовидности остался жить в городе. Против Гераклида, который все еще упорствовал в своей оппозиции, Дион не решался действовать открыто; он избавился от него посред­ством тайного убийства и затем устроил ему торжественные похороны на государственный счет. Чтобы добыть средства для выдачи своим наемникам недоплаченного жалованья, Дион конфисковал имения своих политических противни­ков; когда же и этих денег не хватило, он обложил граждан обременительными податями. Благодаря этому он утратил симпатии состоятельных классов, не приобретя взамен сим­патий неимущей массы, стремлениям которой добиться пе­редела земельной собственности он оказывал энергичное сопротивление. Его единственной опорой остались наемни­ки и товарищи, которых он привез с собою из Греции.

Но и в их среде скоро обнаружилась измена. Между друзьями из Академии, последовавшими за Дионом в Сици­лию, самым близким к нему был афинянин Каллипп, в чьем доме он жил во время своего изгнания. Именно этот человек и стал во главе заговора, направленного против Диона; по его приказанию Дион был убит своими собственными наем­никами (353 г.). После этого Каллипп взял в свои руки управление государством, тогда как друзья Диона бежали в Леонтины, где успешно защищались против Каллиппа; ру­ководство партией принял на себя племянник Диона Гиппарин, сын великого Дионисия от сестры Диона Аристомахи. Остальные города страны также отказывались признать Кал­липпа. Ему удалось, правда, принудить к покорности Катану; но в то время, когда он находился в походе, Гиппарин посредством внезапного нападения овладел Сиракузами (352 г.). После этого Каллипп не мог удержаться и в Катане; он отправился в Регий, где был убит своими солдатами, ко­торым не мог уплатить жалованье. Гиппарин умер после двухлетнего управления, оставив власть над Сиракузами своему младшему брату Нисею. Об этих правителях мы зна­ем почти только то, что сообщает нам скандальная хроника этого времени, — именно, что они были великие мастера пить и отличались пристрастием к красивым женщинам и мальчикам; но то обстоятельство, что они сумели в это трудное время вернуть себе отцовский престол и держаться на нем долгие годы, показывает все-таки, что они были энергичные люди, достойные своего великого отца и дяди с материнской стороны. Наконец Дионисий вернулся из Л окр в Сиракузы, прогнал своего сводного брата и снова захватил власть (346 г.); правда, ему тотчас пришлось вступить в борьбу с республиканской оппозицией, которая нашла опору в старом друге Диона Гикете, провозгласившем себя влады­кой Леонтин. В Локрах также вспыхнуло теперь восстание против Дионисия, который всевозможными притеснениями и утонченным развратом навлек на себя всеобщую нена­висть. Гарнизон тирана был изгнан, а его жена Софросине и его дети, оставшиеся в Локрах, пали жертвою народной яро­сти.

Между тем как в столице свирепствовала междоусобная война, во всех остальных частях государства исчез всякий порядок. Сиракузские колонии и союзные города объявили себя независимыми, в большинстве из них явились тираны, действовавшие в малых размерах совершенно так же, как те, которые оспаривали друг у друга власть над Сиракузами; таковы были: в Леонтинах — Гикет, в Катане — Мамерк — как показывает имя, оскский вождь наемников, — в Тавромение Андромах, в Мессене — Гиппон. Продлись эта смута, Сицилия неминуемо должна была стать добычей карфагенян или италийских наемников, которых сицилийские тираны все в большем количестве принимали к себе на службу.

Таким образом, куда бы ни обратился взор, на востоке, как и на западе, греческий мир представлял печальную кар­тину политического разложения. Нация, которая, будучи объединена, могла бы повелевать всем миром, тратила свои лучшие силы на внутреннюю борьбу. Уже греческие города Азии подчинились персам, города западной Сицилии — карфагенянам, целый ряд колоний в Италии — самнитам и луканцам. Кто мог сказать, что принесет с собою будущее, если братоубийственные распри не прекратятся?

ГЛАВА VIII. Экономическое развитие со времени Пелопоннесской войны

Когда весною 431 г. Пернкл отверг последние мирные предложения пелопоннесцев и война сделалась неизбежной, лакедемонянин Мелесипп, привезший эти предложения, прощаясь с сопровождавшими его афинянами, по преданию, воскликнул: „Этот день будет для Эллады началом великих бедствий". Он не мог предвидеть, в какой страшной мере оправдается его предсказание. Из 85 лет, отделяющих этот день от дня вступления Филиппа II в Дельфы, не менее 55 были заняты великой эллинской войною, не считая бесчис­ленных мелких войн, касавшихся только отдельных частей греческого мира[5].

Количество человеческих жертв, какого требовали эти войны, было, правда, в большинстве случаев не очень вели­ко. При приближении врага население скрывалось за стены укрепленных мест; большие открытые сражения были срав­нительно редки, и так как армии никогда не заключали в се­бе более 20—30 тыс. человек и неприятель после победы редко преследовал побежденных с настойчивостью, то поте­ри не могли быть значительны. Так, если взять лишь некото­рые из главных сражений, — при Делионе (424 г.) пало с обеих сторон вместе около тысячи пятисот человек, при Мантинее (418 г.) 1400, при Коринфе (394 г.) 3900, при Лев­ктрах (371 г.) 1300. Морские битвы сопровождались более крупными потерями, ввиду многолюдности экипажей на во­енных судах. Так, сражение при Аргинусах, в котором по­гибло около ста триер с большею частью экипажа, стоило жизни приблизительно 15 тыс. человек; правда, ни одно дру­гое морское сражение этого времени не потребовало даже приблизительно такого огромного количества жертв. Вооб­ще, Сицилийско-Декелейская война, которая велась пре­имущественно на море, причем в течение десяти лет проти­востояли друг другу флоты в 100—200 триер, была наиболее кровопролитною из всех войн, какие отмечены греческой историей до Александра; только перед Сиракузами афиняне в битвах и от болезней потеряли около 20 тыс. человек. С тех пор и до начала войн диадохов на греческих морях про­изошло немного крупных морских сражений.