Даниэль Гуревич - Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме

• Название: Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме
• Автор: Даниэль Гуревич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02841-4

В книге французских исследовательниц Д. Гуревич и М.-Т. Рапсат-Шарлье рассказывается о самых различных сторонах жизни римских женщин — о их воспитании, отношениях с мужьями и любовниками, труде, болезнях, религиозных воззрениях, правовом положении, влиянии на политику и многом другом. Авторы не ограничиваются лишь жизнью обитательниц дворцов и вилл — мы сможем заглянуть в хижины селян, в городские инсулы, мастерские, лупанары. Д. Гуревич и М.-Т. Рапсат-Шарлье привлекают самые различные материалы — рассказы античных авторов, надписи, папирусы, археологические находки, что позволяет им раскрыть тему во всем ее многообразии. Книга снабжена интересными иллюстрациями.

---

Детские болезни

Нет никаких оснований думать, будто все это скопление родственников и других людей вокруг ребенка имело катастрофические последствия для его психики, как непременно предположил бы современный психолог. Но вернемся к его физическому здоровью. Приносились жертвы богине сосцов Румии или Румине, чтобы младенец хорошо брал грудь, а потом Эдуле, чтобы он хорошо ел, и Потине, чтобы хорошо пил. Тем не менее с великим удивлением констатируешь, что сами врачи считали болезни первого года жизни в каком-то смысле нормальными, свойственными возрасту и неизбежными, поскольку дитя полностью зависит от здоровья кормилицы. Врач Соран описывает их в части своего трактата «О женских болезнях», посвященной физиологии. Появление зубов — тяжелое время, которое следует пережить; далее могут случаться воспаления миндалин, ящур, разные высыпания и зуд, затрудненное дыхание, кашель, понос, а главное — опаснейшая лихорадка, вызванная жарой, приводящая к сильному обезвоживанию и вздутию родничка. В одних случаях терапевтическое лечение применялось в отношении самого ребенка, в других лекарства прописывали кормилице, если молоко ее, переродившись, становилось вредным. Помимо медицинской помощи полезным считалось в любом случае не забывать о богине Оссипаго, чтобы лучше росли кости, а также о Карне, оберегавшей мышцы и внутренности.

Тем не менее детская смертность была велика, причем ее по многим причинам особенно трудно оценить количественно. Дети, вообще говоря, расставались с жизнью, еще не войдя по-настоящему в общество, и их не всегда оплакивали. Конечно, есть трогательные исключения. В Риме умерла некая Спудэ, «бедный мизинчик» (pusinna miserrima{269}). Другие родители убиты горем (infelicissimi), потеряв маленькую Гатерию Супербу, которой был год, шесть месяцев и двадцать пять дней; в руках у нее сохранились для вечности плод и голубка{270}. Второе имя Антеиды Хризостомы, умершей трех лет от роду, означает «Златоустая» — возможно, так прозвали маленькую болтушку (garulla) за ее лепет{271}. Еще одна мать оплакивает двенадцатилетнюю дочь, жестокой смерти (misera mors) которой давно ожидала{272}.

Половое созревание. Первые регулы

Половое созревание, о начале которого свидетельствуют формирование грудей, рост волос под мышками и на лобке, наступает в разное время, смотря по условиям жизни и питания; в римскую эпоху это бывало обычно в двенадцать — четырнадцать лет. Тогда же случались и первые регулы{273}. Этому перевороту в организме помогали щадящей гимнастикой, а при каждом кровотечении девушке полагалось лежать. Между тем ничего не говорится о средствах соблюдения чистоты и защиты от инфекции. Обращались к Мене — божеству менструаций; ее имя происходит от слова «месяц», поскольку опыт учил, что регулы бывают приблизительно раз в месяц. Но вопрос, связан ли лунный цикл с менструацией, оставался открытым. Менструальная кровь привлекала и отталкивала, а потому была желанным предметом всяких магических ритуалов. Между прочим, лекарствами в семье занимались женщины, и многие рецепты приписывались знаменитым женщинам, а другие, как считалось, испробовались ими: Марцелл Бурдигальский{274} упоминает о мази, которой часто пользовалась Августа Ливия — жена Августа.

Не считались в добром здравии (sana) те, у кого регулы случались дважды в месяц, а также те, с кем вовсе не случалось месячных очищений, если, уточняют Дигесты, это происходит не из-за возраста (per aetatem){275}. Соран добавляет сюда женщин, занимающихся определенным ремеслом в театре или в палестре.

