Голамхосейн Саэди - Персидские юмористические и сатирические рассказы

• Название: Персидские юмористические и сатирические рассказы
• Автор: Голамхосейн Саэди
• Издательство: Издательство «Правда»
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1988

В сборник включены произведения основоположника современного сатирического рассказа Ирана Мохаммада Али Джамаль-заде, а также писателей-юмористов Хосроу Шахани, Феридуна Тонкабони, Голамхосейна Саэди и Аббаса Пахлавана.

В рассказах зло и остроумно обличаются пороки буржуазного мира: продажность чиновников, напускная добродетель богатых, инфляция моральных и нравственных ценностей в условиях ускоренной модернизации общества.

Современный персидский юмористический рассказ развивает гуманистические и демократические традиции мировой классической новеллистики.

---

Он открыл дверцу и сел рядом с шофёром Водитель слушал музыку, левая рука его лежала на руле, а правой он переключал скорость, доставал из пакета фисташки и бросал их в рот. У него было мясистое лицо с густыми чёрными усами. Он был совершенно невозмутим. Если какая-нибудь машина мешала ему, он не сигналил и не ругался, а ждал, пока освободится путь, переключал скорость и снова принимался за фисташки.

Господин Техрани молча и угрюмо смотрел через переднее стекло на улицу и автомобили, погрузившись в свои мысли, и вдруг увидел перед собой руку с фисташкой. Машинально он взял орех и взглянул на водителя. Водитель улыбнулся и кивнул ему. В этой улыбке, взгляде, кивке был целый мир доброты, доброжелательности, расположения. Он как бы говорил: «Будь терпимым! Все такое, какое оно есть, плохое или хорошее. Не надо лишних эмоций. Будь мужчиной и мужественно переноси свои невзгоды!»

Господин Техрани улыбнулся и сказал:

— Спасибо, дорогой!

Он очистил фисташку, бросил её в рот, опустил боковое стекло и выбросил кожуру наружу.

Хотя дул холодный ветер, ему стало тепло, даже жарко. Он не осмеливался повернуть голову, чтобы ещё раз взглянуть на водителя. Он не решался начать разговор. А ему хотелось поговорить, многое сказать, выразить в словах свою признательность. Но как? Не говорить же об уличном движении, о том, что прохожие невнимательны, а водители высокомерны и не думают о других. Он решил промолчать, чтобы не испортить какими-нибудь банальными словами удовольствие от этого редкого мгновения. Он вспомнил другую историю о другом водителе, которую рассказал

ему как-то его приятель Аббас.

Они вчетвером возвращались из «путешествия»: Аббас, доктор и ещё двое. Аббас был родом из одной деревни в окрестности Мараге. Ему надо было ехать на поезде до Аджабшира, а потом на автобусе уже до своей деревни. Доктор и те двое были из Тегерана, или по крайней мере у них кто-то там был. У Аббаса в Тегеране не было ни друзей, ни знакомых. И денег не было — совсем. Среди всех четверых только у доктора были деньги, но Аббас, конечно, не знал сколько. Когда они отправились в путь, доктор дал тем двоим по пять туманов и пять туманов взял себе. Пять туманов, и даже десять, не могли бы спасти Аббаса. Но доктор скомкал все оставшиеся у него деньги и сунул в карман Аббасу. Аббас протестовал, хотел их вынуть, вернуть доктору. Но тот схватил его за руку и заявил:

— Прекрати. Сейчас не время для церемоний.

Аббас промолчал, покраснел, в его глазах сверкнули слезы. Доктора насмешила и одновременно растрогала деревенская застенчивость Аббаса.

Им повезло: подошло такси. Аббас сел впереди, остальные— сзади. Когда они поехали, Аббас спросил водителя:

— Можно взять сигарету?

— Пожалуйста, будьте добры,— откликнулся водитель и сам протянул ему сигарету и спички, которые лежали перед ветровым стеклом.

— Благодарю вас.— Аббас церемонно склонил голову.

Все молчали. Как будто погрузились в сладкий сон и боятся вернуться к горькой действительности, нарушив его неосторожным словом.

Когда сигарета была выкурена, Аббас снова обратился к водителю:

— Разрешите ещё одну?

— Да, конечно, бери, пожалуйста, зачем спрашивать!

— Аббас, не кури так много,— вмешался доктор.

— Он навёрстывает упущенное за все то время, когда у него вообще не было сигарет! — сказал один из двоих.

— Да нет же, клянусь вашими душами,— возразил Аббас. Те двое сошли в конце улицы. Они порывались расплатиться,

но Аббас не позволил, и водитель отказался брать деньги. На площади сошёл доктор. Он тоже хотел расплатиться, но Аббас и ему не дал сделать это. Когда они остались вдвоём с водителем, тот спросил:

— Старина, а тебе куда?

— Я тоже выйду где-нибудь здесь, где можно,— ответил Аббас.

— «Где-нибудь здесь» — это не место! Куда тебе надо?

— На вокзальную площадь.

Шофёр, в противоположность тому, как обычно делают все таксисты, вёл машину, не останавливаясь перед теми, кто поднимал руку, никого не подсаживал.

Проехав ещё немного, он открыл «бардачок». Там было полно мелких и крупных купюр.

— Возьми! — сказал водитель.

