Алла Дудаева - Миллион Первый

• Название: Миллион Первый
• Автор: Алла Дудаева
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-9681-0039-7

В книге повествуется о жизненном пути первого президента Чечни, раскрываются особенности чеченского народа, его стремление к независимости. Она позволяет понять характер Джохара Дудаева, его взгляды на жизнь. Название книги — «Миллион первый» — связано с известным высказыванием покойного президента: «Как-то у него спросили: «А сколько у чеченцев генералов?», на что Джохар Дудаев ответил: «Каждый чеченец — генерал, я же только миллион первый!»». В издании широко представлены документы последних лет жизни, речи и интервью Джохара Дудаева, его переписка. Книга также содержит стихи Аллы Дудаевой, которые она посвятила чеченскому народу.

---

Мы жили, как и раньше, ночной жизнью. Из-за окон, плотно заставленных большими листами картона и завешенных одеялами, не проникал ни один луч света. Мы все соскучились по солнцу. Но выходить было нельзя, потому что полсела, звеня ведрами, весь день ходило за водой к хрустальному ключу у них в огороде, расчищенному еще отцом Вахи.

Рано утром, когда все крепко спали, а мы только собирались ложиться, я выходила во двор в сизый сумрак и не могла оторвать взгляд от заснеженных деревьев на крутой горе, прямо напротив Вахиного дома. Они казались мне красивыми в любую погоду. Хотелось идти и идти по голубому снегу вверх по тропинке между ними, вдыхая чистый морозный воздух. Солнце поднималось, деревья розовели… Надо было возвращаться домой, топить печь (она горела днем и ночью), готовить еду, стирать, убирать, делать с Деги уроки. Шестой класс, так же как и второй, я была его единственной учительницей.

Почти каждую ночь Джохар объезжал наши позиции на уазике с Висханом, Мусой, Овлуром, Русланом. Иногда с ним ездил Ваха Ибрагимов, часто они брали с собой Деги. С автоматом на груди, в маленькой, перешитой по его росту форме боевика и зеленом берете, Деги производил сильное впечатление на нашем фронте и был всеобщим любимцем.

Салман Радуев записал его в свою дивизию и пообещал в следующий рейд по тылам противника взять с собой. Деги в ответ сказал, что наберет сам свой полк. Сообщение об этом появилось на нашем телевидении и, действительно, группы мальчишек начали приходить в Урус-Мартан и просить, чтобы их записали «в полк Деги Дудаева.»

Узнав об этом, я сказала Деги, что никуда он без меня не пойдет. «Но с мамой ведь никто не воюет», — кипятился Деги… Сошлись на том, что так и быть, возьмет он меня санитаркой. Потом Деги начал приставать к Джохару с просьбой выдать ему удостоверение военнослужащего. И наконец выпросил, получил долгожданные «корочки», даже с двумя печатями и подписью Джохара, и звание «младший лейтенант». Долго он носился с этим удостоверением, не понимая, почему все боевики, которым он его с гордостью показывал, начинали смеяться. А все дело было только в одной букве, которую Джохар, с присущим ему юмором, поменял в фамилии. Получалось нечто очень смешное…

Объезжая дороги с блокпостами, часто по каменистому дну горных речек, под пролетающими над их головой снарядами, Джохар его спутники были измотаны до предела, когда возвращались домой. Однажды посередине горной реки мотор захлебнулся, и уазик застрял. Ваха, по пояс в ледяной воде, перешел на другой берег и отправился в близлежащее село за помощью. Остальным, чтобы не сидеть в воде, пришлось перелезть на крышу уазика и долго ждать его возвращения. После этого происшествия, на удивление, никто не простудился.

Но в другой раз чуть не потеряли Овлура. Я проснулась от того, что во сне увидела свою умершую бабушку Лелю, которая особенно его любила. Она стояла у печи, из которой я только что вынула противень с горячими белыми булочками. Все булочки я уже раздала, оставалась одна, к которой она нерешительно протягивала руку. «Бери», — предлагала я, но ее рука повисла в воздухе. «Что-то не так», — подумала я, просыпаясь. Мертвым во сне ничего нельзя отдавать.

Когда наши вернулись, я узнала, что произошло. Опять застряла машина, и все пошли пешком через горы, обходя российские воинские части. Джохар, как всегда, уверенным, быстрым шагом шел впереди, за ним цепочкой двигались остальные, Овлур оказался позади, потому что нес больше всех: кроме обычного воинского вооружения, гранатомет и дипломат с телефонной спутниковой связью. Он всегда брал на себя все самое тяжелое, впрочем, это вполне соответствовало горским обычаям, и никого не удивляло.

По глубокому снегу идти было нелегко, поэтому Овлур отстал. Сначала освещал следы фонариком, потом батарейка села, и фонарик погас. Начал зажигать спички, но они скоро кончились. В темном небе ни одной звездочки, деревья стояли вокруг сплошной стеной. Он сбился со следа и свернул по тропе куда-то влево. Когда Джохар с ребятами обнаружили, что его с ними нет. Они подождали полчаса, потом пошли обратно. На полпути по следам Овлура, наконец, обнаружили далеко в лесу.

Когда я об этом узнала, то, конечно, расстроилась, поводов для огорчения без того хватало. По телевидению показывали интервью Джохара какому-то журналисту, отвечая на вопросы, он улыбался и шутил. Видимо, после ответа о положении дел в нашей армии был задан вопрос: «Что, и на Европу пойдете?» — Имелось в виду, после победы над российскими войсками. «А что, и на Европу пойдем», — смеясь, отвечал Джохар. Глубокомысленные рассуждения по этому поводу российских журналистов — вне всяких комментариев.

