Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

• Название: Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии
• Автор: Юлиус Белох
• Жанр: История

---

Это было равносильно для Афин отречению от всех ус­пехов, достигнутых Фрасибулом, и, следовательно, от наде­жды на восстановление прежнего государства, осуществле­ние которой казалось уже столь близким; для Аргоса это оз­начало потерю Коринфа, для Фив — утрату господства над мелкими городами Беотии. Разумеется, теперь союзники еще менее, чем четыре года назад, согласны были принять такие условия. Поэтому военные действия продолжались. По воз­вращении из Сузы Анталкид принял начальство над абидос­ской эскадрой, и ему удалось захватить восемь афинских триер, которые привел из Фракии стратег Фрасибул Коллитский. Из Сицилии пришел на помощь спартанцам вспомога­тельный флот в 20 кораблей под командой Поликсена, шу­рина Дионисия (см. выше, с.118); сардский сатрап Тирибаз и Ариобарзан, управлявший теперь вместо Фарнабаза Даскиллийской сатрапией, также прислали все свои наличные ко­рабли. Таким образом, под начальством Анталкида скоро собрался флот в 80 триер, с которым он господствовал на Геллеспонте и отрезал афинянам подвоз хлеба из Понта. В то же время молодой царь Агесипол I собрал при Флиунте пелопоннесское союзное войско и вторгся в область Аргоса, которую и опустошил вплоть до стен столицы.

Ввиду этих событий союзники наконец согласились от­править послов в Сарды, где Тирибаз официально объявил условия мира. Афины тотчас приняли их; они отказывались лишь от того, чего, ввиду превосходства неприятеля на море, во всяком случае не могли больше отстаивать. Правда, при­ходилось расстаться с мечтой увидеть еще когда-нибудь державу восстановленной в прежнем блеске, но зато Афины сохраняли свои Длинные стены, флот, острова Фракийского моря и вместе с тем базис господства на море. Если Афины начали войну в качестве вассала Спарты, то теперь они сно­ва заняли место в ряду первоклассных эллинских держав. Гораздо больше пострадал Аргос, и особенно Фивы, которые с утратой гегемонии в Беотии должны были низойти на сте­пень незначительного второстепенного государства; но и здесь достаточно было ультиматума Спарты, чтобы устра­нить всякое сопротивление. Афиняне очистили Византию и все остальные пункты во Фракии, Малой Азии и на остро­вах, где они еще имели свои гарнизоны. Беотийский союз был уничтожен, и владычество Фив ограничено только их собственной областью. Аргосцы удалились из Коринфа в сопровождении вожаков коринфской демократии, изгнанни­ки вернулись в город, и Коринф снова стал к Спарте в свои прежние отношения союзника. В Элладе был водворен мир (весною 386 г.).

Итак, азиатские греки были отданы во власть Персии; но они отнюдь не были склонны подчиниться решению ве­ликих держав. Города карийского побережья и лежащих впереди него островов, стоявшие до сих пор на стороне Спарты, — Книд, Ясос, Самос и Эфес, — заключили союз с Родосом в целях взаимной защиты. Так же мало думал о подчинении и Эвагор Кипрский. До сих пор он успешно бо­ролся с полководцами царя и не только отстоял свои владе­ния на Кипре, но еще склонил большинство прибрежных го­родов Киликии к отложению от царя. Правда, Хабрий с его афинским войском был теперь отозван; зато Эвагор получил поддержку от Ахориса Египетского, и, кроме того, владетель Карии Гекатомн тайно помогал ему деньгами. Таким обра­зом, Эвагор был на море сильнее неприятеля, и Кипр пока был обеспечен против персидского нападения.

Между тем персы собрали в Сирии, под начальством Тифрауста, Фарнабаза и сирийского сатрапа Аброкома, большую армию, которую и двинули против Египта. Но эта экспедиция окончилась полной неудачей; во время трехлет­ней борьбы (приблизительно с 386 по 384 гг.) Ахорис отбил персов и даже сам перешел в наступление и занял часть Си­рии. Эвагор при этом деятельно помогал своему союзнику: он напал со своим флотом на Финикию, и важный Тир был взят штурмом.

