Евгений Велтистов - Ноктюрн пустоты. Глоток Солнца: Фантастические роман и повесть

• Название: Ноктюрн пустоты. Глоток Солнца: Фантастические роман и повесть
• Автор: Евгений Велтистов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1982

В книгу включены два произведения: новый фантастический роман «Ноктюрн пустоты» с подзаголовком «Телерепортаж Джона Бари, спецкора» и ранее издававшаяся фантастическая повесть «Глоток Солнца».

«Ноктюрн пустоты» — остросюжетный политический роман-репортаж о дельцах и политиках, которые разрушают будущее, готовя «климатическую войну».

«Глоток Солнца» — повесть о светлом, радостном мире молодых героев, борющихся за будущее человечества.

---

Боби, появившись у меня, разложил на столе план Чикаго.

— Извините, Бари, я сам недавно узнал об этой затее. Они работают очень медленно. — Он показал узкую заштрихованную полоску, перечеркивающую город.

Большая летающая платформа-автомат бороздила воздушное пространство над городом — полоса за полосой. На ее борту, вероятно, был установлен ускоритель, который прощупывал внутренности Чикаго пучками отраженных лучей.

Я не физик, но отчетливо понимал, что искать уран и плутоний можно с помощью физического прибора. Иначе зачем летает над крышами такая штуковина! А раз летает, значит, где-то у компьютеров и экранов сидят и работают специалисты.

Шеф полиции согласился с моей версией и объяснил, почему он не надеется на успех этой операции.

Платформа, по сведениям Боби, сравнительно тихоходна, а широта облучаемой полосы узка: двести — триста метров. Простой расчет показывает, что исследовать все пространство в оставшиеся часы она не успеет.

— Мне нужны данные! — сказал я Боби.

Он словно не слышал. Тихонько насвистывал, рассматривая план Чикаго.

— Мне нужны данные, чтоб отсечь известные и бесспорные объекты с ядерной энергией.

— Не так-то просто добыть их, — буркнул Боби.

— Это в ваших интересах. — Я пожал плечами.

— Поднимемся на крышу, — : предложил шеф. Наверху моросил дождь.

— Подождем, — сказал Боби. — Она где-то рядом… Идет по второму заходу.

Мы подошли к краю площадки. Подняли воротники. Под дождем мокла одежда.

Шум моторов заставил меня поднять камеру, хотя снимать в сумерках было почти бесполезно.

Из серых клубящихся туч внезапно показалась, стремительно надвинулась и проплыла почти над нашими головами здоровенная металлическая рама. Четыре вертолетных винта, вздымая воздушные вихри, оглушая треском, несли ее над крышами. Я успел разглядеть какое-то массивное сооружение, и все — платформа уплыла во мрак.

— Осторожнее, — предупредил Боби, покосившись на мою камеру, — не дразните гусей.

— Какие тут секреты, — огрызнулся я, — когда ее видит каждый прохожий!

И тут раздался голос, он прозвучал совсем рядом: «Отец, ваша коробка по-прежнему пуста, как консервная банка…»

По глухому, вибрирующему звуку я догадался, что включилась карманная рация шефа.

— Конечно, Сэм, они не дураки, — громко сказал Боби. — Следите за движущимися объектами. Понял меня?

«Понял, шеф».

Я сделал вид, что ничего не слышал.

— Это мой сын, — сказал Боби. — Точнее, приемный сын… Он физик… Со светлой головой и… темной кожей.

Я взглянул на него с удивлением: шеф неизменно раскрывался для меня с самой неожиданной стороны.

— Я никому не рассказывал, Бари, про этот давний случай, — Боби усмехнулся воспоминаниям. По лицу его текли струи дождя. — Однажды, когда у меня в семье случилось несчастье и я переживал трудные дни, в парке ко мне подошел мальчишка и потребовал десять долларов. Плата, как говорится, обычная за прогулку в одиночестве, и я решил было обойтись профессионально с вымогателем… Но в глазах этого негритенка, в его голосе, позе, во всем сквозило такое отчаяние, что я протянул деньги…

Шеф полиции пришел в парк на второй день и на третий. Сумма выкупа все возрастала. Мальчишка, вооруженный старым кольтом, однако, не замечал, как он постепенно втягивается в разговор с человеком, который не только его не боится, но и как будто сам ищет встречи. Когда в очередной раз Сэм не явился, Боби разыскал его и выручил из беды.

— Я сделал тогда удивительный вывод, Джон, — продолжал Боби. — С самым отчаявшимся человеком, даже с бездомной дикой кошкой, надо поговорить по-человечески. И они остановятся, прислушаются, поймут… Вы можете смеяться над стариком, но это — истинная правда. Я не смеялся. Я видел перед собой человека убежденного и сильного, человека, который умел находить правильный выход из трагических ситуаций. Молча пожал Боби руку.

— Буду рад познакомиться с Сэмом, когда он освободится, — сказал я ему.

— Спасибо. Сейчас он с ребятами чересчур занят. Вы видели, они бредут на ощупь, а противник значительно хитрее их.