Предбрачное освидетельствование, брак и дефлорация

Здравый смысл велел выждать некоторое время после полового созревания девушки, чтобы выдать ее замуж или по крайней мере чтобы ее брак стал действительным. Но в некоторых семьях, где было слишком много детей или хотели получше пристроить дочерей, выдавали и незрелых девочек, на что жалуется Соран. Недостаточно, пишет он, достичь законного двенадцатилетнего возраста — надо убедиться, что созревание завершилось, и даже несколько задержать девушку в отроческом состоянии, морально и физически готовя ее к браку: от этого дети станут только лучше. Среди тех, кто очень рано вышел замуж, назовем дочь Агриколы, ставшую женой Тацита; Юлию — одиннадцатилетнюю девственницу, вольноотпущенницу Гая, женившегося на ней{276}; Элию Кресцентину, жившую в девстве до двенадцати лет, а затем вышедшую замуж{277}; Квинту Рагнию Цириацетиду, вышедшую замуж в возрасте двенадцати лет, одиннадцати месяцев и четырнадцати дней{278}. Эти разительные примеры, очевидно, указывают не средний возраст; подобные случаи шокируют нас, но мы не должны судить их, полагаясь на свои чувства. В целом на практике следовали закону, но иные, чтобы не попасть под августовы законы, пускались на хитрость: обручались с такими малолетними невестами, что не могло быть и речи о фактическом совершении брака. Август был вне себя{279}.

Предбрачное освидетельствование, кажется, не было общераспространенной практикой, но Соран{280} горячо рекомендует его: раз интересуются приданым невесты, разумно также поинтересоваться, сможет ли она в течение примерно четверти века, пока будет длиться ее половая жизнь, иметь детей. Поэтому следует осведомиться о ее характере (не впадает ли в беспричинную тоску), телосложении (чтоб не была слишком тощей или слишком толстой), о здоровье вообще, а в особенности о пищеварении, регулярности менструаций, состоянии детородных органов. «Вообще следует избирать таких, у которых все тело сообразно природе, а матка притом в особенности». О дефлорации в текстах, которыми мы располагаем упоминается лишь походя, но первая брачная ночь находится под особым покровительством малых божеств: Субиг отдает женщину мужу, Югатин печется об их половой жизни (iugum).

Как ни забавно, столь сведущий врач, как Соран, не верит в существование девственной плевы — несомненно, потому, что никогда ее не видел. Заметим, что гинекологические осмотры осуществлялись при помощи вагинального зеркала — известно несколько их экземпляров, в том числе в Неаполитанском музее. По тем или иным причинам жених мог предпочесть девственницу: например, Клавдия Эарина сообщает, что прожила с мужем, хлебопеком Марком Юнием Пудентом, тридцать пять лет после утраты девства, a virginitate){281}. Но бывало, что брали жену, уже беременную от другого, тем самым будучи уверены в появлении наследника. Известна история с Катоном Утическим, который отказал своему другу, оратору Гортензию, в руке дочери Порции, бывшей замужем за Бибулом (консулом 59 г. до н. э.), но уступил свою жену Марцию, плодовитостью которой тот пленился, а после его смерти взял ее обратно исполнившей долг богатой вдовой.

Отдал пенатам другим Катон ее плодовитость,
Чтобы два дома она материнскою кровью связала, —

пишет Лукан{282}. Сенека, впрочем, полагает, что это уж чересчур{283}, но если сдача утробы внаем (locatio ventris) и не была правилом, как можно понять из Плутарха{284}, то не была и исключением; в императорских фамилиях было несколько подобных примеров.

Иное дело рабыня: тут проблема только в ее стоимости, так что требовалось уточнить, куплена ли она девственной (virgo) или уже женщиной (iam mulier){285}. Но обман в делах такого рода считался как бы правомочным и не влек за собой расторжения сделки. Указывалось также, не беременна ли продаваемая — это считалось признаком доброго здоровья.

Что касается сексуального удовлетворения женщин, о нем говорилось прежде всего в связи с мифом о Тиресии. По версии Овидия{286}, Юпитер однажды сказал Юноне: «Ваш пол гораздо сильнее мужского ощущает удовольствие». Богиня не соглашалась. Они обратились к Тиресию, побывавшему и мужчиной, и женщиной, и тот подтвердил мнение Юпитера к великому негодованию Юноны, ослепившей прорицателя. Овидий выводит из этого, что в гетеросексуальном акте наслаждение делится лучше, чем в гомосексуальном, а потому любить лучше девушек, чем мальчиков. Так или иначе, врачи полагали, что какое-то минимальное удовольствие необходимо женщине для зачатия. Но на деле ничего не было известно о том, какое влечение или отвращение может существовать между конкретными супругами, и, можно сказать, не было ни одного эротического совета, адресованного порядочным супругам. Руф говорит буквально, что «некоторые мужчины перед соитием протирают себе бельем место помазания, чтобы оно было совершенно чистым»{287}, а Орибаз, рассуждая, можно ли женщине отказываться от исполнения супружеского долга, выражает пожелание, чтобы ей в любом случае давали передышку между двумя беременностями, иначе она и себе испортит фигуру, и детей родит по своему подобию{288}.

Беременность