Павел Амнуэль - Ветер над яром (сборник)

• Название: Ветер над яром (сборник)
• Автор: Павел Амнуэль
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-01067-1

Сборник фантастических повестей, рассказов, очерков молодых писателей-фантастов. Подготовлен по материалам Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов при ИПО “Молодая гвардия”

СОДЕРЖАНИЕ:

От составителя

Повести

Павел Амнуэль. Бомба замедленного действия

Лев Вершинин. Сага воды и огня

Виталий Забирко. Тени сна

Юрий Иваниченко. Стрелочники

Евгений Дрозд. Скорпион

Рассказы

Геннадий Ануфриев, Владимир Цветков. Неучтенный фактор

Владимир Галкин. Бухтарминская волюшка

Семен Бойко. Наоборот

Наталия Гайдамака. Колыбельная

Евгений Дрозд. Троглодиты Платона

Анна Китаева. Кое-что о домовом

Людмила Козинец. Последняя сказка о “Летучем Голландце”

Людмила Козинец. Ветер над яром

Александр Кочетков. Эффект сто первой обезьяны

Леонид Кудрявцев. Озеро

Михаил Ларин. Кража

Ростислав Мусиенко. Отступник

Игорь Сидоренко. Сила интеллектуального трения

Перекресток мнений

Алина Лихачева. Был такой летчик Лось

Александр Осипов. Прикосновение к чуду

Василий Головачев. Послесловие

Ответственный редактор В. В. Головачев

Составитель И. О. Игнатьева

---

Старики на сходке Фомке коня общинного выделили, объявив, что по заслугам честь. Тут Фомка и спросил, можно ли отца с матерью тайной тропой привести в Бухтарму на жительство да и других трудников, которым не сладко в бергальской каторге. Старики, разгладив седые бороды, подумав, ответили:

— Чистому душой пути в Бухтарму не заказаны, только слабодушному нерадивому трудненько придется — наша жизнь неспокойная. А коли не убоятся трудники — примем с радостью.

На другой же день Фома по знакомой тропинке, что к скалам вела, отправился. Добрался до высокой скалы, а как дальше быть — и не знает. Кедр, с которого прыгал, недалече стоит, однако скала не раскачается, не бросит его пружиною. Только подумал, кошка рядом вдруг появилась и со скалы вниз прыгнула. Ахнул парень, разобьется думал, а она-то чуть ниже вершины, на уступе сидит. Глазами сверкнула и еще ниже, на такой же чуть заметный уступ прыгнула. И Фомка в тот миг опять в бурундука превратился, вслед за нею по уступам, как по лесенке, на самую землю спустился. Кошка кедр обошла, девицей обернулась, а Фомка опять парнишкою стал да и говорит:

— Как же мне бергалов в Бухтарму провести? Старики да бабы по уступам этаким не сумеют.

— А ты не заботься о том, приведи людей к этой скале, а я уж сама путь укажу. Да гляди, чтоб с черной душой кто в Бухтарму не проник. Мне-то недосуг разобраться, да и не прознаешь про всех. А теперь беги — путь не близкий!

К сумеркам лишь добрался до рудника. Глядит, у конторы солдаты стоят с ружьями — царско золото караулят. Поодаль барак длинный тусклыми огоньками в окошках мерцает. Подкрался парень к бараку, глянул в окно — народу битком, на полатях да на полу вповалку лежат, ступить негде. Лишь в углу, где перед образами лампадка мерцает, чуток места свободного, там старик Егор на коленях поклоны бьет. Стукнул Фомка казанком в оконце. Дед испуганно съежился, будто удара ждал, а повернулся, Фомку увидев, заморгал удивленно. И, через спящих пробравшись, в окно к парню вылез, зашептал, слезу утерев, вздыхал:

— Неужто ты, Фомушка? Статный какой вымахал! А мы уж тебя оплакали, думали, сгинул. А ты вона-ко, живой оказался.

— Ну, а вы-то как? Что с отцом, с матерью? — Фомка спрашивает.

Старик еще более сник и добавил, устало глядя на парня:

— Отвернулась от нас богородица, и угодники не помогают. Все силы уж на руднике вымотали. На утехи царские золото добываем, сами с душою скоро расстанемся. — Помолчал дед и встрепенулся.

— А твои спят, голубок, к завтрему сил набираются. Как пропал ты, им боле всех от начальников достается, чтоб другим неповадно было с рудника бегать.

Тут караульный невдалеке показался, затаились парень со стариком, а как подале ушел, Фомка спросил:

— Чего ж у вас караулы везде понатыканы? Бунтовали, што ль?

— А то и понатыканы, — старик отвечает, — что сами-то на руднике не справляемся, потому пригнали в помощь к нам каторжников. И живем все в бараке одном: и каторжники, и семейные, и мы, старики. А бунтовать сил нет — все вымотаны!

Пошептались Егор с Фомкою еще сколько-то и условились- приведет Егор родителей Фомкиных к месту назначенному. На другой день верно встретился Фомка с отцом, с матерью. Слезы и радость была. А потом-то и сговорились: на другую ночь, по темноте, уведет их и старого Егора со старухою в Бухтарму. А коли еще кто с ними пожелает, и того с собою возьмут. День, вечер Фомка в тайге прождал, а как сумерки над тайгою сгрудились, отец с матерью, Егор с Егорихой в назначенное место пришли и народу, почитай, весь барак привели. И повел Фомка всех, да вдруг стрельба послышалась — хватились на руднике. Велел парень ходу прибавить, а выстрелы ближе гремят.

Фома на вершины гор, на деревья глядит: “Где же девица? Помочь обещалась!” Только подумал — из-за камня, за которым давеча скрылась, вышла она, рукою махнула и опять исчезла. Фома к тому месту бегом, глядь — в скале ход обозначился, да не в пещеру темную — в конце недалече свет.