Аббас не понял и вопросительно посмотрел на него.

— Послушай, старина! Ты не стесняйся, бери сколько надо. Дорога у тебя дальняя, пригодится.

Кровь обдала Аббаса горячей волной, все тело его запылало; чуть не плача, он пролепетал:

— Спасибо, дорогой, мне не надо.

— «Спасибо», «не надо» — этих слов я не понимаю,— отрезал водитель.

— Клянусь вашей душой, мне не надо, у меня есть,— убеждал его Аббас.

— Да сколько же можно тебя уговаривать?! Не возьмёшь денег— не выпущу из машины.

— Да нет же, у меня правда есть деньги. Я не вру.

— Может не хватить.

— Да у меня сто туманов. Этого вполне хватит.— И тут же подумал: «Бог мой, как бы не оказаться вруном». Он сунул руку в карман и достал деньги. Там была одна ассигнация в пятьдесят туманов, несколько по десять и по пять.

Когда водитель остановил машину, Аббас хотел расплатиться. Шофёр не брал денег. Аббас настаивал, а тот отказывался. В конце концов Аббас сказал:

— Ну хотя бы на бензин возьмите!

Водитель взял пятидолларовую бумажку и три тумана отдал сдачи.

— Взял, только чтобы ты не обижался,— сказал он.

Аббас не шёл по улице, а летел. От разговора с таксистом на душе его стало так тепло и радостно, что на какое-то время даже притупилась острота предвкушения встречи с семьёй Он думал об этом простом., сердечном человеке: «Где те кретины, которые всегда твердят: «Этот народ туп, эта нация глупа!» С каким удовольствием я набил бы им морду!»

Глядя на его крепкие бицепсы и тяжёлые кулаки, можно было не сомневаться в том, что он вполне способен привести свою угрозу в исполнение. К тому же он был вспыльчив и в гневе мог бы сразиться с самим Шемром.

Господин Техрани улыбался мысленно, вспоминая Аббаса, когда услышал мягкий голос водителя:

— Как бы мимо не проехать!

Они подъезжали к нужному месту. Господин Техрани сунул руку в карман и высыпал водителю все имевшиеся деньги. Дружбу, человечность, душевную связь с людьми ему не хотелось омрачать какими-то подсчётами Его одарили, и он отплачивал тем же. Друзья получают и дарят подарки и не оценивают их мерками торгашей.

— Вот здесь я сойду, дорогой.

— Будь здоров,— притормозив, попрощался водитель.

— До свидания, брат. Счастливого пути!

— До свидания, друг!

Господин Техрани захлопнул дверцу и зашагал вперёд. Согретая чувством братства и товарищества кровь будоражила его — ему хотелось плясать, плакать, смеяться. Пусть те, кто отгородились от мира железными стенками машин, проносятся мимо и обдают тебя грязью. Достаточно знать, что есть на свете хотя бы один человек с добрыми тёплыми глазами, открытой улыбкой, с рукой, протягивающей тебе фисташку, чтобы жизнь твоя расцвела, стала терпимой и осмысленной.

Разгорячённый господин Техрани жадно, с удовольствием вдыхал холодный воздух и думал: «Пусть я был отравлен ядом беспросветности, одиночества, отчаяния, пусть этот яд разлился по моим жилам, но, пока я нужен людям, у меня есть противоядие, мне ничто не страшно».

Бред сумасшедшего в тесной раскалённой железной клетке

Я останавливаюсь на углу улицы. Поодаль стоит шикарный молодой человек. Автомобили, автобусы, грузовики проносятся мимо.

Появляется такси. Молодой человек поднимает руку, такси останавливается. Молодой человек говорит что-то водителю, садится в машину. Подхожу я. Молодой человек собирается захлопнуть заднюю дверцу, но я задерживаю её и спрашиваю водителя:

— До Фоузие можно?

Водитель молчит. Только смотрит на меня. Как будто хочет сказать: «Садись же, не тяни!»

Я быстро сажусь. Впереди сидит девушка (или женщина?), несколько толстоватая, более литературно — полноватая. Упитанная? Нет, это уже нелитературно. Пухленькая? Девушка пухленькая-мухленькая? Нет, «пухленькая» — это с оттенком секса, а в этой тесной раскалённой железной клетке можно услышать любой запах, кроме запаха секса: запах пота, запах водки, которую неумеренно пили вчера допоздна, запах чеснока, который — откуда мне знать — мог быть закуской к водке, и прочие не более приятные запахи.

Машина чуть отъехала и снова остановилась: с поднятой рукой стоит толстый мужчина (нет, не толстый — здоровенный), с ним — мальчик, они садятся в такси рядом с нами.

Шикарный молодой человек сидит слева от меня. На нем кофейный костюм (нет, не кофейный — кофе с молоком). Розовая рубашка (нет, не розовая — цвета цветущей айвы, а может быть, с оттенком хурмы). И кофейного цвета галстук (с рисунком— темно-кофейное на светло-кофейном). У него тёмные очки, в руках портфель а-ля Джеймс Бонд, тоже кофейного цвета. Как он любит кофейный цвет! Наверное, и на службе он пьёт все время кофе — чёрный или с молоком. Похоже, недавно окончил институт и поступил на службу. И все воспринимает очень серьёзно