— Здесь нужна другая точка зрения, — заметил я. — Вся картина целиком.

Боби пристально посмотрел на меня.

— Вы правы. Я постараюсь достать сведения… Только прошу вас: на тех же условиях. Я не могу подвести Сэма…

Промокшие до нитки, спустились мы переодеться.

Буквально через полчаса пневмопочта доставила пакет от Боби. В нем был листок с колонками цифр.

Я набрал на приставке к телевизору номер банка информации, потом кодовый номер Аллена, заложил в печатное устройство листок. Информация с летающей платформы ушла в космос. Бумагу я порвал.

Поднялся на девяносто пятый этаж в ресторан. За столиком Боби спиной ко мне сидела женщина. Она выглядела достойной парой элегантному шефу полиции. Я ускорил шаг, догадываясь, что такое необычное для глаза платье может носить одна в мире женщина.

Боби что-то сказал. Его спутница обернулась, медленно встала, обвила мою шею горячими руками.

— Мария… — я задохнулся от неожиданности. — Как ты здесь?

— Я с тобой, милый…

Боби нагнулся над столом, прикуривая сигарету.

Глава семнадцатая

Мы проговорили всю ночь.

Мария рассказывала о странствиях, я — о своих злоключениях. В наши сбивчивые речи то и дело вклинивалось прошлое, от которого теплее становился мир.

— А помнишь, как мы с тобой познакомились, как танцевали и сразу решили пожениться? — Мария тихонько рассмеялась, погладила меня по голове, словно маленького.

— Ты была пестрая осень. Как давно все это было…

— Я до сих пор люблю то платье, — она вздохнула, улыбнулась воспоминаниям. — А за тобой ходил все время твой Вилли. Я ужасно злилась…

— Да, тебе привет от Аллена…

— Как он? Не заскучал?.. Не могу представить, как можно жить в таком одиночестве, жить без моря, леса, путешествий, ресторанов…

— Ему сейчас не до ресторанов…

Я рассказал Марии свой последний разговор с другом. В углу на тумбочке едва слышно похрипывал пустотой космоса включенный радиоящик. От жены я не скрыл, что жду важные сведения.

Она обняла меня, уткнулась головой в грудь.

— Знаешь, — шепнула она, — я всегда боялась твоих репортажей. Они страшные, будто их делал сверхчеловек… А ты — настоящий…

— Значит, репортер тоже человек. Сейчас быть человеком не модно, — отшутился я. — Признаюсь тебе, что когда-то я относился к твоей работе, как к увлечению обычными тряпками, а потом понял, что ты творишь прекрасное! Прости, что не сказал тебе это раньше…

— А я знаю каждый твой шаг. По газетам. Я все поняла после того мальчика… Как его звали?

— Джино.

— С ним все в порядке?

— В порядке.

— Но почему ты, ты и ты?

— Что «ты»?

— Почему именно ты отвечаешь за всех?

— За кого?

— Тогда за мальчика, теперь — за этот нелепый небоскреб?

— Случайно получилось. Теперь — за город. Мари, я должен помочь людям…

— Так всю жизнь… И куда только смотрит полиция?

— Полиция смотрит на нас с тобой. Чтобы мы сегодня отдохнули…

— Твой Боби не такой, как другие… Почему он сказал, что у нас отличный парень? Откуда он знает про нашего Эдди?

Я рассказал, что Эдди на днях звонил мне. Ну… и Боби… словом, он присутствовал при разговоре. Но не упомянул о том, что именно Эдди, его радостный звонок побудил меня остаться в Большом Джоне.

Мария несколько раз заставляла повторить нашу беседу, пока я не успокоил ее:

— У тебя действительно самостоятельный, заботливый сын.

— И у тебя. — Она вздохнула. — Я очень беспокоюсь за него.

— Не беспокойся, сейчас он спит.

— Все равно я боюсь, — она упрямо тряхнула головой.

И я беспокоился, но вслух не признался, молча улыбнулся Марии.

У нас замечательный сын, не такой, как другие. Оглянись вокруг, Мария, продолжал я про себя, сколько на ослепленных рекламой улицах слоняется темных личностей. Они еще мальчики и девочки — эти юные наркоманы, бродяги, хипари, потенциальные преступники. Их пустые глаза выражают разрушение личности, крах детской мечты о силе и всемогуществе. Я не идеализирую сына, наоборот — виню себя в том, что он избалован и эгоистичен, но его самоутверждение в жизни — порыв здоровой юности. Если бы только не дурацкий миллион, за которым он гоняется на колесе фортуны… Повезет ли ему?

За стенами и окнами нашего номера царила величайшая суматоха. Я представлял, как идет эвакуация людей из небоскребов, как заседают час за часом многочисленные советы и комиссии, как прибывают на аэродром полицейские, солдаты и люди секретной службы, как тысячи машин устремляются в ночь из проклятого Чикаго, едва ползут по переполненным улицам, сталкиваются друг с другом, застревают в километровых пробках. Страх темными дождевыми тучами завис над Чикаго. В такую ночь чувствуют себя нормально только личности, творящие разбой и насилие.