Старики, старухи, мужики с бабами, с ребятишками быстро цепочкой в ход ушли, Фома рядом стоял, торопил, слабым да старым подсоблял. Лишь за последним сам юркнул. Из-за деревьев тут караульные показались, увидели, что парень за камнем исчез, кинулись, а там ни хода, ни лаза, ни расщелины — скала сплошной стеной высоченной на долгие версты в глубь тайги простирается. Так и вернулись ни с чем на рудник.

Фома тем временем на сход к жителям Бухтармы бергалов привел. Друг с дружкой знакомятся, про житье тяжкое, про волюшку разговаривают. Фома меж них углядел одного лицом знакомого, а не поймет кто. А тот сразу сгорбатился, отвернулся. Парень тут и признал в нем Акима-нарядчика, что год назад кнутом его угощал, и отца с Егором спрашивает:

— Этот среди вас как затесался?! Ведь не бергал вовсе!

Отец и объяснил:

— По воровскому делу в каторгу угодил, золото-самородок с рудника добыл да утаил от казны. Потому в железа заковали. А в каторжном бараке с нами и поселили.

Аким заметил, что Фома признал его, и давай юлить, дескать, на службе мало ли чего не бывает, а ты уж зла не держи, и я чем-нибудь пригожусь. Поморщился в ответ Фома, старейшинам обсказал и закончил:

— Словам Акимовым веры нет!

Однако те, выслушав, рассудили:

— Назад теперь не вернешь. Пущай с нами живет, покажет свое усердие.

И тут же Сивобокова упредили, дескать, ни шагу из села без провожатого. Не то поймают да вниз по реке Бухтарме на плоту отправят. У села она тихая, спокойная, а далее водопады да перекаты — явная гибель.

Аким со всем согласился, головой закивал. На другой день каждому бухтарминцу стал угождать, втираться в доверие. Мужикам не шибко нравилось, ну да что поделаешь, коли натура угодливая. Лишь бы худого за душой не держал. А пришлые сдружились с бухтарминцами: вместе землю пахали, орех по осени добывали, рыбу ловили, оленей пасли, к зиме панты снимали. А как снег ляжет в тайге, на пушного зверя охотились. И дозоры на границе с джунгарами выставляли. Кочевники-то нет-нет да объявятся, у перевалов порыщут и убираются восвояси. Фомка уж совсем парнем стал, с другими как равный в дозоры уходил. Про него люди не раз поминали, как упредил вражье нашествие. И, почитай, все девчонки заглядывались. На вечерку придет али просто меж домов прогуляется — так и зазывают к себе. Он-то никому не отказывал, со всеми песни пел да плясал, а то вдруг задумается и в тайгу в горы подастся.

— Куда ходишь? — его спрашивали, отмалчивался.

Сам в горы уйдет, высокие кедры, сосны оглядывает. Дед Егор его как-то спытал: чего, мол, по тайге гуляешь, ни зверя, ни птицы не убьешь. И вдруг спросил:

— Али дочка Горного приглянулась? — И, ответа не дожидаясь, рубанул будто: — Встречи с ней не ищи, сама найдет, коли понадобишься. Посказульку эту от мужиков давно еще слыхивал. Батюшка Горный чары на нее напустил: какому приглянется молодцу, тот и окаменеет. Находят потом его подобие каменное: и голова и руки при нем, и лицом схожий, а тронут — на куски развалится али в прах рассыпется. А все от того, что из-за богатства обжениться на ней хотел. Так что думай теперь.

Закончил Егор и больше к парню не приставал. А Фома будто не уразумел, опять по тайге, по горам бродил, высокие деревья и скалы оглядывал. Как-то на одну большую гору взобрался. Остальные вершины в дымке лазуревой ввысь устремляются, по отлогам кедры в величавом молчании глухой стеною стоят. Спустился с вершины Фома, в кедровую тайгу углубился, и слышится ему шум воды, и ноги сами к тому месту ведут. Скоро шум в гул перерос, и вышел Фома к озеру. Круг него в человечий рост глыбы торчат каменные. На другом берегу из скалы высокой водопад низвергается, а за ним — лико девичье, будто за слюдяным окошком проглядывается Кругом самородки лежат грудами, желтым манят сиянием. Только Фома, на золото не глянув, к водопаду ступил — вода в нем пропала, а у самой скалы, увидел он, на троне хрустальном сидит девица в царском наряде, жестким взглядом прекрасных глаз на него глядит.

— Вот ты какая, дочь Горного Батюшки! — молвил Фома изумленно. — Давеча кошкой лесной да девкой-охотницей передо мною являлась, а тут эвон — царица-красавица! Поди, к тебе не подступишься, да и стоит ли ради царицы бездушной жизни лишаться, каменным идолом застыть навеки у озера.

Тут улыбнулась девица, с трона сошла и вмиг крестьянский вид обрела. Стоит в сарафане простом, голова лентой алой повязана.

— Так-то мне боле к душе! — во весь рот Фома улыбнулся. А девица говорит:

— Выдержал испытание, не обзарился на богато приданое.

А Фома спрашивает:

— Али нравится тебе в хоромах отцовских век одной коротать? К людям бы шла, пособляла б от ворогов борониться.

— Потому и не иду, — девица отвечает, — что ворог силен, а здесь я немалым умением обладаю. Без моего пособничества джунгар Бухтарму разорит али берг-коллегия солдат понашлет. Одолеют, тогда и Бухтарминской воле конец. А чтобы у вас сила крепче была, — нагнулась, взяла из воды несколько самородков, Фоме протянула, — передай от меня старейшинам.