«Зачем ты с ними шутишь, — упрекала я. — Ты ведь должен уже понять, что они шуток не понимают…» Тут еще и Юсеф Шамсутдин, наш министр иностранных дел, подлил масла в огонь. Из Турции, где он находился в это время, было зачитано его заявление об отставке, в котором он весьма пространно объяснял, как при поступлении на эту должность заранее предупреждал Джохара, чтобы не было никаких террактов. А теперь, после войны с Россией, Джохар собирается идти не только на Европу, но еще и на Америку!

Когда Джохар вернулся с позиций, я ему слово в слово зачитала заявление Юсефа, услышанное мною по радио. Джохар вздохнул и назначил другого министра.

После этого случая, буквально через несколько дней, он мне долго рассказывал про Горскую республику, существовавшую на Кавказе до 1921 года, она объединяла почти все народы, проживающие там в то время, и простиралась от Черного до Каспийского моря. «Мы не впервые являемся независимым государством», — пояснял Джохар.

Но я боялась только одного, как бы он не рассказал об этом российским журналистам, ведь они опять неверно истолкуют его слова. Каково же было мое удивление, когда я увидела на экране Президента России Бориса Ельцина, выступающего с разъяснениями, почему Россия не может остановить войну. «Ведь ему (Джохару) не одна Чечня нужна, ему нужна земля от моря до моря!»

Когда Джохар вернулся, мы сильно поссорились из-за этого случая. Оскорбленно сверкая глазами, он даже повысил на меня голос. «Это фальсификация. Я же не могу молчать, когда меня спрашивают! А журналистам любая сенсация оплачивается в два раза дороже!» Я обиделась и весь день с ним не разговаривала.

После того как ночью они снова уехали, я взяла в руки небольшую брошюру Бакинского издательства с выдержками из Корана. Вспомнив рассказы о ясновидящем старике, предсказывающим по Корану, решила попробовать сама и задала первый вопрос: «Как, не обижая, говорить Джохару правду?» Открыла наугад книгу и прочитала строки там, где были заложены пальцы: «Хвали его всеми словами сунны и Корана…» Я была поражена, Дейл Карнеги посоветовал бы мне тоже самое. У Джохара и так хватало трудностей и было много критиков. Огромная армия оккупантов наводнила страну, стиснув зубы, он преодолевал неимоверные препятствия, а я вместо того, чтобы утешить, поддержать в трудную минуту… Как больно должно было ему и от меня, самого близкого человека, слышать такое. Пускай на ошибки указывают ему другие, тем более что это были «подставы», обычные для журналистов.

Снова я открыла книгу и задала второй вопрос: «Что с нами будет?» И прочитала ответ. «Позавидуют вам пресвятые мученики и пророки; лица ваши будут из света и одежда из света».

Над этим стоило поразмыслить. «Видимо, мы все-таки погибнем, — подумала я, — ведь на этом свете лица и одежда не светятся».

Я задала третий вопрос: «По правильному ли пути мы идем?» И… получила ответ. «Джихад — священная обязанность каждого мусульманина, и те, кто не может вести его оружием, должен помогать имуществом, делом, словом…»

Когда Джохар вернулся, я, смеясь, ему сказала: «Теперь я знаю, как с тобой обращаться! Послушай, что ответила мне эта священная книга». И прочитала ему и всем остальным выдержки из нее.

24 марта, в день моего рождения, Джохар весело спросил: «Ну, что подарить тебе?» Я тихо сказала: «Победу». «И она ответила: «Победу»», — весело пропел он строчку из знакомой песни.

Чтобы отметить это событие, Мовлихан пошла ловить петуха. Куры давно спали, когда она вошла в курятник и схватила мирно спящего ничего не подозревающего большого белого петуха. От страха он истошно завопил прямо-таки человеческим голосом: «Ой, ой, ой!» Мы повыскакивали из дома. «Не надо, — умоляли мы Мовлихан, удерживающего выдирающегося из рук петуха, — все равно мы его съесть уже не сможем». Джохар тут же сказал, что вообще давно собирается стать вегетарианцем. Петух получил свободу и долго еще возмущенно квохтал в курятнике, снова взгромождаясь на насест. «Ишь, чего они захотели…», — говорил он курам на птичьем языке…

Глава 34

Тем временем жизнь в доме у Вахи шла своим чередом. Он, как дятел, стучал на допотопной машинке, иногда сутками печатая какой-нибудь приказ Джохара. Магомет Жаниев совсем переселился к нам, и они втроем, во главе с Джохаром, часами обсуждали проект будущего международного трибунала над российским правительством. Но множество документов с доказательствами геноцида, отправленных в Гаагу, исчезали бесследно. «Сколько еще можно отправлять материалов?» — негодовал Джохар. Документальные кадры фильмов тотального уничтожения чеченского народа видел весь мир и… молчал. «Мы будем судить их здесь, на месте преступлений. Бесчисленные могилы, обугленные ветки деревьев и сама сожженная земля будут свидетелями. В зале заседаний суда, за железной решеткой перед табличками с фамилиями обвиняемых положим наручники. Их будет судить весь чеченский народ. И любой чеченец будет иметь право привести приговор в исполнение!»