Персы должны были признать, что с Египтом невоз­можно справиться, пока Кипр остается непобежденным. Так как для нападения на Эвагора недостаточно было той части финикийского флота, которая оставалась еще в распоряже­нии царя после потери Тира, то сардскому сатрапу Тирибазу отдано было приказание снарядить флот в ионийских и эо­лийских гаванях, набрать войско из греческих наемников и вести эту армию в Киликию. Здесь он соединился с фини­кийским флотом, посадил на свои корабли часть персидской сухопутной армии и затем переправился на Кипр (381 г.). Эвагор не сумел помешать высадке неприятеля; не будучи в состоянии справиться на суше с более многочисленным вой­ском Тирибаза, он старался отрезать ему подвоз со стороны материка, чтобы этим заставить его удалиться с острова. Но и этот план не удался, и теперь не оставалось ничего друго­го, как попытать счастья на море, где разница в силах была менее велика. Эвагор призвал к себе на помощь эскадру из Египта и неожиданно напал на персидский флот на высоте Китиона, но потерпел полное поражение и был заперт в сво­ей столице Саламине. Ахорис Египетский не мог оказать ему существенной помощи; попытка склонить Спарту к вмеша­тельству также оказалась неудачной. Осада продолжалась всю зиму; наконец Эвагор принужден был вступить в пере­говоры с победителем. Тирибаз требовал выдачи всех завое­ваний; только Саламин он оставлял Эвагору, который дол­жен был признать себя подвластным персидскому царю, „как раб своему господину". Положение Эвагора было на­столько критическим, что он готов был согласиться на все эти условия, за исключением последнего; не как раб, а как царь хотел он повиноваться персидскому царю. Тирибаз от­клонил это предложение, и Эвагор, по всей вероятности, по­гиб бы, если бы в главной квартире персов не начались раз­доры. Зять царя Оронт, служивший под начальством Тирибаза, возбудил при сузском дворе подозрение против своего начальника и добился его отозвания, благодаря чему сам стал во главе армии. Но войско, очень любившее Тирибаза, начало обнаруживать непокорность, и адмирал Глос, жена­тый на дочери Тирибаза и опасавшийся, чтобы падение тестя не повлекло за собою его собственной гибели, стал подумы­вать об отложении. При таких обстоятельствах Оронту ниче­го не оставалось, как принять мир на тех условиях, которые предлагал Эвагор (приблизительно в конце лета 380 г.).

Мир был заключен как раз вовремя, потому что Глос действительно восстал против персидского царя, опираясь на преданный ему флот и на ионийско-эолийские прибреж­ные города, которыми управлял еще его отец Там при Кире. Он тотчас вступил в союз с египетским царем Нектанебом I, только что наследовавшим престол Ахориса, и обратился за помощью в Спарту. Последняя была не прочь воспользо­ваться благоприятным случаем, чтобы возвратить себе прежнее положение в Малой Азии; тем более что теперь, после занятия Фив и успешных действий против Олинфа, гегемония Спарты в Греции казалась более упроченной, чем когда-либо (см. ниже). Но Глос пал от руки убийцы; а сын его Tax, хотя и старался осуществить планы своего отца, од­нако не мог добиться сколько-нибудь серьезных результа­тов, так как Спарта была занята новыми неурядицами в Гре­ции, а Египет снова боролся с Персией, отстаивая свое суще­ствование. К тому же Tax скоро умер, и авторитет персид­ского царя был без труда восстановлен на западном побере­жье Малой Азии.

Спарта между тем старалась упрочить свое положение в Греции. Статья Анталкидова мира об автономии представ­ляла отличное орудие для этого. Прежде всего необходимо было взять в руки Пелопоннес, где поражения, понесенные спартанцами во время последней войны, сильно пошатнули авторитет Спарты. В особенности Мантинея плохо исполня­ла обязанности союзницы и открыто выражала свои симпа­тии к коалиции, что, впрочем, было вполне естественно вви­ду демократического устройства города и его старинной дружбы с Аргосом. Между тем как раз в год заключения Ан­талкидова мира окончилось тридцатилетнее перемирие, ко­торое Мантинея заключила со Спартой весною 417 г., после большой победы, одержанной спартанцами под ее стенами (см. выше, т. I, с.444).Таким образом, Спарта теперь ничем не была связана, и она немедленно потребовала, чтобы Ман­тинея срыла свои укрепления. В надежде на поддержку Афин и Аргоса Мантинея решилась начать войну; однако никто не осмелился помешать Спарте, когда царь Агесипол выступил в поход и начал осаду (384 г.). Город держался це­лое лето; с наступлением осенних дождей Агесипол запру­дил реку, протекавшую через город, и таким образом залил его водою. Скоро в стенах, построенных из сырого кирпича, образовались трещины, и Мантинея изъявила готовность принять лакедемонские условия. Но теперь Спарта увеличи­ла свои требования; вспомнив, что Мантинея некогда, 100 или более лет назад, превратилась в большой город благода­ря соединению пяти первоначально самостоятельных общин (см. выше, т.1, с.363), она потребовала восстановления преж­него устройства. Мантинейцам ничего другого не остава­лось, как согласиться и на это условие, и вожди демократи­ческой партии могли быть довольны уже тем, что им разре­шено было свободное отступление. Большая часть города была разрушена, и снова построены прежние поселки, кото­рые отныне образовали самостоятельные государства с оли­гархическим устройством и поставляли, каждый от себя, свой отряд в пелопоннесское союзное войско.